Книжный магазин «Knima»

Альманах Снежный Ком
Новости культуры, новости сайта Редакторы сайта Список авторов на Снежном Литературный форум Правила, законы, условности Опубликовать произведение


Просмотров: 612 Комментариев: 2 Рекомендации : 0   
Оценка: -

опубликовано: 2019-05-31
редактор: Лазер Джей Айл


Дрозофилы | Тишина | Фантастика | Проза |
версия для печати


Дрозофилы
Тишина

Пролог
   
    В кромешной тьме горит яркая желтая точка. Свет её ровный и чёткий. Она словно висит в тёмном пространстве, не давая ни освещения, ни ориентиров. Где верх, где низ — непонятно. Человеческий глаз может долго напрягаться, пытаясь высмотреть хоть что-то в этом мраке. Но вряд ли эти усилия увенчаются успехом. Человеческое ухо может прислушиваться, пытаясь уловить в этой гробовой тишине малейшую толику звука, и тоже потерпит фиаско. Тишина и тьма царствуют.
    Но человек, это не только глаза и уши. Природа снабдила его множеством других чувств. Тело, обязательно, почувствовало бы лёгкую вибрацию, а обоняние рассказало о запахах, витавших в этом тёмном пространстве.
    От этого сразу стало бы легче, потому что мы, люди, не можем без ориентиров. Нужен хотя бы один. Он позволяет надеяться и ждать, что вскоре что-то изменится, что-то произойдёт. И, действительно. Словно по какому-то невидимому сигналу желтая точка замигала. Рядом с ней загорелась красная, потом — синяя, ещё одна желтая. Постепенно мрак начал рассеиваться, уступая место видимому миру. Мир стал не только видимым. В нём появились и звуки. Что-то защёлкало, застучало, зашуршало. Корабль ожил.
    Твёрдый как пластик, прозрачный щиток криокамеры изменил свою структуру. От него пошло обильное испарение и через минуту он просто исчез. Густой туман стоял ещё какое-то время, но и он растаял, представив на обозрение содержимое камеры.
    Разбуженное искусственным интеллектом корабля существо открыло глаза и, взявшись за специальные держатели, попыталось принять сидячее положение. Это ему удалось. У потолка развернулось трёхмерное голографическое изображение.
    — Приветствую Капитан.
    — Привет Юта.
    Собственный голос показался ещё не совсем пришедшему в себя, после долгого анабиоза, путешественнику слишком высоким, отчего рассмешил.
    — Хорошее настроение? — голография моргнула.
    — Извини Юта. Просто, мой голос. Он смешно звучит.
    — Это последствия криосна. Скоро, всё придёт в норму.
    — Спасибо. Я знаю. Надо немного повеселиться перед очищением.
    Голограмма состряпала сочувствие.
    — Приготовь мне горячий бульон. Думаю, он будет весьма мне кстати после этой процедуры.
    — Хорошо Капитан.
    Минут через сорок хозяин корабля появился в рубке.
    — Как самочувствие, Капитан?
    — Ужасно. Я чувствую себя, как проснувшийся беранг, наевшийся глины перед спячкой.
    — Сочувствую.
    — Лучше дай бульона.
   
    — Это именно то, что мне нужно, — отхлёбывая из пластиковой кружки горячее содержимое, произнёс капитан корабля. — Спасибо Юта.
    — Пожалуйста, Капитан. Объявлять данные?
    — Конечно.
    — Через двадцать восемь часов будем на месте.
    — Это всё?
    — Пока Вы проходили очищение организма от пилопасты, я подготовила челнок и келинган.
    — Отлично. Что ещё?
    — Уже получаю сигналы с планеты.
    — Мы можем её увидеть.
    — Да.
    Чёткое изображение голубого шара возникло прямо в воздухе.
    — Она прекрасна, Юта!
    — Если провести сравнительный анализ по моим данным, то…
    — Нет Юта, я о другом. Это нельзя измерить математически. Это может понять только душа.
   
    — Ладно, — голос капитана прервал затянувшееся молчание. — Пока есть время, подготовь мне все данные по населению.
    — Хорошо, Капитан.
   
    _______________________________________
   
    Кристально-чистую синеву неба Арктики нарушил падающий болид. Оставляя огненный след, он пронзил атмосферу планеты. Но вторгнувшись в надземное пространство, вдруг перестал гореть, превратившись в летательный аппарат необычной конструкции.
    Свист, издаваемый объектом похожим на веретено, достиг земли, заставив насторожиться двух белых медведей нежившихся после обильной трапезы на солнце. Они подняли морды к небу. Втягивая черными носами морозный воздух, животные утробно зарычали. И словно услышав их серьёзное предупреждение, объект, чуть-чуть не достигнув поверхности, резко затормозил. Зависнув так на некоторое время, он развернулся на 180 градусов и рванул стрелой в направлении солнца. Через секунду, незваный пришелец слился с ледяным горизонтом. Следующее его появление засекли японские радары на границе с Россией. Объект пересёк её и, не реагируя ни на какие предупреждения, скрылся в направлении Курильских островов. На претензии японцев, русские отказались признавать в неопознанном объекте своего разведчика, сославшись на недостаточность фактов. Более, появление странного объекта, не было зафиксировано нигде и ни кем.
   
    Часть первая
   
    — Больно? Потерпи ещё чуточку.
    Медсестра споро наложила повязку на лоб подростка.
    — Как же тебя угораздило?
    — Это, сестра, — пробасил пацан, кося глазами на слишком открытое декольте медсестры. — Плойкой прижгла.
    — Ничего себе прижгла, — медсестра покачала головой. — Придёшь ещё через три дня. Посмотрим, как твой ожог.
    — Хорошо.
    — Иди, уже. И сестру не обижай. А то в следующий раз, другое место прижжет.
    Подросток, пробурчав нечто вроде: «пусть только попробует», взял с кушетки рюкзак и ещё раз стрельнув глазами на обтянутую белоснежным халатиком грудь, вышел из процедурной.
    — Анна Ивановна, — запыхавшаяся санитарка догнала шедшую по больничному коридору старшую медсестру ожогового отделения городской клинической больницы №41 города Екатеринбурга.
    — Что, Марина?
    — Анна Ивановна! Вас, Главная, искала. В процедурной.
    — Я только оттуда. Видимо мы разминулись. Что она сказала?
    — Ничего. Но злая! Жуть!
    — Спасибо Марина. Если увидишь её передай, что я в перевязочной.
    — Хорошо, Анна Ивановна.
    Интересно, что за срочность, — подумала девушка, продолжая свой маршрут по коридору отделения. В кармане затренькал мобильник.
    — Да, я слушаю.
    Гудки. — Странно, — вновь подумала Анна, изучая неизвестный номер, начинавшийся почему-то с трёх нулей. Хмыкнув, она убрала телефон в карман своего халата и направилась дальше. У перевязочной её уже ждали.
    — Анечка! — расплылся в улыбке Афанасий Петрович, бывший учитель, а ныне пенсионер на заслуженном отдыхе. — А я Вас заждался.
    — Афанасий Петрович, но Вам ещё с утра было назначено.
    — Нет, нет, нет, — пенсионер отрицательно замотал головой, имевшей жалкие остатки когда-то былой шевелюры. — Я только к Вам, милая Анна Ивановна. Только Вы, своими нежными ручками не делаете мне больно. Ваша коллега, как бы помягче выразиться, слишком груба, — он сделал театральный жест отчаяния, произнеся последнюю фразу практически шепотом.
    — Ну, что с Вами делать, проходите, — смилостивилась медсестра.
    — Грасиэ джентиле, мио каро, — пропел старичок, хватая и целуя руку девушки.
    — Афанасий Петрович! Прекратите!
    — Ах, Анечка, где мои тридцать пять! Ох, я бы за Вами поволочился!
    Девушка рассмеялась.
   
    — Отлично всё заживает.
    — Только благодаря Вашим драгоценным и несравненным ручкам, милая Анечка. Мне кажется, Вы просто снимаете боль одним прикосновением. Нет! Просто сочувствием! Нет! Своей красотой!
    — Вы меня смущаете, Афанасий Петрович.
    — Ну, что Вы Анечка! Если бы не… Признание престарелого ловеласа прервал шум открывшейся двери. В комнату вошла дородная женщина в зелёном медицинском костюме. Крупный мясистый нос и нездоровый румянец на обвислых щеках делали её лицо неприятным. Маленькие поросячьи глазки зло уставились на присутствующих.
    — Соловьёва, — произнесла она визгливым, противным голосом. — Зайдёшь ко мне!
    — Хорошо, — не отрываясь от работы, произнесла Анна.
    Скривив губы, Главная покинула перевязочную.
    — Она Вас недолюбливает Анечка, — заметил пенсионер.
    — Не то, чтобы недолюбливает, Афанасий Петрович. Терпеть не может.
    — Как же, так, — запричитал старик. — Как же, так.
   
    — Алевтина Вениаминовна. Вы меня звали.
    Анна вошла в кабинет главной медсестры без стука, считая это действие, в рабочий момент, излишним. Та сидела за столом и что-то писала.
    Взяв свои эмоции под контроль, девушка терпеливо ждала. Наконец, Главная отложила ручку и соизволила взглянуть на вошедшую.
    — Садись. Разговор будет серьёзный.
    Анна послушно села.
    — Ко мне приходили оттуда, — она странно повела глазами. — Спрашивали о тебе. Вопросы задавали.
    — Откуда, оттуда?
    — Чё, дуру корчишь, — зло бросила Главная. — Всё ты понимаешь. Я тебя предупреждаю. Если, что серьёзное, вылетишь из отделения, как пробка. Поняла?
    — Поняла.
    — Давай, иди, работай.
    Анна, плотно закрыв за собой дверь, вышла из кабинета. Не сказать, чтобы она расстроилась. Но, что-то в последнее время, Главная лютует. Постоянно придирается, грубит. Анна вспомнила, как год назад пришла сюда устраиваться на работу. Тогда Алевтина была совсем другой. Доброй, отзывчивой. Почему люди так меняются? — думала она. Какие обстоятельства заставляют их менять отношение к коллегам, друзьям и вообще к миру. Почему они не становятся добрее, чище, а наоборот озлобляются и начинают ненавидеть всех и вся.
    Сама Анна, сколько себя помнит, мечтала помогать людям. Видимо поэтому связала свою жизнь с медициной. С детства она жалела всех котят и щенят, а её любимой игрой была игра в доктора и больницу. Афанасий Петрович был прав. У неё действительно есть какой-то дар. Любая рана, к которой она прикасается, заживает намного быстрее. Это замечали многие.
    Работая в ожоговом отделении, Анна насмотрелась на такое, что не каждый смог бы выдержать. Но до сих пор сохранила в себе сочувствие к чужим страданиям, и часто плакала из жалости к пациентам. Её коллега и подруга Катька, после таких, как она называла «концертов», высказывалась:
    — Ань, тебя на всех не хватит! Ты же просто сгоришь. Лучше личной жизнью займись. А то, так и помрёшь старой девой. Но Анна ничего не могла с собой поделать. Работа забирала всё её время и все мысли.
    Возвращаясь, сегодня домой после смены она вновь вспомнила разговор с Главной. — « Интересно, кто это мог интересоваться мной на работе? Какие такие органы? Законов я не нарушала. Алевтина, наверно не знает, как ещё меня допечь, вот и выдумывает».
    Успокоившись на этом, девушка зашла в продуктовый магазин у дома купить, что-нибудь к ужину. Стоя в очереди на кассе она обратила внимание на здорового мужика, который, как ей показалось, исподтишка за ней наблюдал. Но, как только Анна поднимала на него взгляд, мужик сразу делал вид, что изучает товар на полке. На громиле был надет длинный чёрный кожаный плащ, что в тёплый вечер было, по крайней мере, странно. Ещё он скрывал лицо под очками, больше похожими на вир очки для компьютерных игр. Ненормальный какой-то, — подумала Анна, расплачиваясь за продукты.
    Подходя к дому, она вновь, краем глаза, заметила магазинного громилу. Выскочив из-за угла, он прямиком устремился к ней. Ключ от домофона был уже в руке и Анна, не открывая широко двери, юркнула в подъезд. Не помня себя, девушка стрелой залетела на свой, третий этаж.
    Вставляя трясущимися руками ключ в дверь квартиры, она слышала тяжелое сопение и скрип кожи. Её догоняли. Захлопнув дверь перед самым носом громилы, ни жива, ни мертва, она прижалась к ней спиной. Сердце, пытаясь вырваться из груди, бешено колотилось. Анна прислушалась. Кажется, тихо. Положив сумки на пол, девушка подбежала к окну и, не отдёргивая занавеску, выглянула во двор. Громила уже вышел. Он направился к детской игровой площадке и сел на одну из лавок. Тут же к нему подошел другой, но маленький, словно ребёнок. Сумерки и матовая занавеска не позволяли рассмотреть его в подробностях. Переговорив о чём-то, они ретировались, исчезнув из поля зрения.
    Кто это был? Не маньяк точно. Они по двое не ходят. Может она зря так испугалась. Тогда почему громила просто не окликнул её и не предложил поговорить, если ему что-то нужно. А может он просто обознался? Господи! — стукнув себя по лбу, Анна закатила глаза. Это были грабители! Хотели отнять сумку. Она ведь расплачивалась наличными, а не картой, вот они и высмотрели её. Дура! Махай дальше крупными купюрами.
    Успокоив себя, девушка приняла душ, поужинала и, почитав немного книгу, приняла снотворное. Сновидения её в эту ночь не беспокоили.
    Следующий день был выходным, и Анна решила провести его дома. В хлопотах по хозяйству она не заметила, как наступил вечер. Телефонный звонок прервал её одиночество.
    — Анюта, привет, солнышко!
    — Кто это? — не узнавая звонившего, спросила Анна.
    — Да это же я, Любаня. Николаева. Ну! Помнишь? Одноклассница твоя!
    — Любка! Ты? Привет! Как ты узнала мой номер?
    — Ой, потом расскажу. Ты, лучше, вот что. Мы сейчас в кальянной, на Луначарского сидим, давай к нам.
    — Прямо и не знаю, — немного опешила Анна.
    — Да ладно тебе, Анют. Давай, записывай адрес, — голос продиктовал номер дома. — Приезжай. Поболтаем, молодость вспомним. Короче, мы ждем!
    В трубке пошли гудки.
    Ничего себе, — подумала Анна. А впрочем, почему бы и нет. Последнее время, что-то, как-то, всё навалилось. Ей требуется отдохнуть, расслабиться. К тому же завтра ещё выходной. Она успеет и отоспаться и доделать накопившиеся дела. Да и с Любаней они не виделись давно. Хотелось бы, действительно, повидаться. Узнать, как сложилась её жизнь. Поделиться своими достижениями и, чисто по-женски, поплакаться на неудачи.
    Переодевшись из домашнего, в удобный, спортивного кроя, но всё же с намёками на элегантность брючный костюм и не слишком заморачиваясь на счёт причёски, а просто затянув волосы в хвост, Анна вышла из дома. Такси ожидало у подъезда. Через пятнадцать минут она была доставлена по нужному адресу.
    Любаня, с визгом, кинулась на шею. Немного погодя, Анна, рассмотрев её в подробностях, неприятно поразилась переменам, произошедшим с давней подругой. На фоне шикарного, в восточном стиле, интерьера кальянной с его мягкими диванами, драпировками, подушками, коврами и разными, прочими мелочами, её подружка юности выглядела, мягко говоря, совсем не комильфо. Помятое, с броским, безвкусным макияжем одутловатое лицо, профессиональной медсестре рассказало о многом. Удивительно было и то, что компания, в которую попала Анна, тоже показалась девушке довольно странной. Пара таких же, как и Любаня, с явно пропитыми рожами мужиков, напоминали бомжей, нежели успешных бизнесменов, которыми представила их бывшая одноклассница. Ещё один мужчина — здоровяк, был в отличие от них прилично одет. Но вид при этом имел какой-то бандитский. Рядом с ним, неотрывно пыхтя кальяном, сидел мужчинка поменьше. Представляя, Любаня назвала его Эдиком, после чего он оторвался от мундштука и, резво соскочив с дивана, облобызал руку Анны. С огромным удивлением она увидела, что мужчинка карлик.
    Шестой в этой пёстрой компании была черноволосая тётка средних лет. Имея довольно щуплое телосложение, странная тётка являлась обладательницей огромного бюста. Даже имея свою, совсем не маленькую грудь, Анна, реально обалдела от такого подарка, которым наградила природа незнакомую женщину. Тётка, внешне, совсем не походила на тех красавиц, что рискуя здоровьем, уродуют себя пластикой ради каких-то, собственных выгод. Строгий и какой-то злобный вид тётки делал её больше похожей на синий чулок, чем на секс-бомбу, с которой ассоциировался подобный размер.
    Вся эта разношёрстная компания плохо вязалась между собой. Что общего могло быть у настолько разных людей? Какое стечение обстоятельств собрало их всех, в это время, в этом месте? Раздумывать дальше девушке не дали. Её мягко, но настойчиво усадили на диван.
    — Давай, Анюта, выпьем за нашу встречу, — Любаня подняла стакан с золотистой жидкостью, предварительно плеснув из квадратной бутылки в другой бокал и вручив его Анне.
    Поднося бокал к губам, девушка оглядела компанию. Бомжеватые мужики вели какую-то личную, сокровенную беседу, будто не имели к этому обществу никакого отношения. Любаня присосалась к своему стакану, быстро и шумно глотая его содержимое, словно это был не хороший виски, а дешевое вино. Карлик Эдик всё так же пыхтел, как паровоз. Здоровяк тупо сидел, делая вид, что он отдельно от всех, а здесь оказался случайно. И только в самый последний момент, делая глоток, Анна заметила в его глазах странное ожидание. А переведя взгляд на тетку, внутренне пожалела, что вообще пришла сюда. На лице тётки сияло злорадное торжество.
    — Что… Вы…так…смотрите на…меня. Анна вдруг ощутила, что произносить слова трудно. Руки и ноги словно налились свинцом. Она так и застыла с бокалом в руке без возможности пошевелиться. Сознание её при этом было полностью в порядке. Слух и зрение тоже.
    — Чё это с ней? — поинтересовалась Любаня у тётки, разглядывая застывшую, как статуя Анну.
    — Тибия, это не касамши, боле. Твой, свой, миссия сделать уже. Теперь, вон туда, отсюда. И молчок. Деньги взять.
    Тётка со странным акцентом сделала жест рукой. Здоровяк, поняв приказ, достал из-за пазухи пачку купюр и бросил на стол. Издав шлепок, пачка привлекла внимание и двух мужиков. Моментально перестав пить и жевать, они вожделенно уставились на деньги. Протянув руку, Любаня сграбастала пачку и выскочила из-за стола, собираясь видимо ретироваться отсюда. Но вдруг остановилась и, подождав, когда её подельники скроются за дверью кабинки, спросила:
    — А, что с ней будет? Зачем вы её так?
    Из глотки тётки вырвался рык. Она повернула голову к Любане. Торжество при этом исчезло с её лица, оставив на нем только злое выражение. Увидев это, у Любани все остальные вопросы застряли в глотке. И больше ничего не говоря, она вышла, оставив Анну на произвол судьбы.
    Тем временем, в кабинке стали происходить странные события. Здоровяк, молча, вышел из-за стола и встал у дверей, на стрёме. Тётка почему-то решила устроить стриптиз. Расстегнув пуговицы, она вывалила свою огромную грудь буквально на стол, схватила руками коричневые, крупные соски и стала мять их руками. Через десяток секунд, не добившись какого-то важного для неё эффекта, она гаркнула на пыхтящего кальяном карлика:
    — Томэ ми, каррабата!
    Карлик, выплюнув мундштук, резво вскочил, запрыгнул на стол и, подбежав к тётке, уселся напротив неё. Всё происходящее перед глазами Анны напоминало жуткую, сюрреалистическую картину, написанную каким-то сумасшедшим. Коротыш ловко ухватил тёткины соски и продолжил вместо неё манипуляции с ними. Вскоре его труды увенчались успехом. С лёгким шипением соски выдвинулись, словно ящички из миниатюрного комода. Вытащив их и бросив на стол, карлик, засучив рукава, засунул руки в образовавшиеся отверстия. Пошарив там он, тужась, вынул из груди два круглых предмета. Шикарный бюст тётки при этом сдулся и обвис, как уши спаниеля. Аккуратно положив предметы на стол, карлик ретировался на своё место, и вновь засунув в рот мундштук, запыхтел кальяном. Тётка, тем временем, занялась предметами, извлечёнными из её тела.
    В дверь постучали. Замеревших статуй, в кабинке, на три стало больше.
    — Откройте, это охрана! — раздалось из-за двери. В бывшей однокласснице Любке, всё же взыграла совесть и жалость к Анне.
    — Каррабата! Застегнув обвисший бюст, тётка сделала несколько знаков здоровяку. Тот открыл замок. В кабинку вошли два представителя местной охраны, в форме.
    — В чём, какое дело? Мы отдыхать, тут. Друзья все.
    Оглядев внимательно стол, охрана обратила внимание на сидящую столбом, и до сих пор держащую в руке бокал, Анну. Она попыталась хоть как — то подать знак внимания. Но, тщетно.
    — Представьте документы, пожалуйста.
    — Какой основание? Мы отдыхать. Иностранцы. Мы жаловаться на вас, — тётка, похоже, выходила из себя. Ситуацию исправил карлик. Он выудил откуда-то пачку паспортов и сунул их в руки охранников. Те, просмотрев документы, видимо удовлетворились увиденным и извинившись ушли.
    — Зоро зо! Тур на ступор! — Командирский тон тётки не оставлял сомнений, кто в этой шайке главный. Сграбастав со стола непонятного назначения предметы, карлик Эдик спрыгнул на пол и прошмыгнув мимо здоровяка выскочил из кабинки. Здоровяк, тем временем, подошел к Анне. Схватив её за руку, он грубо попытался забрать бокал.
    — Акуто, буббаса! — рявкнула на него тётка. После этого здоровяк стал аккуратнее. С осторожностью разжав пальцы, он вынул из них бокал. Потом, взяв девушку за талию, поднял и, поставив её на ноги, прижал к себе боком. Так, прижавшись, они и вышли из заведения. На улице, за рулём машины, их уже ждал карлик.
   
    Автомобиль, в который они сели был старой модели москвич, непонятного цвета. Припаркованный у парадного, сверкавшего ночными огнями и яркой, стильной вывеской входа, старый и ржавый 412-ый выглядел, буквально, как бельмо на глазу. Но троицу это видимо не волновало. Усевшись в машину, они резво рванули с места, увозя в неизвестном направлении испуганную и обездвиженную Анну.
    Машина мчалась по вечерним улицам. Вглядываясь в лобовое стекло, Анна пришла к выводу, что они направляются за город. По пути она почувствовала, что может немного шевелить рукой. Средство, что подсыпали ей в напиток (а она уже не сомневалась в этом), теряло своё действие. Здоровяк понял это и Анна, впервые, услышала его голос — тонкий фальцет, который совершенно не вязался с его крупным телосложением. Он пропищал что-то непонятное. Тётка ответила ему своим грубым рыком. Пошарив у себя за пазухой, здоровяк достал небольшой плоский предмет и прижал его к шее Анны. Девушка мгновенно почувствовала головокружение. Перед глазами поплыло. Она обмякла и потеряла сознание.
   
    Сознание возвращалось медленно, рывками. Наконец она смогла разлепить глаза и оглядеть помещение, в котором находилась. Сначала взгляд уперся в низкий потолок. Он состоял из прямоугольных сегментов серого, матового цвета. Два через два, сегменты имели встроенные светильники. Голые, серые, как и потолок стены не имели окон и дверей. Сама Анна лежала связанной на узкой, холодной поверхности рассмотреть которую, в силу её положения, было не возможно. Прямо перед ней возвышался непонятной конструкции и назначения сложный аппарат, напомнивший девушке медицинский томограф.
    От созерцания обстановки её отвлёк звук справа. В серой стене образовался проход и Анна, в ужасе, наблюдала, как её похитители входят в комнату. Первой вошла пресловутая тётка. Лишившись огромных титек, она стала больше походить на противную грымзу. Бюст, хоть и был слишком большим, но делал её как-то мягче и женственнее. Теперь же, с плоской грудью, на передний план вышло лицо, с вечно злобным, отталкивающим выражением.
    Возвышаясь на целую голову, позади тётки, шел здоровяк. На широкую морду он нацепил тёмные очки, и Анна запоздало поняла, кого он ей напомнил. Громила, что гнался за ней день назад и этот здоровяк были, похоже, одним и тем же человеком.
    Последним, вкатив перед собою каталку с лежавшим на ней полностью накрытым серебристой тканью содержимым, возник карлик Эдик. Оставив каталку в стороне, он вместе со всеми остановился у ног лежащей Анны. Некоторое время они, молча, её рассматривали.
    — Дела твои, как? — прорычала тётка, обращаясь к девушке.
    — Кто вы такие, — в истерике закричала Анна. — Отпустите меня немедленно. Меня будут искать.
    — Искать? Нет искать! Поздно. Ты не на Тэрра. Уже далеко.
    — Какое вы право имеете? — пропустив мимо ушей слова тётки, продолжала кричать Анна. — Что вам от меня надо?
    — Что надо? Тело возвращать назад. Ты украсть чужое. Ты преступница. Тебя наказывать.
    Тётка, в характерном жесте, провела по шее пальцами.
    — Какое тело? Вы все сумасшедшие. Отпустите меня!
    На руке тётки запиликал сигнал. Перекинувшись несколькими непонятными фразами с неизвестным собеседником, она подошла к стене и произвела манипуляции. На стене возник экран. Он ожил. С экрана на Анну посмотрело строгое, женское лицо.
    — Ну, здравствуй, — произнесли тонкие губы. — Позволь представиться. Меня зовут Зои Со Ун. Я представитель компании специализирующейся по поиску и ловле преступников — имитаторов. Это мои люди арестовали тебя.
    — Причём здесь я, — закричала Анна.
    Строгое лицо чуть наклонило голову
    — Послушай, — продолжило оно. — Тело, в котором ты находишься, не твоё.
    — А чьё же, интересно, — съязвила девушка.
    — Землянки. Оно украдено тобой.
    — А я, значит, марсианка!?
    — Нет. Ты — грут. Раб с планеты Двенадцати Лун, убивший своего хозяина и сбежавший от наказания. Тебе полагались рудники на Поясе астероидов, но, к твоему счастью, наследник убитого тобой хозяина чтит новые императорские законы. Ты больше не раб. Так что, мы просто вернём тебя в твоё тело и отправим на все вселенские стороны.
    — Это бред! — разум Анны не желал даже думать об этом. — Почему тогда я ничего не помню?
    — Об этом спросить можно только у тебя. Возможно, было совершено полное удаление памяти. Многие в наше время так поступают. Начинают свою жизнь с белого листа. Но! Лишь в соответствии с Законом. Ты нелегал и полагаешься возвращению в истинное тело. К счастью, твои дружки не успели от него избавиться. Оно в целости и сохранности здесь, на борту. Скоро ты вновь с ним воссоединишься.
    — Вы всё врёте, — со слезами на глазах прокричала Анна. — Я помню своё детство и родителей. Откуда эти воспоминания?
    — Ложная память. Возможно, частично принадлежит личности, что ранее владела этим телом.
    — Я вам не верю! И никогда не поверю!
    Однако лицо, невозмутимо продолжило: — Сейчас, вы в сорока световых годах от ближайшей цивилизованной планеты и будете там, по моим подсчётам, через пару недель. На борту есть всё необходимое для обмена. Так, что прилетишь ты туда уже в своём теле. Я дам распоряжение своим людям, чтобы они высадили тебя на планете.
    — Это бред, бред, — кричала Анна. Вы все сумасшедшие. Она забилась в истерике.
    — Успокойте её, — сказало лицо с экрана. К шее Анны прислонили что-то прохладное, и сознание её померкло.
    С экрана всё так же строго смотрело женское лицо. Но обращалось оно уже не к Анне:
    — Почему не произвели извлечение на планете? Зачем было тащить тело на корабль?
    — Ваше высокородие, мы собирались сделать именно так. Но обстоятельства помешали. Портативный Извлекатель мог заинтересовать местные власти, если попал бы к ним в руки. А Вы знаете, чем это грозит. Мы и так чуть не привлекли к себе внимание. Объект слишком заметный, нам пришлось импровизировать.
    — Хорошо. Приступайте к извлечению немедленно. Время поджимает.
    — Что с телом аборигенки?
    — Утилизируйте. А впрочем, на усмотрение. Можете прибавить к своему авансу. И, будьте на связи.
    Экран погас.
   
    ***
   
    Пробуждение было долгим. Она открыла глаза. Что-то странное творилось с цветом. Комната была всё та же. Но серость потолка приобрела новые оттенки. Она вгляделась, напрягши глазные мышцы. И в страхе зажмурилась. Показалось, что потолок падает. Нет. Всё на месте. Взгляд переместился на стену. Сейчас она ясно видела прямоугольный силуэт входа. И как раньше можно было не заметить этих чётких контуров?
    Рядом на каталке, всё так же накрытое серебристой тканью, находилось… Постой! Из-под ткани виднелась чья-то рука. Женская! На безымянном пальчике сверкает камешек. Это кольцо. Её кольцо! Изображение приблизилось, словно кто-то нажал на кнопку пульта. Да, её колечко.
    Своя рука рефлекторно дёрнулась в желании посмотреть на пальцы, но усилия не увенчались успехом. Она чуть поёрзала. Зашуршала ткань. Её тоже накрыли, как тело напротив.
    — Странно, — подумала Анна с каким-то удивительным для себя спокойствием. Всё, что с ней происходит, похоже на бред. Но должно же это как-то объясняться? Зачем этим людям сочинять какие-то нереальные, фантастические истории. Может это просто розыгрыш и сейчас, в эту самую минуту, с шумом откроется дверь, и кто-то из знакомых, с идиотской улыбкой на лице, прокричит ей, что это шутка.
    Дверь действительно открылась. И в проёме образовалась уже знакомая фигура. Это была всё та же худосочная грымза. За ней следом явились и остальные члены шайки. Карлик, вразвалочку, доковылял до соседней каталки и, ухватив её за поручни, выкатил из помещения. В комнате остались трое.
    — Н-ну! Как чувствовать себя старое тело?
    Анна с удивлением обнаружила, что тётка имеет заигрывающий тон.
    — Желает смотреть себя, а?
    Не спрашивая больше ничего, грымза сдёрнула с Анны покрывало и, молча, уставилась на неё.
    Девушке стало не по себе от этого взгляда. Она подумала, что так смотрят только на объект вожделения. Тётка просто пожирала глазами Анну. Повернувшись к здоровяку, она что-то рявкнула в приказном тоне. Он повернулся и вышел из комнаты.
    — Сказать тебе нужно, — обходя лежащую Анну по кругу, продолжила грымза. — Я, мечтать о таком, как у тебя. Я возбуждаюсь. Ты заработать деньги на первый время, а?
    — Что тебе надо? — грубый бас, что вырвался изо рта, напугал саму Анну.
     — О! Ты заговорить? Соглашаться?
    В комнату вновь зашел здоровяк притащивший предмет, оказавшийся большим зеркалом. Установив его на специальный держатель, он подошел к изголовью Анны и, нажав какие-то рычаги, поставил её лежак в вертикальное положение. Анна закричала. Отражение из зеркала тоже в крике открыло рот. Нет, не рот. Язык просто не поворачивался назвать эту отвратительную, безгубую пасть ртом. Грубый рык, что вырвался из горла бил по ушам. Она замолчала в ужасе рассматривая отражение.
    Чешуйчатая, стального цвета броня покрывала большую часть тела монстра, смотревшего на Анну из зеркала. Вертикальные веки, на безобразной харе, часто моргали. Открываясь, они обнажали парные, ярко-зелёные зрачки. Вместо нормального носа, трепетали мембранами четыре узких щелки. Монстр был обнажен, выставив напоказ не только хорошо развитую мускулатуру, но и внушительных размеров мужское достоинство, которое, судя по всему, прямо сейчас было в полной боевой готовности, что ввергло Анну в ещё более шоковое состояние.
    — Ну, решать? Соглашаться? — вопросы вывели Анну из ступора. Она посмотрела на грымзу. Та не отводила от неё вожделенного взгляда.
    — Кто это? — мотнув головой в сторону зеркала, спросила она у грымзы, уже понимая, каким будет ответ и, всё же боясь его услышать.
    — Вернуть назад твой тело, теперь. Почему кричать? Я, предлагать сделка.
    — Какая сделка? — прорычала Анна.
    — Маленький услуга. Я платить. На Крине будет трудно. Регистрации нет, денег нет, работа нет. Я помогать. А?
    До Анны стало доходить серьёзность её положения. Хотя всё вокруг было фантастическим бредом, себя в этом бреду она, почему-то, воспринимала совершенно реально. Этот монстр, что пялился на неё сейчас всеми четырьмя зрачками, похоже, и была она сама. Будь это сон или явь, нужно было как-то включаться в «игру». Если она сошла с ума и это просто её сумасшедшие бредни, остается лишь ждать.
    Девушка до конца не понимала, что хочет от неё эта женщина. О какой такой услуге она просит. Анна решила согласиться. Другого выхода она в этот момент просто не видела.
    — Хорошо, что от меня требуется?
    — О! — как ошпаренная подскочила грымза. Ничего! Совсем ничего! Всё сделать я! Но, сперва, вернуть своё тело.
    — Опять? — не поняла Анна.
    — Нет, нет. Я, вернуть своё тело. Это, — она провела руками по тощим рёбрам, — для работа на Терра. Маскировка. Мой истинный облик увидеть позже. Восхититься!
    Грымза повеселела.
    — Тебя подготовить к полёту. Будешь спать, пока. Разбудить перед посадкой.
   
    ***
   
    Сколько продолжался полёт, Анна не знала. Её поместили в ящик, который она окрестила саркофагом. Всей процедурой занимался здоровяк. Он не задавал никаких вопросов. Просто, молча, делал своё дело. Незаметно для себя, Анна уснула.
    Отходить от криосна оказалось довольно неприятно. Её мутило, и казалось, выкручивало наизнанку нутро. Перед сном, здоровяк заставил выпить какую-то вязкую, пахучую жидкость. С трудом проглотив эту массу, она почувствовала, что внутри неё всё словно задеревенело. Как позже узнала Анна, это была необходимая процедура для криосна. Вязкая жидкость, выпитая ей, внутри ещё более сгущалась, заполняя желудок. После пробуждения, вся эта масса должна была выйти естественным способом, причиняя довольно болезненные ощущения.
    Вэлта (так звали грымзу), здоровяк и карлик Эдик, были, в отличие от Анны, бодры и полны сил. В тот день она ещё подумала, что видимо подобная процедура просто для них не впервой. Она ошиблась.
    Знакомство с новым телом началось сразу после пробуждения. Анна сделала вывод, что теперь она инопланетный урод, мужского пола. Все уверения грымзы Вэлты в том, что это и есть её истинное тело, пропадали даром. Смириться с этим фактом у Анны не хватало сил. Но, глядя на себя в зеркало, она видела всё того же монстра. Он никуда не исчезал, раз за разом появляясь в отражении.
    Она выяснила некоторые способности этого тела, которых у человека быть не может. Во-первых, по желанию, она могла приближать и удалять зрение. Это свойство Анна назвала «эффект бинокля». Слух и обоняние стали более чуткими. Чешуйчатая броня, защищающая от внешних воздействий, оказалась довольно пластичной и не причиняла никаких дополнительных неудобств. Проверить её свойства было пока проблематично. Единственное, что поняла Анна, её человеческие тактильные ощущения практически сошли на нет. Толстая как у слона, и в дополнение ко всему ещё и бронированная кожа была груба, и мало чувствительна.
    Очень удивило, а на чистоту так просто повергло в изумление, мужское достоинство этого тела. А иначе, как достоинством, назвать ЭТО не поворачивался язык. Сама, далеко не ханжа, Анна, каждый раз с интересом и любопытством изучала ЕГО, поражаясь, насколько ОН огромен. Удивительным феноменом было ещё и то, что ОН всегда был «готов к бою». Видимо, это являлось какой-то особенностью организма, так как никаких неудобств от постоянной эрекции Анна не ощущала.
    Через сутки после пробуждения они приземлились на Крин. Здоровяк и карлик сразу куда-то умчались. Вернулись они достаточно скоро, притащив с собой на корабль три герметичных контейнера.
    Принимая с погрузчика ящики, Вэлта проявляла нервное нетерпение и интерес, чем заинтриговала Анну. Кроме того, загрузка контейнеров происходила в грузовой ангар корабля и в открытые настежь створы она смогла рассмотреть часть окружающего пространства. Глаза её сразу уперлись в огромный экран, видимый вдалеке. Похожий на лежащее колесо, он опоясывал несколько высоких небоскрёбов, визуально соединяя их в одну конструкцию. На экране что-то мельтешило — картинки и надписи сменяли друг друга. Пользуясь своим уникальным зрением, Анна смогла приблизить изображение. Похоже, это была пресловутая и вездесущая реклама. Рассмотреть всё более внимательно ей не дали. Разгрузка закончилась. Только краем глаза она сумела увидеть в уже закрывающиеся ворота ангара идущий на посадку космолёт.
    Содержимое ящиков ошарашило Анну. По какой-то причине ей позволили присутствовать при их вскрытии. Все три контейнера содержали тела. Причём, совершенно разных рас. В первом находился черный карлик. Тёмная кожа, чёрные, курчавые волосы, широкий нос. Ростом около ста двадцати сантиметров, более всего он напоминал африканского пигмея из племени бака, что до сих пор населяют леса Конго. Второй ящик содержал тело гуманоидного существа и был, по оценке Анны, ещё уродливее, чем её теперешнее тело. Он имел землистого, нездорового цвета складчатую кожу, сплошь покрытую пигментными пятнами и бородавками. Безволосый, с ярко выраженными надбровными дугами на лице, огромной щелью рта и крохотным носом, инопланетянин являл собой идеал уродства и безобразия, какие только может представить человеческое воображение. Третье существо поразило своим внешним видом не меньше, чем предыдущее. Белоснежная, идеальна кожа, фигура по женскому типу, делали это тело, в целом, очень похожим на человеческое. Всё, кроме лица, на которое хозяйка, будто собираясь на бал — маскарад надела необычную маску. «Маска», словно морская звезда покрывала лоб, глаза и часть щёк. Четыре дополнительных века дугой расположились на лбу меж лучей — щупалец. Похожие на дреды черные волосы начинались почти на самой макушке. Лишь тонкий, правильный нос и пухлые губы придавали лицу инопланетянки сходство с земной женщиной.
    Пока Анна с удивлением и любопытством таращила глаза на содержимое ящиков, остальные развили бурную деятельность. Первым вынули из ящика пигмея и водрузили на тот самый томограф, который Анна увидела в первоё своё пробуждение на корабле. Рядом, голова к голове, на лежак аппарата улёгся карлик Эдик.
    Руководила всем процессом, как и всегда, Вэлта. Она же, единственная говорящая на ломаном русском, комментировала происходящее:
    — Это келинган — транспОрт, — с нажимом на букву О, произнесла она. Эд возвращаться в свой истинный тело. Это, — показывая на карлика, добавила Вэлта, — искусственный организм. Взят на время. Для работа на Тэрра. Вид — местный абориген. Не пугать и не привлекать внимание.
    — А почему — маленький? — задала вопрос Анна.
    — Эд, так удобно. Привыкать свой рост.
    Аппарат тихо зашумел.
    — Меня тоже так перемещали?
    — Да.
    Процедура заняла немного времени. Тело карлика положили в тот же ящик, в котором доставили тело пигмея. Новенький довольно быстро оклемался. Совершенно не стесняясь наготы, не торопясь, он надел на себя форменный комбинезон, точно такой же, как на Анне, с яркой эмблемой на груди в виде жука взятого в круг и перечёркнутого чёрной жирной линией, и активно включился в работу.
    — Вернуть в целости и сохранности, — плотно закрывая крышку контейнера, неожиданно произнёс пигмей.
    — Он что же, умеет говорить?
    Анна вопросительно переводила взгляд с Вэлты на коротышку.
    — Уметь, конечно.
    — А, почему раньше молчал?
    — Молчать это тело не уметь говорить. Дешевый!
    — А, он?
    Анна кивнула на здоровяка.
    — Он тоже. Речевая функция нет, — ответила Вэлта и пошлёпала губами.
    Тем временем на лежаке аппарата оказались здоровяк и уродливый инопланетянин. В этот раз, что-то пошло кажется не так.
    — Каррабата! — рычала Вэлта, глядя на дёргавшееся в конвульсиях тело здоровяка. — Томэ ми! Сорэтэ пако!
    Пигмей подбежал к аппарату. В его руках, каким-то неожиданным образом возник шприц пистолет, который тут же был вонзён в шею здоровяка. После этого, дёрнувшись ещё пару раз, тело затихло.
    — Что с ним? — полюбопытствовала Анна.
    За Вэлту ответил коротышка:
    — Такое часто бывает. Синтетика. Что с неё взять. Скорее всего, придётся списывать.
    — Какой списать! — гаркнула на него Вэлта. — Деньги стоить. Большой! Перепрошить. Сдать хрюкам.
    — Хрюки будут проверять. Они не дураки, — спорил пигмей.
    — Перепрошить лучше. Зачем я тебя держать! Платить тебе? А? Каррабата! Делать дело!
    Со стороны инопланетянина раздался стон.
    — А-а-а! Томэ ту, — отдала приказ Вэлта. Чуфача — чифуча, — плюнула она на пол в сердцах.
    Уроду, явно было плохо. Он весь покрылся испариной. Его трясло. Наконец, выполняющий в этой компании роль доктора, коротышка — пигмей сделал несколько инъекций, и тело инопланетянина утихло. Он открыл маленькие, глубоко посаженные глазки, приподнял голову и оглядел присутствующих. Пасть открылась и прохрипела:
    — Последний раз я поддался на твои уговоры Вэлта.
    Она фыркнула.
    — Томэ ми, — обратился инопланетянин к коротышке. Тот резво подскочил, достал из контейнера серебристую ткань и, накинув её на плечи уроду помог тому встать. Затем, подставив своё худосочное плечо, вывёл его из помещения. Проходя мимо Анны, здоровяк притормозил.
    — Меня зовут Ллэх. Я кордиканец.
    И уже было отвернувшись, словно читая мысли Анны, добавил:
    — Ты, кстати, не прекрасней меня, грут.
    На её немой, недоумённый вопрос ответила Вэлта.
    — Каррабата! Менталист, хрен ползучий!
    Из-за плохого самочувствия кордиканца, обмен тела Вэлты пришлось отложить. Но она не давала команде сидеть сложа руки и отправила коротышку — пигмея к хрюкам. Себе в помощники он выклянчил Анну. Загрузив контейнер с телом в летающий драндулет, они отправились в город, самый крупный мегаполис планеты Крин — Хомат-Дэр. Как позже узнала Анна, местное население называло его просто Свалка. И это название, пожалуй, очень характерно описывало город, представлявший собой хаотическое нагромождение металла, стекла и пластика, сверкавшее разноцветными рекламными вывесками, плакатами и баннерами в ночное время и утопающее в смоге в дневное. Несколько небоскрёбов цепляющих небеса этой планеты, образовали нечто вроде бизнес — центра. Именно их, окруженных кольцом с постоянно мельтешащей рекламой, призывающей отдохнуть, развлечься, купить, продать, отдать, раздать и многое другое, увидела Анна в свой первый день на Крине.
    Ближе к земле, обитало местное отребье: бандиты, мелкие наркодиллеры, незаконные фирмы, дешёвые кабаки, дома терпимости, контрабандисты, частные лавочки и прочие, не совсем дружные с законом личности. Была в этом городе и ещё одна прослойка населения. Так называемые отбросы общества, живущие в самом низу. Эти были, вообще, вне закона.
    Зона влияния местной бандитской группировки — хрюков, занимавшейся мелкой наркоторговлей, содержанием публичных домов, и прикрывавшей свои делишки продажей автохлама, и сетью продовольственных магазинов, охватывала тринадцатый ярус мегаполиса. Им не хватало лишь пары ярусов, чтобы стать средним классом, имевшем большие привилегии в этом мире. Но их репутацию портил слушок, что клан не гнушается работорговлей, с приходом нового императорского указа запрещённой и осуждаемой во всём галактическом альянсе. Именно к ним и отправила Вэлла сбыть тело здоровяка.
   
    Приём для гостей устроила сама мамаша Мёз Хи, которую Анна сразу же окрестила свиноматкой. Весь клан хрюков был практически одной семьёй, так как женщины этой расы рожали сразу по пять-шесть, а то и восемь детей одновременно. Мёз Хи была старшей в этой семье и пока ещё репродуктивной самкой. Лицо её, более похожее на рыло, с носом — пятачком, было мимически подвижным. Поэтому казалось, что при разговоре, она корчит рожи.
    Анна совершенно не понимала о чем говорят коротышка и мамаша Мёз. И пока эти двое занимались дипломатией, просто рассматривала интерьер. Кабинет главы клана представлял собой обитую панелями из натурального дерева, вместительную, прямоугольной формы комнату с высоким потолком и большим объёмным псевдо окном, показывающим в этот момент морские просторы. Мамаша сидела за огромным бюро в широком кожаном кресле. Гостям были предоставлены мягкие, располагающие к беседе диваны. Пол кабинета был застелен толстым, ворсистым ковром цвета весенней листвы с орнаментальным рисунком, стены украшены панно и картинами. Шик и блеск! Видимо доход от наркоторговли приносил неплохие барыши.
    — Она интересуется тобой, — голос коротышки, обращённый к Анне, вывел её из созерцательного состояния.
    — В смысле? — не поняла она.
    — В смысле тебя, как мужика.
    — Какой же я мужик?
    — А, кто же ты?
    Анна растерянно замолчала, понимая, что оказалась в странной ситуации.
    — Она мне не нравится.
    — Не советую так отвечать.
    — Почему?
    — Нам надо сбыть тело.
    — А я причём?
    — Не причём, просто подыграй.
    — Как? Я вашей тарабарщины не понимаю.
    — Просто, улыбнись ей.
    Анна напрягла лицевые мышцы. В зеркале, висевшем за спиной свиноматки, она увидела страшный оскал на своей, ещё не совсем привычной харе. Однако Мёз, по-видимому, восприняла эту «улыбку» на свой счёт. Глазки её захлопали, рыльце налилось румянцем. — Да она же кокетничает со мной, — поразилась Анна.
    — Ты что ей сказал, — спросила она у коротышки.
    — Сказал, что ты считаешь её прекрасной.
    — Она уродка.
    — Ты не лучше, — парировал пигмей. — И молчи, пока. Мне нужно договориться о цене.
   
    Сделка прошла успешно. Коротышка и Анна вернулись на корабль. Вэлта осталась довольна.
    Кордиканец выглядел много лучше. Землистость цвета тела исчезла, а в одежде бородавок и пятен было не видно. Он нахлобучил на голову чёрную шапку — колпак, отчего вид его стал более приятным. По крайней мере, Анну больше не воротило от одного взгляда на него.
    Переход в своё тело Вэлта совершила в присутствии лишь коротышки. Ллэх и Анна развлекались в это время просмотром местного кулинарного телешоу — «Приготовь соседа». Анна постоянно отвлекала кордиканца, требуя перевод и не понимая, почему на экране шипастый громила в синем фартуке обижает маленького пушистика. Лэхх пояснил, что пушистики являются излюбленным лакомством шипастых громил и сейчас будет готовиться экзотическое блюдо, рецепт которого не найдёшь ни в одной информационной сети и что ему, груту, сейчас лучше заткнуться и помолчать. На что Анна ответила, что молчать не будет и, несмотря на то, что она слабая женщина, обзывать себя не позволит. Поняв, что столкнулся с упрямством, кордиканец выудил откуда-то два маленьких, розовых шарика и протянул Анне.
    — Вставь в уши.
    — Что это?
    — Наушники с функцией перевода на галактический, всеобщий. Пока носишь, выучишь.
    Анна поднесла шарики к ушам. К её удивлению, они тут же размякли и сами втянулись в ушные отверстия, не причинив никаких неудобств. Теперь она сама понимала, о чём говорят на экране.
   
    Часа через два по местному времени, в кают-компании, во всей своей инопланетной красе, появилась Вэлта. — Ну, чисто медуза — горгона, — пришло в голову Анне. Кордиканец хмыкнул, ментально уловив её мысли. Но тут же поднялся и сделав театральный жест, в поклоне, произнёс:
    — Приветствую высокородную, пятую наследную принцессу в седьмой царственной ветви Араха, несравненную и прекрасную Вэлту, в истинном её теле.
    Приветствие видимо ей польстило. С царственным видом она прошествовала через комнату. Её наряд впечатлял. Совершенно прозрачная ткань платья не скрывала прелестей араханки.
    Можно было просто тогда прийти голой, — подумала Анна, опустив глаза. Вэлта же, наоборот, ничуть не стесняясь, уселась напротив и приняла самую соблазняющую, и откровенную позу.
    Тем временем, в кают-компании, вкатив тележку с какими-то коробками, образовался незаменимый подручный — пигмей. Выгрузив коробки на стол, он стал доставать их содержимое, оказавшееся пакетами с едой и спиртным. За всё время общения с этой компашкой, Анна ни разу не видела, чтобы они что-то ели. Теперь было понятно. Синтетическим телам не требовалась обычная пища. Их поддерживали специальным питательным раствором, вводимым через катетер, замаскированный родинкой или бородавкой.
    — Дорогие друзья! Позвольте мне, как единственной в этой маленькой компании женщине, предложить выпить за наше удачное предприятие, — высоко подняв бокал с янтарной жидкостью, Вэлта продолжила:
    — Деньги за работу получены, и мы, все, можем наслаждаться плодами своих трудов. Что касается грута, — она стрельнула всеми шестью глазами в сторону Анны, — ему тоже повезло.
    — И в чём же? — задал за Анну вопрос кордиканец.
    — Жалко было бы такой экземпляр на рудники отправлять.
    Араханка протянула ступню с изящными пальчиками, унизанными золотыми колечками и положила её прямо между ног грута. Анна почувствовала давление в паху. Вэлта, не стесняясь подельников, в открытую занималась соблазнением. Розовый язычок выскользнул изо рта, облизнув пухлые губки. Рука, свободная от бокала, ласкала затвердевший сосок.
    — Прекрати Вэлта, — прогудел кордиканец. — Имей совесть.
    — А ты что — ревнуешь! — откинув голову, та громко расхохоталась.
    — Я не хочу принимать участие в этом спектакле.
    Захватив со стола бутылку, Ллэх вышел. Следом, незаметно испарился и пигмей, оставив Анну наедине с араханкой.
    — Послушай, — глаза Вэлты сверкали. Сейчас она ещё больше напоминала мифическую медузу, способную превращать всё живое в камень. — Мы с тобой договорились. За маленькую услугу я заплачу хорошие деньги. Тебе на первое время хватит. Это чужой мир для тебя. Нужно найти работу, снять жильё. Я помогу тебе.
    Анна была в отчаянии. Конечно, она уже поняла, что хочет от неё Вэлта и вся её человеческая суть противилась этому. Но остаться одной, здесь, в незнакомом мире, куда силою каких-то чудовищных обстоятельств она попала, без средств существования, без документов, в чужом теле, было ещё страшнее.
    Посчитав молчание Анны за согласие, Вэлта, распалённая желанием, совсем слетела с катушек. Не успела Анна моргнуть, как та стащила с её тела комбинезон. Вслед за ним на пол полетел откровенный наряд араханки. Спинка дивана опустилась и образовала широкое ложе. Анна упала навзничь. Вэлта запрыгнула на неё.
    Открыв широко глаза, всеми четырьмя зрачками, Анна смотрела как араханка, извиваясь в экстазе, скачет на ней. Маленькие груди подпрыгивают в такт движениям. Голова откинута. Из горла вырываются сладострастные стоны. Анне казалось, что эта бесконечная пляска не закончится никогда.
    В какой-то момент араханка подняла руки. От её ладоней потянулись длинные, белесые нити и Анна со страхом обнаружила, что сама вся в этой странной липкой паутине, которая очень крепко держит, не давая практически двигаться. Вэлта как-то странно зарычала. Из-под её губ показались два длинных и острых клыка. На их кончиках заблестели прозрачные капли. Во всех глазах смотрящих сейчас на Анну, плескалось чёрное море жажды убийства.
    Клыки вонзились в броню, но не пробили, а лишь проскрежетали по ней. С громким клацаньем ужасные челюсти захлопнулись. Анна закричала. Разорвав паутину, она кулаками ударила в живот Вэлты. Та, как тряпичная кукла, отлетела к потолку. В ужасе Анна смотрела, как араханка болтается на рогах какого-то диковинного животного, голова которого, прибитая кем-то для украшения кают-компании, так неудачно встретилась на пути полёта Вэлты. Рога торчали прямо из двух главных глазниц. В остальных застыло недоуменное выражение.
    На крик прибежали кордиканец и пигмей.
    — Допрыгалась всё же, — Ллэх, разглядывая висящее бездыханное тело, сплюнул на пол.
    — Сними её, — пигмей первым пришел в себя и начал наводить порядок:
    — Грут заткнись, не ори, как баба! Ллэх, тащи Вэлту к келингану.
    Рост позволял кордиканцу осторожно снять тело араханки с рогов. Взяв её на руки, он в спешке ушел. Пигмей выскочил вслед за ним.
   
    Коротышка вернулся минут через двадцать.
    — Что с ней? — Анна немного успокоилась, но зубы всё ещё выбивали дробь от испытанного шока.
    — Хреново с ней, грут.
    — Она мертва?
    — Да.
    Он выдержал паузу.
    — Мы не имеем к тебе претензий, грут. По сути, Вэлта сама во всём виновата. Чёртова паучиха! Решила развлечься, а тебя не предупредила об особенностях своего организма. Понимаешь, у них, араханок, всё очень сложно в партнёрских отношениях. По их природе самка убивает самца во время спаривания. Мужские особи у них редкость. Их берегут даже не для размножения, а как генетический резерв. Появляются на свет они уже давно в инкубаторах. Правят у них тоже, конечно, самки. Есть король, но чисто для представительских и церемониальных целей. При ритуальных спариваниях на самку надевают специальный намордник, чтобы она в порыве страсти не прикончила партнёра. Вэлта давно мечтала перепехнуться с грутом. Во-первых, у вас всегда стояк. Это уже ваша физиология. А во-вторых, у тебя броня, которую не прокусишь. Вот только предупредить тебя, она видимо забыла. Или не захотела. За что и поплатилась. Так что мы — без претензий. Но, понимаешь в чём дело. Вэлта — наследная принцесса в одной из царственных ветвей Араха. Эти бабы все сумасшедшие. У них в таких случаях полагается вендетта. Мы, конечно, всё объясним. Но семейные традиции не отменишь. Тебя будут искать. По закону — три года. Если найдут — убьют. Если в течение этого времени враг не найден, считается, что так решило провидение. Так что, если тебе дорога твоя жизнь, советую очень хорошо спрятаться.
    — Господи, — в отчаянии заломила руки Анна. — Куда я пойду?
    — Ты очень понравился Мёз Хи, она может приютить тебя на время. Конечно, — коротышка многозначительно посмотрел на Анну, — за определённую услугу.
    — Меня стошнит от неё.
    — Это жестокий мир, грут. Не зря же ты стал преступником и сбежал в тихую резервацию. Видимо, у тебя были на то причины. Но сейчас ты влип по-полной. Решайся, другого выхода я не вижу.
    Слёзы отчаяния и обиды хлынули из глаз. Анна рыдала. Всё накопившееся в ней за последние дни вырывалось сейчас громкими всхлипами и трубным ревом. Чувство надругательства не над этим, чужим для неё телом, а над её человеческой душой было невыносимым. Её словно вымазали в грязи, оплевали, облили помоями. Коротышка Эд молча ждал.
    — Тебе пора забыть, что ты был в женском теле, — наконец произнес он. — Теперь ты грут. Грубый, невежественный и воинственный, а не смазливая девица. Советую воспользоваться моим предложением.
    Анна понимала, другого выхода просто нет.
    — Хорошо. Налей мне покрепче, что-нибудь, — наревевшись, как следует, пробасила она.
    — Ну, вот и ладненько, — похлопав её по торчащему, словно стойкий оловянный солдатик, детородному органу, обрадовано сказал коротышка. — Всё наладится. Вот увидишь. Ты мне ещё спасибо скажешь, грут!
   
    Часть вторая.
   
    — Вся сумма, как и договаривались, уже на твоём счету, предполагаю, товар так же будет вовремя.
    — Непременно, уважаемая. Он уже мчится к вам. Встречайте.
    — С тобой приятно иметь дело. Ещё увидимся, маленький! — Голоэкран погас.
   
    — Надеюсь, ты не пожалеешь об этом когда-нибудь, Эд. — Внезапный вопрос застал коротышку врасплох. Кордиганец вошел слишком бесшумно.
    — Ты же знаешь Ллэх, я не привык о чем-то или о ком-то жалеть. Меня никто никогда не жалел.
    — Откуда в тебе столько жадности, не пойму. Чует моя печень, попадёшь ты.
    — Да, ладно тебе, друг. Надо помогать людям. Я помог сразу двум: одной получить желанную игрушку, другому — защиту от суровых реалий. А то, что я подзаработал на этом, так это уже не моральная, а финансовая сторона вопроса. Когда ещё будет очередное дело — неизвестно. Деньги никогда не помешают. Давай лучше выпьем и пожелаем груту счастливой жизни. Коротышка разлил по бокалам янтарную жидкость. Они чокнулись.
   
    __________________________________________
   
    — Беранг тебя раздери!
    Мёз Хи была зла. Очень зла. Грут никак не оправдал её ожиданий. В первый же день, когда он прибыл, она не откладывая дела в долгий ящик, решила заняться с ним сексом.
    Мёз много слышала об этой расе наёмников, но увидеть одного из них довелось впервые. Признаться, она не ожидала, что коротышка Эд подсобит ей в этом деле. Ведь грута она собиралась заполучить исключительно для себя.
    В обществе, в определённых кругах, ходили слухи о невероятной мужской силе этих варваров. Кое-какие её знакомые, в особых пикантных подробностях рассказывали, как провели ночь с таким жеребцом. Мёз Хи ужасно им завидовала. В своих мечтах она представляла, как занимается с неутомимым грутом любовью прямо за своим рабочим бюро. Рука её в такие моменты тянулась к набухшей промежности, готовой взорваться экстазом чувств и эмоций. Это была её заветная мечта и вот, наконец, она должна была исполниться.
    Но этот грут был какой-то малахольный. Вместо того чтобы как полагается настоящему мужику накинуться на её обнаженные прелести, он застыл и уставился на неё. Она жаждала его грубой силы, но он даже не притронулся к её гордости — трём парам грудей, зазывно торчавшим коричневыми сосками. Да, действительно, ОН у него стоял. И продолжал стоять, когда она измученная собственными усилиями кое-как удовлетворила себя. Сползая с грута, предприимчивая Мёз уже раздумывала, куда теперь его деть.
   
    ___________________________________________
   
    Это был просто ужас. Анна с содроганием вспоминала, как свиноматка, навалившись всеми своими необъятными телесами, хрюкая и повизгивая, закатывая маленькие поросячьи глазки и роняя слюну, вертелась на ней. Анну тошнило. К горлу постоянно подкатывал горький ком, когда её глаза натыкались на шесть припухлостей, считавшихся у этой особи грудью. Когда всё кончилось, она с облегчением вздохнула.
    На следующий день, мамаша Мёз вновь вызвала её в свой кабинет, но не взирая на опасения Анны приставать больше не стала. — Послушай, — вкрадчиво начала она. Сегодня с Крина на Мурей стартует корабль. Одна моя знакомая улетает домой. Это провинциальная планета, вдали от основных трасс. Там тихо и спокойно. Я слышала, что у тебя неприятности с араханками. Так вот, здесь, они тебя будут искать в первую очередь. Кора улетает на частном корабле, и никто тщательно не будет проверять её пассажиров и груз. Я попрошу её помочь тебе. Ну, как, согласен?
    Анна была согласна. Куда угодно, лишь бы подальше от этой свиноматки и её сексуальных притязаний.
    Знакомство с Корой произошло уже на корабле, куда сей же час, после данного Анной согласия, её доставили люди Мёз Хи. Анна ничего не понимала в космических кораблях, но увидев собственность её новой знакомой, пришла в лёгкое замешательство — как это ржавое корыто преодолеет космическое пространство!? Круглый, приплюснутой сверху и снизу, словно вздувшаяся консервная банка, и обвешанный со всех сторон какими-то антеннами и непонятными предметами, весь в облупившейся краске, он представлял гротескную пародию на космический корабль, нежели сам являлся таковым.
    — Не переживай, — чуть надтреснутым голосом заядлого курильщика сообщила вышедшая самолично встретить Анну хозяйка корабля. — На орбиту подкинут. А там уже своим ходом докандыляем. Она рассмеялась хриплым голосом. Смех, тут же перешел в кашель. Откашлявшись и отсморкавшись, она просто махнула рукой в приглашающем жесте. Анна, шедшая позади, ненароком сравнила внешний вид неухоженной, неопрятной и какой-то затасканной женщины с внешним видом корабля. Они соответствовали друг другу.
    Внутри корабль выглядел ничуть не лучше, чем снаружи: захламленный ящиками, тюками, рулонами буквально с пола до потолка. Протиснуться по этим узким тропинкам в новом, крупном теле, Анне было проблематично.
    — Прости, красавчик, но криокамеры у меня нет. Была, да и та накрылась. А новую я пока не потяну. Так что, месячишко придётся нам с тобой вдвоём скоротать.
    — Это долго.
    — Ну, извиняйте! Мы не имперские лайнеры!
   
    Кора оказалась чрезвычайно болтлива. За те несколько недель, что пришлось лететь до Мурея, Анна узнала многое.
    Новая знакомая была коренной мурейкой. Весь её образ соответствовал предприимчивому китайцу: и в поведении и во внешности. Небольшая ростом, плоская и щуплая, с засаленными волосами заплетёнными в тоненькую косичку, узкоглазая, имевшая редкие усы и торчащую бородёнку. На самом деле необычное оволосение было нормой для обеих полов этой расы, так как несло осязательную функцию и являлось вибрисами, а не обычными усами и бородой. Впоследствии, Анна обнаружит у Коры и наличие такого атавизма, как хвост. А кроме прочего, удивительную прыгучесть и увертливость.
    О своей планете мурейка отзывалась с теплотой. Хвалила местный уклад и традиции. Обещала, чуть ли не райскую жизнь. Имперское правительство, наоборот, ругала. Обзывала тупицами и слюнтяями. Самого императора Галактического Союза — старым маразматиком, вышедшим из ума из-за смерти наследницы.
    — Только у нас, ещё сохраняется старый дух прошлых времён, — рассказывала она. — Новые законы, прямо режут ножом. В такие моменты мурейка особым манером поджимала губы и морщила лицо. Вибрисы её начинали топорщиться и нервно подрагивать, отчего внешний вид становился комичным.
    Анна придумала свою собственную легенду, рассказав, что потеряла память и совсем ничего не помнит ни о себе, ни о своих родственниках. Кора, без особого сочувствия отнеслась к её проблемам.
    — Вам то, грутам, что грустить да жаловаться. С такими способностями как у вас можно очень неплохо устроиться. При этих словах, она с хитрецой поглядывала на область между ног Анны, где даже сквозь штаны выпирала проблема, из-за которой неприятностей в последние дни только прибавлялось.
    — К тому же, — добавляла мурейка, — вы отличные вояки. Недаром наш император создал из вашего брата Особый Легион. Ты конечно мало подходишь под то описание, что принято о вас считать. Мягкий ты какой-то, что ли. Малахольный. Но, ничего. На работку тебя устрою — не бей лежачего! Будешь жрать и пить, сколько душе твоей угодно. Не обижу, если сговоримся.
    Те райские кущи, что расцвели в фантазиях Анны под красочные описания мурейки, рухнули в первый же день их прибытия. На этой планете царила практически вечная зима. Лишь редкие оттепели, именуемые местным населением — весенними, да пара месяцев, когда температура поднималась до 15 — 20 градусов тепла, вносили в жизнь хоть какое-то разнообразие. Такому климату планета была обязана двум солнцам, между которыми ей выпало существовать.
    300 дней в году мели метели, вьюги или стояли трескучие морозы. Всё подвергалось определённому циклу: месяц — солнечно и минус 20, месяц — валит снег, месяц — метёт и вьюжит, месяц — тает. Последнее было самым невыносимым. В это время весь нападавший и наметённый снег превращался в грязное месиво. После, когда планета на минимальное расстояние приближалась к желтому карлику, солнце начинало нещадно палить. Бурные потоки воды, смывая всю городскую грязь накопившуюся за это время, устремлялись по узким улочкам, прочь из города. За эти короткие недели успевали вырасти травы, отцвести цветы и деревья, созреть плоды. Растительный мир планеты был довольно скудным. Впрочем, как и животный.
    Основная торговля базировалась на продаже чистой воды в другие, более засушливые миры. Кроме данного факта привлекало сюда инвестиции и наличие особого, очень редкого минерала, на разработку которого местными властями выдавалась исключительная лицензия. Минерал назывался келинг, и применялся в специальных устройствах, для перемещения сознания из тела в тело. Только он имел особую структуру, позволяющую быть проводником для извлечения «души». Учёные научились его синтезировать, но зачастую такая синтетика давала сбой, и бывало, что извлекаемое и помещаемое в другое тело сознание теряло большую часть своей памяти, если даже не всю. На использование такого минерала решались те, кто хотел начать жизнь в новом теле с чистого листа.
    Настоящий келинг позволял не только безболезненно и беспрепятственно сознанию покинуть родное тело, но и в любом другом, совершенно чётко осознавать своё истинное Я. И самое главное, сохранять память субъекта.
    Месторождения минерала в основном концентрировались в одном из районов, где миллионы лет назад бушевали вулканы. Теперь о них напоминали лишь невысокие холмы, бывшие когда-то стенами огромных кратеров, в самом центре которых сейчас располагались города и поселения. Все они возникли на местах добычи, разрастаясь и увеличиваясь по мере вложенных капиталов в то или иное месторождение.
    Город, где жила Кора, относился к одному из центральных месторождений и, имея население более ста тысяч, считался крупнейшим поселением. Здесь крутились не только самые большие деньги. Здесь был центр бизнеса, а так же культуры и отдыха этой полузамороженной планетки.
    Кора являлась хозяйкой заведения скрывавшего свою истинную деятельность под безобидным содержанием трактира «Хитрый Мур». Сам трактир был только вершиной айсберга всех тех услуг, которые предоставляла предприимчивая хозяйка. Она не гнушалась предложить клиенту любой товар, какой только мог тому понадобиться и, имея многочисленные связи и солидную «крышу», могла быть уверена в своей безопасности и безнаказанности. Через кассу трактира порой отмывались грязные деньги, что приносило мурейке неплохую прибыль.
    В первый же день на планете, она заявила Анне, что заплатила за неё немалые деньги и сейчас Анна, по сути, является её рабой. Но что у неё — у Анны, есть возможность выкупить себя, работая на неё, Кору. Честно и праведно.
    Мурейка не советовала идти к местному шерифу, намекнув на его продажность. И действительно, в последствии выяснилось, что тот довольно частый клиент «Хитрого Мура» и не раз сам пользовался услугами Коры.
    Трактир работал круглосуточно. И официально, кроме неплохой еды, здесь сдавались комнаты. Но конечно это было не всё. За отдельную плату перед клиентом открывались двери казино, арены нелегальных боёв без правил со смертельным исходом, комнаты — курильни с экзотическим товаром, и конечно борделя, где можно было воспользоваться vip услугой — секс с представителем другой расы. Все «девочки» работавшие на этом поприще делали это — абсолютно добровольно. Хозяйка борделя нанимала их для работы по контракту на Крине, куда летала пару раз в год.
    У Коры, до появления грута, была лишь одна рабыня — Рига. Так звали девушку, с которой Анну неволей связала судьба.
    Мурейка, принципиально не жила в «Хитром Муре», хотя для этого там были все условия. Её маленький уютный коттедж находился в двух кварталах от заведения. Кора не любила шум по ночам и разборки, которые время от времени происходили там.
    Поначалу она хотела оставить грута при борделе. Репутация этих наёмников позволяла надеяться, что порядка в заведении будет больше. К тому же её клиентами были не только особи мужского пола, но и женского. И у некоторых случались очень даже странные желания. Грут мог и подзаработать, и привлечь к заведению больше клиентов. Но пробыв в его обществе почти четыре недели, она поняла, что на это грут не годится. Мёз Хи, гадкая стерва, могла бы и предупредить, что этот грут совсем другой. Она была в шоке, когда рассказывая ему одну из душещипательных историй произошедшую много лет назад с её приятельницей, тот разревелся как какая-то девка, роняя в глазах Коры всю репутацию этой расы, считавшейся совершенно бездушной и не чувствительной. Кора поняла, что выбросила деньги на ветер. Но узнав, что грут разбирается в медицине, мурейка воспряла духом. Врачевателей, тем более грамотных, в их городе можно было пересчитать по пальцам. Иметь своего собственного было верхом благополучия. У Коры в последнее время обострился ревматизм. Суровые погодные условия всё же давали о себе знать. Да и не молода была уже хозяйка трактира. Так что Анна получила возможность жить у мурейки дома и заниматься по хозяйству. Она считала, что ей очень повезло. Кора не была притязательна и капризна. И самое главное, не домогалась её. Иногда правда, мурейка, видимо по просьбе особых клиентов, привозила Анну в трактир на какие-нибудь мероприятия. Но никогда не отпускала от себя далеко. И не давала в обиду.
   
    Большую часть времени Анна проводила дома с Ригой — настоящей землянкой. Поначалу девушка сторонилась Анны. Особенно её пугал вечно стоящий, который невозможно было скрыть ни под какой одеждой, детородный орган. Но шло время, и Рига привыкла. Они узнали всё друг о друге и стали близкими друзьями.
    Со временем, Анна и сама стала привыкать к своему виду. Глядя на себя в зеркало, она уже совсем не пугалась, а порой даже находила в себе привлекательные черты. В этом была заслуга Риги, которая помогала ей справиться с душевной травмой. Перебороть, признать и принять себя такой, какая есть. Точнее — таким. Рига учила Анну думать о себе только в мужском роде, постоянно поправляя, если та начинала говорить о себе в роде женском. О себе, же девушка рассказала довольно странную историю.
   
    Родилась Рига на Земле, в состоятельной, аристократической семье, имевшей родство с английской короной. Отец её служил дипломатом. Мать занималась благотворительностью. Бабка девушки по отцовской линии Матильда, хоть и была голубых кровей, но росла в бесшабашные 1960-е годы. Подалась в хиппи и нагуляла отца Риги от какого-то хипастого нищеброда. Правда быстро одумалась и пришла на поклон к родителям. Чтобы скрыть позор, единственную наследницу знаменитой фамилии выдали замуж, естественно скрыв беременность. Муж и его родственники были обведены вокруг пальца.
    У Матильды родился прелестный мальчик, здоровый и крепкий. Красота и здоровье отличали его от всей своей семьи, причём и с той и с другой стороны. Женился он не на аристократке, а на дочке набоба, случайно ставшего миллиардером, в семье которых невооруженным глазом выделялся восточноазиатский контент.
    Рига не была единственным ребёнком у своих родителей. Её старший брат и младшая сестра были так же как и она — эталонами человеческой красоты. Анна, даже в этом теле, понимая, что Рига воспринимает её не как женщину, всё равно, первое время, чисто по-женски чувствовала себя ущербной. Конечно это было по крайней мере смешно, в её то положении.
    Несмотря на красоту, Рига росла застенчивой и скромной. В этом была заслуга матери, воспитывающей в своих детях глубокие, моральные принципы. Окончив школу, девушка поступила в престижный университет, решив пойти по стопам отца, но в свободное время, вместе с матерью, занималась благотворительностью. Они ездили в страны Африки, помогая нуждающимся и голодающим детям. В одной из таких поездок она заболела вирусной лихорадкой.
    Как только проявились симптомы, её госпитализировали. Но никакое лечение не помогало. Родителям Риги не давали разрешения на выезд. В стране началась эпидемия. Тогда они решили сделать это тайно и вывести дочь частным самолётом. Это требовало определённых действий и не малых затрат.
    Рига вспоминала тот день довольно расплывчато. Истощённая болезнью, она воспринимала всё происходящее вокруг как в дурмане. С утра у неё была мать. Она сообщила, что отец ведёт переговоры и очень скоро они улетят домой. Мать гладила Ригу по исхудавшей руке и обещала, что у них обязательно всё получится, что европейские доктора её вылечат, она поправится и всё будет хорошо.
    После обеда, с новыми анализами, к ней заглянул её лечащий врач, американец Стив Алиен. Был он высок и строен. Имел аристократичные черты лица: высокий лоб, близко посаженные голубые глаза, прямой нос и тонкие губы. Вьющиеся, коротко стриженные русые волосы, чисто выбритое лицо, безупречно отглаженный халат добавляли его внешности шарма и солидности. От него всегда приятно пахло, не смотря на жару и духоту. Расспросив о самочувствии пациентки, доктор провёл осмотр.
    — Что скажете доктор, — ослабевшим от болезни голосом спросила она.
    Он очень внимательно посмотрел на неё и произнес:
    — Послушайте. Я не хочу ходить вокруг да около и скажу без обиняков. Анализы ваши очень плохие. И в общем состоянии наблюдается лишь отрицательная динамика. Вы умираете Рига.
    Это откровенное заявление буквально ошарашило девушку. До этого, все вокруг, только поддерживали её. Даже сам Стив, ещё вчера, говорил совершенно противоположное.
    Слёзы крупными, прозрачными каплями выкатились из глаз. Они стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки и падали, падали, падали. Сегодня, так просто и буднично, Риге сообщили, что она умрет.
    — Меня скоро увезут отсюда домой, — в слезах выкрикнула девушка.
    Доктор молчал и совершенно не пытался её успокоить. Потом он встал, прошел в дальний угол палаты, где располагался умывальник и снял со стены небольшое овальное зеркало.
    — Посмотрите на себя Рига. Неужели жизнь с таким лицом вас прельщает?
    Девушка ахнула. То, что взглянуло на неё из зеркала, не было ею. Кожа лица, обезображенная болезнью, выглядела просто ужасно. Сухая и сморщенная, вся в страшных язвах и нарывах. Некоторые из них уже зажили, образовав глубокие рытвины. Глаза глубоко впали. Вокруг них чернели тени.
    — Хотите ли вы жить с таким лицом? — вновь услышала она вопрос. — Здесь, вам не поможет никакая пластическая хирургия. Этот вирус проник слишком глубоко. Даже если случится чудо, и вы сможете попасть домой, и лучшие врачи будут бороться за вашу жизнь, вам придётся весь свой остаток жизни провести в клиниках и больницах. Поверьте, я давно изучаю этот вирус. В девяноста пяти случаях это летальный исход. Но, остаётся ещё пять. Я уже видел таких как вы, переживших всех остальных. Я знаю, как и чем всё закончилось. Вы станете тяжелой обузой для своих родственников. Сначала энтузиазм и надежда ещё будут подпитывать их. Но потом, вы и сами устанете. Психика ваша даст сбой. Вы станете невыносимой, капризной, требовательной. Это не улучшит отношений. Конечно, родители любят вас, но всему есть предел. И когда-нибудь, они сами пожелают в душе вашей смерти.
    Рига пустила голову на подушку и отвернулась. Сил смотреть в отражение больше не было.
    — Уберите зеркало, — сухо сказала она.
    Он вновь опустился на стул рядом с кроватью.
    — Я в силах помочь вам избавить себя и своих близких от страданий.
    — Поможете мне умереть, — не поворачивая, и не отрывая головы от подушки, спросила девушка.
    — То, что я вам предложу, назвать смертью нельзя.
    Она заинтересованно обернулась.
    — Вы говорите загадками, доктор.
    Он очень внимательно смотрел на неё, будь-то не решался ответить, но помолчав всё же сказал:
    — То, что я вам предложу, вы можете воспринять как шутку. Или даже фантастический бред. Но поверьте, это не так. В принципе, я мог бы сделать это и без вашего на то согласия. Только понимаете, вот в чём дело. После пробуждения, не предупреждённые, довольно часто ведут себя слишком неадекватно. Порою, это приводило к трагедии.
    — Я не понимаю вас, Стив.
    — Сейчас я всё объясню, — спокойно продолжил он. — Дело в том, что я имею возможность извлечь ваше сознание, ваше Я, Эго, память, называйте это как хотите, из этого умирающего тела и поместить его в новое, здоровое.
    Рига в недоумении уставилась на доктора.
    — Вижу, вижу. Ваши глаза обо всём говорят. Я не заставляю вас верить мне так, сразу. Подумайте, хотели бы этого?
    Она помолчала, собираясь с мыслями. — Допустим, я вам верю. И, как вы это сделаете?
    — Для меня это не проблема. Можем сделать это прямо сегодня. Существует только одна оговорка. Вы не будете иметь ко мне претензий по поводу того тела, в котором вам предстоит дальше существовать. Я вас заверяю, — поторопился он, увидев вопрос в глазах девушки. — Оно будет столь же совершенно и максимально похоже на вас. И конечно никаких контактов с вашими родственниками. Они будут думать, что вы скончались. Согласны ли вы с такими условиями?
    — Да, я согласна, — неожиданно для себя произнесла девушка.
    — Вот и ладно, вот и хорошо. Рига увидела в его лице радостные перемены. Ей даже стало любопытно. У доктора видимо немного поехала крыша.
    — Нам нужно подписать кое-какие бумаги, — доставая из кармана чёрный планшет, сказал он. — Здесь прописаны основные пункты договора.
    Опасаясь какой-нибудь аферы, девушка внимательно всё прочла. Действительно, в бумаге говорилось лишь о том, что она добровольно соглашается на пересадку своего сознания (души) в другое тело, которое согласно этого договора ей предоставит Стив Алиен. Он же становится её душеприказчиком. Так и написано — душеприказчиком. И что в дальнейшем, она не будет иметь к нему никаких претензий. Он же обязуется предоставить ей новое здоровое тело, максимально приближенное к его оригиналу, то есть теперешнему, настоящему.
    — Если согласна, то просто прижми все пальцы руки по очереди внизу договора.
    При нажатии, бумага под пальцем становилась мягкой, податливой и на ней появлялся чёткий рисунок отпечатка. Закончив, Рига передала планшет Стиву.
    — Мы сделаем это сегодня, после вечернего обхода, — сказал он убирая планшет в карман.
    Вечером, после ужина, он вернулся. В руках его был пакет, из которого доктор извлёк непонятный предмет, представлявший собой два круглых шара соединённых между собою тремя проводками. Один из шаров он раскрутил на две половины и уложил одну на живот, в районе пупка, а другую надел на голову Риги, как священники католической церкви носят свои пилеолусы. Второй шар он держал в руках и производил с ним какие-то манипуляции. Рига увидела, что шар начал светиться. По мере того как свет разгорался, сознание её уплывало. Она закрыла глаза и растворилась в чёрной, непроглядной тьме небытия.
   
    Стив Алиен сдержал своё обещание. Он действительно дал Риге новое тело и новую жизнь. Но жизнь эту теперь, она должна была провести вдали не только от родных и от дома, а и от самой Земли.
    Доктором на самом деле оказался Ээрбар Кёрге Игборн, высокородный дувур, владелец астероида «Хрустальный замок» и личного космолайнера — яхты «Желанная», где он проводил большую часть своего времени. Рига пришла в себя именно там, в шикарном салоне, обставленном с невероятным шиком и блеском. Ээрбар любил красоту, шик и блеск во всём, без исключения. Он был коллекционером красоты и в поисках её не жалел ни сил ни средств.
    Его батюшка, Кёрге Игборн старший, оставил единственному сыну не только высокородный титул дувура, имевший близкие родственные связи с императорской семьёй и даже, при случае, имевший право претендовать на трон, но и несметные богатства, которые заработал на купле-продаже и разработке синтетического келинга.
    Рига не нуждалась ни в чём. Эр, как она называла своего покровителя, окружил её заботой и вниманием. Тело, что она получила взамен, было как две капли похожим на ее прежнее, за исключением маленьких дефектов полученных девушкой в детстве — двух небольших шрамов, на локте и на коленке — последствий катания на скейте. Не было так же родинки подмышкой. Зато крохотная родинка над губой осталась на прежнем месте. Высокородный дувур во всём ценил совершенство.
    Они побывали на многих планетах, присутствовали на званых вечеринках и балах. И везде Рига была окружена массой поклонников восхищающихся её красотой. Но она оставалась верна лишь ему, своему спасителю. Человеку, подарившему ей удивительную, новую жизнь. Рига была влюблена. Всем сердцем. Однако Эр не спешил к сближению. Прошло несколько месяцев, а он так ни разу и не воспользовался её влюблённостью. Тогда девушка решила взять инициативу в свои руки, и открыто сообщить, что хочет близости с ним.
    После очередного бала, когда они, чуть захмелевшие от анггурского игристого, вернулись на «Желанную», Рига решилась. Глядя на себя в высокие зеркала во множестве украшавшие центральную каюту — гостиную, она видела прекрасную, утончённую леди, в длинном вечернем платье, сверкавшую драгоценностями которыми в изобилии осыпал её дувур. Конечно, он любит её. Иначе — невозможно. Иначе, зачем всё это? Она подошла к нему близко и взглянула в глаза.
    — Эр, дорогой, я очень — очень люблю тебя. Я хочу, чтобы ты не просто знал это. А знал, что благодарность моя не имеет границ. Я хочу дать тебе хоть толику того счастья, что даёшь мне ты, каждый день, каждый час.
    Она потянулась к нему губами, и он ответил на её поцелуй. В это мгновение, Рига испытала истинное блаженство.
    Тонкие бретельки платья скользнули по плечам, обнажив белоснежную, с маленькими, розовыми сосками грудь. Он провёл по ним языком, и они затвердели, сжались. У Риги вырвался стон наслаждения.
    Поцелуи спускались ниже и ниже. Вот он ласкает её живот, вот ложбинку на сгибе бедра. Ниже — пальчики ног. И, вновь возвращается к заветной ложбинке.
    Рига в экстазе. Никогда и ни с кем ей не было так волшебно. Пик блаженства наступает скоро, взрывая сознание, рассыпаясь огненным фейерверком.
    Но возлюбленный не спешит овладеть ею. Мягко, но настойчиво, он наклоняет её голову.
    Теперь уже она осыпает его поцелуями. Плечи, грудь, живот. Ниже. Медленно и осторожно трогает губами налившийся и затвердевший член. Скоро, её движения становятся все настойчивее. Любовник сам задаёт ритм, покачивая в такт бёдрами. Со стоном он извергает из себя семя. Она не даёт ни одной капле пролиться. Вновь поцелуй в губы. Это — счастье!
    Ещё несколько раз, после этого, они занимались любовью. Но никогда он не входил в неё. На скромные вопросы — просто отшучивался.
    Рига стала вдруг замечать — он охладел к ней. Всё чаще любимый находил отговорки, чтобы оставить её одну. Она скучала, но молча, и радовалась каждой минуте проведённой с ним.
    Наконец, однажды, он объявил, что они летят на астероид. Рига ещё ни разу не бывала там. Сердце её наполнилось надеждой. Она верила в счастливый исход отношений со своим любимым.
   
    «Хрустальный замок» был одним из спутников газового гиганта в звёздной системе Пион. В системе находилась и обитаемая планета, входящая в состав Галактического Союза. Но дувур предпочитал иметь свою резиденцию вдали от чужих глаз и разговоров.
    Астероид имел неправильную сферическую форму и размерами не превышал четверти земного шара. Искусственную атмосферу, в виде прозрачного купола и гравитацию, поддерживали специальные установки, требующие особого облуживания и больших затрат в эксплуатации. Дувур не скупился на это. Кроме того, он содержал ещё и не маленький штат охраны. Богатый вельможа знал, что слухи о его несметных сокровищах и экзотических коллекциях могли привлечь внимание воров и бандитов. Галактическая милиция рьяно боролась с преступностью, но её сил и средств, выделяемых имперским бюджетом, катастрофически не хватало. Виною подобных бед, несомненно, служило казнокрадство и бюрократический аппарат.
    Ээрбар Кёрге Игборн не удержался от желания показать новой пассии свою гордость — замковый комплекс, видимый даже из космоса. Широкий обзорный экран яхты открывал потрясающий вид на него. Рига, полными восхищения глазами, смотрела на это чудо, созданное чьим-то гением.
    — Замок выложен из смальтового камня привезённого мною из далёких каменоломен Ке Ших. Это редкая порода и мало кто может похвастаться, что имеет хотя бы подобную отделку. Я конечно не хвастаюсь, но сам император не может позволить себе подобной роскоши, — с явной гордостью заявлял Ээрбар. И действительно, вид замка впечатлял. Отсюда, из космоса, сквозь прозрачный искусственный купол, освещенный лучами звезды, он сверкал и переливался, будто был создан из хрусталя.
    На самом деле, при ближайшем осмотре Рига заметила, что стены замка больше похожи на матовое стекло, чем на хрусталь. Видимость прозрачности и сияния граней придавали ему преломления света сквозь атмосферу и дувур, конечно, знал об этом. Это была дополнительная пыль в глаза для других — богатых, влиятельных и, несомненно, завистливых. Но маленькой глупой землянке не обязательно было об этом знать. Её ждала участь стать просто частью его великолепной коллекции, которая и являлась самой большой страстью этого человека.
    Рига оказалась в золотой клетке. Только томилась она в ней не одна. В прекрасном замке, буквально набитом редкостями и уникальными собраниями произведений искусства, привезёнными со всех уголков галактики, содержалась ещё одна — необычная коллекция красавиц, а по сути, самый настоящий гарем, который устроил для себя владелец замка.
    Безапелляционно дувур сообщил Риге, что теперь это её новый дом. Здесь она будет жить, неукоснительно соблюдая правила, которые ей объяснит Рагна — домоправительница и главная по хозяйству.
    Может быть, Рига и смирилась бы со своей участью. Жить в замке было удовольствием. Хозяин не скупился, и все девушки были осыпаны благами. У каждой были собственные покои, кучи нарядов, драгоценностей. Они позволяли себе если не всё, то очень многое. Замок окружал ухоженный сад с искусственным водоёмом, в их пользовании находилась прекрасная библиотека и фильмотека. А раз в месяц, на астероид прилетал торговый корабль. Он привозил не только разные, нужные в быту товары, но и частных музыкантов и актёров, которые развлекали девушек, скрашивая дни их одиночества в разлуке с любимым хозяином.
    Возможно, девушки уже давно смирились со своим полурабским положением потому, что многих из них, как и Ригу, дувур вытащил, буквально из лап смерти. А кого-то из них ждала безрадостная учесть — влачить существование на убогих, нищих планетах, раздвигая ноги в борделях, для любого забулдыги за пайку еды. Она даже готова была делить его любовь с этими девушками. Но, к сожалению, не готова была к тому, что он будет заниматься с ней этой любовью на глазах у всего гарема.
    В первый же вечер их пребывания на астероиде был устроен Бал, гостями которого стали лишь четырнадцать девушек и один кавалер — сам дувур. Наряд, доставленный Риге служанкой, с просьбой от Эра надеть его на вечер, удивил девушку. Такой пошлой откровенности она никогда не носила. Рига даже не знала, как в него облачиться. Зато скромная и вышколенная служанка, совершенно точно знала, как. Она помогла девушке одеться и причесаться.
    Глядя на себя в зеркало, Рига засомневалась. Можно ли появляться, тем более первый раз, перед обществом женщин живущих здесь уже по нескольку лет, в таком откровенном виде. Наряд её состоял из корсета цвета слоновой кости, обшитого кружевами и жемчугом. Он доходил до середины бедра и при походке из-под него виделись трусики бикини, совершенно прозрачные и не скрывавшие треугольник между ног девушки. В районе груди, лиф так же был совершенно прозрачным, выкладывая на всеобщее обозрение соски. Ссади корсета, от поясницы до пола, тянулся кружевной шлейф. Чёрные чулки в сеточку и того же цвета лаковые туфли на шпильке, завершали наряд. Пепельные волосы, уложенные на макушке узлом, украшали две стилизованные серебряные стрелы, воткнутые в узел крест-накрест.
    Стесняясь и пытаясь прикрыть некоторые части тела рукой, Рига вошла в ярко освещённую залу и огляделась. Эр, словно король, сидел в центре комнаты на резном, широком кресле. Вокруг дувура — у ног, сбоку, за спиной топились красавицы, обхаживая и оглаживая его. Все они были одеты точно так же, как и Рига, за исключением каких-то мелких деталей, в том числе цвета корсетов, чулок, туфель и украшений. Многие из них имели во внешности признаки других рас, но человеческий тип преобладал.
    Увидев Ригу, дувур обрадовано поднялся навстречу.
    — Позвольте, мои дорогие, представить вам, прекрасную Ригу. Она родом с Терры. При этих словах, по залу прошёлся шепоток удивления и даже, восхищения.
    — Рига — чистокровка, но с маленьким нюансом, о котором пока ещё не знает, — он подмигнул всем присутствующим. На это, как заметила Рига, девушки отреагировали почему-то неоднозначно. У кого-то в глазах блеснуло язвенное торжество, а у кого-то сожаление. Был замечен и гнев.
    Не обративший на это внимания дувур, продолжил:
    — Сегодня мы отпразднуем это событие. Вас, моих драгоценностей, стало больше на одну. Все дружно зааплодировали.
    Дальше, девушки ели лёгкие закуски и пили вино. Ээрбар общался со всеми, целовал в губы и, не стесняясь, гладил в интимных местах. Не обошел он вниманием и Ригу. Чуть захмелев, она расслабилась, и проще стала смотреть на происходящее. А происходящее становилось всё интересней.
    — Драгоценные мои сокровища, — вновь, громко обратился ко всем дувур. Вы знаете мои привычки и мои желания. Сейчас, настало время забавы. В жеребьёвке будут участвовать все леди. Повезёт только трём.
    Рига давно обратила внимание, на прозрачную вазу, похожую на огромную рюмку на ножке, на четверть наполненную блестящими, синими шариками и стоящую на стеклянном столике у стены. Каждая девушка, по очереди, подходила к сосуду и доставала шарик. После этого, она сжимала его и снова раскрывала ладонь. У трёх из десяти, что успели взять шарик из вазы, те поменяли цвет. Два стали зелёными, а один, что достался жгучей брюнетке в ярко красном наряде — жёлтым.
    В центре залы расстелили белоснежные шкуры и те, которым достались зелёные шарики, опустились на них. Началось действо. Девушки целовались, лаская друг друга. Становились по очереди на колени, языком ублажая друг друга. Всё что они делали, поддавалось какому-то сценарию. Каждая поза, каждое движение, были словно отрепетированы.
    На каком-то этапе, развалившийся в кресле Ээрбар сделал рукой жест. Тут же к нему подошла брюнетка в красном, которой достался жёлтый шарик. Она без разговоров и прелюдий встала перед ним на колени и помогла ему снять облегающие штаны. Член дувура уже был в боевой готовности. Видимо девочки раззадорили его фантазию.
    Брюнетка стала ласкать его губами и языком. Но видимо что-то сделала не так. Или хозяину в этот момент захотелось другого. Он поднял её, развернул и резко вошёл в нее ссзади. Было видно, что девушке больно. Слёзы катились по кукольному, прекрасному личику, размазывая тушь и губную помаду.
    Но дувуру такого способа видимо показалось мало. Вновь повернув бедняжку лицом к себе, он поставил ее перед собой на колени. Стараться бедняжке долго не пришлось. Через минуту мужчина закатил глаза и зарычал. Откинув рукой голову зарёванной девушки, удовлетворённый, он снова развалился в кресле.
    Тем временем, закончив стонать и корчиться в экстазе, с пола поднялась та самая пара, что исполнила лесбийский танец.
    Ригу конечно не воспитывали, как монашку. Но это действие, развернувшееся перед ней, потрясло девушку, оставив в душе чёрный осадок растоптанной мечты. В эту минуту она поняла, что никогда ей не стать единственной и желанной для этого, избалованного извращенца. Другого слова она найти не могла, да и не хотела. Ээрбар оказался человеком пресыщенным. Красота его восхищала, но лишь как предмет, которым он мечтал обладать. И не важно, была ли это картина, или живая женщина. Он никогда не полюбит её так, как она бы хотела. И никогда ей не быть счастливой с ним.
    После этого вечера дувур вновь улетел на своей яхте за приключениями и новыми предметами для своих коллекций. Он возвращался четыре — пять раз в год в «Хрустальный замок» и каждый раз устраивал одну и ту же оргию, какую наблюдала Рига в первый свой день на астероиде. Несколько раз и ей «повезло» стать участницей. Ее трясло, когда он у всех на глазах сделал с ней то же, что и с брюнеткой в красном.
    Рагда, хозяйничавшая здесь во время отсутствия владельца замка, очень подробно объяснила все правила этого дома. Каждая из девушек следовала им неукоснительно. Ни у одной не было исключительного права. Все были на равных. В отсутствие дувура они практически не общались, лишь раз в месяц, когда прилетал корабль торговцев, собирались вместе. Ну, и конечно в те дни, когда хозяин бывал дома.
    Рига узнала, что Ээрбар, никогда не увеличивает свой гарем. В нём всегда не более четырнадцати девушек и только определённого возраста — не старше тридцати лет. Из каких-то обрывков разговоров, Рига узнала несколько секретов о своём покровителе. Например, что амбиции его столь велики, что он, порой не стесняясь, видит себя в императорском кресле. Что он подкупает политиков и ведёт какую-то игру с крупными бизнесменами и торговцами.
    А ещё Рига кое-что узнала о своём теле. Только после этого ей стало понятно, зачем Ээрбар там, на Земле, заставил её подписать бумаги. Её теперешнее тело было копией, клоном настоящего, выращенное в искусственных условиях в личной лаборатории дувура, которая всегда находилась у него под рукой, так как была оборудована прямо на яхте «Желанной».
    В госпитале, используя портативный келинган, он просто извлёк душу девушки, поместив её в настоящий келингкристалл. Тогда же видимо, он взял образцы её тканей. При выращивании тела были внесены некоторые изменения. Кроме тех, что заметила она сама, были и другие, скрытые. Теперешнее тело девушки имело мутацию. Её гены были скрещены с генами женской особи расы грута, имевшими в вагине жёсткие и острые пластины — капканы, защищавшие её от слишком рьяных поклонников. Природа у грутов была устроена таким образом, что самка всегда видела готовность самца. Сама же, большую часть времени, оставалась равнодушной к соитию. Желание зачатия могло возникнуть у неё в любой, самый неподходящий момент и тогда, как говорится, под руку шел любой из самцов, находившийся на расстоянии вытянутой руки. Если самцов было несколько, самка имела половой контакт со всеми. В такие моменты, её капканы втягивались, давая самцу проникнуть в самку без каких-либо травм.
    Вот такая, что называется засада, присутствовала в теле Риги. И кстати, у всех остальных девушек, тоже. Но, в отличие от самок грута, ни одна из них не могла контролировать эту встроенную защиту. Именно поэтому, сам Ээрбар никогда не рисковал. Все девушки, по-прежнему оставались девственны.
    Узнав об этом Рига поняла, что эгоистичный дувур сделал всё, чтобы девушки никогда не нашли счастья с другим мужчиной.
   
    Оставаться в замке ей становилось всё тяжелее. По мере того, как лучше она узнавала, ещё недавно такого желанного и любимого мужчину, её всё чаще обуревали чувства неприязни к нему. Но Рига понимала, что ситуация в которой она находится, безвыходная. Оставалась одна лишь надежда, когда-нибудь вернуться на Землю.
    Райскую идиллию на астероиде нарушили космические корсары. Похоже, они очень тщательно готовились к нападению. У них почти получилось. Некоторые из пиратов смогли прорваться в замок, до смерти напугав служанок и девушек, с визгом разбежавшихся по углам. Лишь одна из них не забилась в углу своих роскошных покоев. И это была она, Рига. Увидев, что под натиском охраны, захватив лишь малые крохи добычи, нападавшие отступают, она набила карманы платья драгоценностями, подаренными дувуром, и кинулась вслед за пиратами. Отлично зная все переходы и коридоры замка, девушка обогнала отступающих, и буквально выкатилась под ноги их главарю.
    Пират не растерялся. Схватив девушку за шиворот, он просто прикрылся её телом от охраны, которая увидев в его руках заложницу, перестала стрелять.
    Так, Рига попала на пиратскую шхуну. У неё бы всё получилось. Драгоценностей, что она успела захватить с собой, хватило на откуп и «билет» до одной из населённых планет, откуда Рига планировала вернуться на Землю. Но случай, а вернее похоть одного из команды, решившего поиметь такую красотку, перечеркнул все её планы.
    Он напал на неё ночью, в её же каюте, выделенной для неё кэпом, чтобы не мешалась под ногами и не дразнила его ребят своими прелестями. Но, как оказалось, один из них всё же распалился похотливым желанием.
    Он решил чуток придушить девушку, чтобы не сопротивлялась. Очнулась Рига от дикого воя. Пират, истекающий кровью, катался у её кровати. От мужского достоинства остались одни ошмётки.
    Кэп, под давлением команды заявил, что Рига теперь должна раненому на восстановление его мужского достоинства. Её протесты, что она не виновата, не принимались.
    Ее продали работорговцу, а тот, в свою очередь, продал её Коре. Ни пираты, ни тем более работорговец не сказали мурейке о маленькой особенности девушки. А та, возлагала на красоту Риги большие надежды.
    Девушка не стала доводить ситуацию до конфликта и поняв, что Кора хочет сделать из неё элитную шлюху, призналась в своей проблеме. У мурейки не оставалось выхода, как только спрятать девушку подальше, с глаз похотливых посетителей трактира. Так, Рига осталась у Коры. В общем, они ладили.
    Появление в доме грута сделало обстановку более разнообразной. Именно Рига дала Анне новое имя, апеллируя тем, что так груту будет проще забыть о своей женской сущности. Теперь Анну стали звать Током.
    Рига поделилась с новым другом своей мечтой о возвращении на Землю. Грут загрустил. Он-то никак не мог вернуться туда. С его — то экзотической внешностью! И даже при условии, что такая бы возможность представилась. Девушка, жалея Тока сказала, что не бросит ни его, ни Кору. Что это только глупые мечты и там, на Земле, её никто не любит и не ждёт. Их тихая, мирная и довольно комфортная жизнь продолжалась два года.
   
   
    Часть третья
   
   
    День, на редкость, выдался тёплым и солнечным. На Мурее стояло короткое лето. С утра Кора объявила, что сегодня берёт грута с собой в «Хитрый Мур». Рига приготовила на завтрак прекрасный омлет с ветчиной, паштет из печени батака, местной разновидности птиц и наивкуснейшие хааваловые лепёшки, напоминающие по вкусу и внешности армянский лаваш.
    После сытного и обильного завтрака, который вошёл в «моду» в этом доме лишь с появлением грута, мурейка, как обычно она это делала, набила табаком свою излюбленную трубку, подаренную одним из постоянных клиентов трактира и, тихонько покачиваясь в старом, скрипучем кресле, закурила, пуская в потолок дым кольцами.
    Ток вышел во двор подготовить повозку — рикшу. Кора предпочитала появляться в обществе грута именно подобным образом.
    Грут перестал говорить о себе в женском роде и практически перестал так думать. Его прошлая жизнь на Земле стиралась, уступая новой, совершенно не похожей на ту, прежнюю. Ток иногда ловил себя на мысли, что плохо помнит образ Анны и, думая о себе представлял чаще себя уже теперешнего.
    К маленькому коттеджу примыкал небольшой сад. Это было владение грута. Он выпросил у прижимистой хозяйки деньги на семена и садовые инструменты, а так же привёл в порядок летнюю веранду, качели и крохотный прудик, в который летом запускал рыбок, привезённых с Крина. Кора бурчала, что грут почти разорил её с этим, будь он не ладен, садом, но сама обожала проводить там вечера, пить чай, или под настроение, что покрепче, качаться на качелях пыхтя трубкой или долго сидеть у пруда, наблюдая, как маленькие разноцветные рыбки плавно скользят под водой. Стояла пора цветения данделлиона, удивительного травянистого растения, более всего напоминающего желтый земной одуванчик, но гигантского, около четырёх метров роста. Два таких выросли в саду мурейки благодаря заботе грута и Риги. Закрученные, словно руками прачки отжимающей бельё, стволы с толстой, коричневой корой заканчивались пучком тонких веток, усыпанных ярко — жёлтыми, как у мимозы, пушистыми шариками — цветками. Под дуновением ветра они отрывались от веток и невесомые разлетались по всей округе.
    Расцвели в саду и местные аналоги земной гортензии. Цвет их варьировался от бледно — голубого до аквамаринового. Сад благоухал.
    В этот день Кора ждала каких-то важных персон. Она волновалась. Это было заметно по тому, что трубку она курила более интенсивно, практически не вынимая её изо рта.
    Гости заявились ровно через час после полудня. Их было трое и они не были местными. Не были они и клиентами, пришедшими за удовольствием, и деловыми людьми, предлагающими сотрудничество. Ток, присутствующий при этой встрече, увидел «казённые» лица не выражающие никаких чувств и эмоций. В руке одного, одетого в длинный чёрный кожаный плащ и чёрную же шляпу с бортами, находилась папка. Люди в «чёрном» имевшие на рукаве нашивку галактической милиции, а точнее одного из её отделов занимающегося экономическими преступлениями, вошли в приёмную Коры без стука. Молча, под внимательным взглядом кориных глаз, главный из них вынул из папки тонкий прозрачный лист полипласта и положил его на стол перед мурейкой.
    — Что это, — брезгливо глядя на пустой лист, спросила та.
    — Это ордер на проверку всех ваших активов и пассивов, Кора мур Альгутта Муррей, — каким-то механическим голосом ответил главный в этой троице. — На вас, в наш отдел, поступило много доносов. Пришло время проверить вашу лояльность к имперским законам и их соблюдениям.
    — Я ничего не вижу, — отодвигая одним пальчиком от себя ордер, произнесла мурейка.
    — Не прикидывайтесь дурочкой, мур Альгутта, вы прекрасно осведомлены, что ордер открывается вами лично. Наше дело, пока, — он сделал ударение на последнее слово, — вручить его вам.
    Кора прижала большой палец четырёхпалой руки к полипласту. Сей же миг на нём проступили буквы и символы. Глазами она пробежалась по тексту.
    — Это происки конкурентов! — с визгливыми нотками, прокричала мурейка. Вибрисы её при этом растопорщились, а остроконечные уши в напряжении задрожали.
    — Мур Альгутта, мы здесь за тем, чтобы всё тщательно проверить и выяснить, что — правда, а что — ложь. Пока — никаких обвинений, только проверка. Дальше всё будет зависеть от результата.
    И тут Кора совершила самую большую и роковую ошибку в своей жизни. Она достала из ящика стола парализатор и без разговоров сделала выстрел. Но того эффекта, что она ожидала не произошло. Казённые люди оказались экипированы лучшей защитой от подобных посягательств на своё здоровье.
    Тогда, бросив оружие на пол, мурейка, с невиданной ловкостью, словно дикая кошка, изворачиваясь от среагировавших на попытку покушения ответной стрельбой инспекторов, прыгая чуть ли не по потолку, попыталась сбежать.
    Ток в это время был под столом. Прячась от выстрелов, он не увидел, как практически достигшая спасительной двери Кора вдруг выгнулась дугой от попавшего в её спину заряда, и с глухим шлепком упала на пол. В этот момент она уже была мертва.
   
    Грута вытащили из-под стола и попросили предоставить галапаспорт. Естественно, такового не оказалось.
    Местная власть, наложив в штаны, с великой радостью пошла на контакт с инспекторами. На покойную Кору сыпались обвинения во всех смертных грехах. Она предстала перед общественностью, как отъявленная бандитка, глава подпольной мафии, наркодиллер и конечно, незаконная рабовладелица.
    Из каталажки, куда до выяснения личности поместили грута, его вытащила Рига. Она популярно и всё по порядку объяснила кто они с Током, как, когда и почему появились на Мурее, дав согласие на сличение своих показаний с показаниями грута. Немного погодя, после тщательного допроса с применением какой-то химической сыворотки правды, грут был отпущен домой. Ещё до этого, девушка попросила, чтобы им отдали тело мурейки.
    Они похоронили её в саду, под цветущим данделлионом. В этот вечер друзья по несчастью, а по сути самые близкие друг другу существа, помянув свою бывшую хозяйку добрым словом, поплакали о ней и о своей несчастной судьбе.
    Люди в черном появились на пороге дома покойной Коры, где ждали своей участи бывшие рабы, на шестой день после похорон. Обращались с ними вежливо, но довольно сухо.
    — По имперским законам, рабство в Галактическом Союзе запрещено. Инспектор продекламировал пункты и части закона, запрещающие рабовладение и перечислил все виды наказания за подобные преступления. — Так как мы являемся Отделом по экономическим преступлениям Объединённой галактической Милиции, то не в нашей юрисдикции решать судьбу бывших рабов. Поэтому, мы вызвали представителя реабилитационного центра для освобождённых рабов. Он будет с минуты на минуту. Все документы уже ему переданы по галапочте. Сказав это, люди в чёрном удалились.
   
    Представитель императорского реабилитационного Центра «Надежда», оказался симпатичной, энергичной блондинкой, которая прибыла буквально на следующий день после инспекторов. Она много болтала о правах и льготах бывших рабов, которые эта организация каждый год, с большим трудом, но всё же выбивает из Правительства.
    — Вам очень повезло, — говорила она. — Буквально недавно, вступил закон о причитании доли от оценки имущества хозяина бывшим его рабам. То есть, от всех капиталов рабовладельца вам причитается двадцати процентная доля. Остальное, конечно, идёт в казну империи.
    Кора, прикидывающаяся нищей, на поверку оказалась очень состоятельной дамой. Тех денег, что по документам полагались Току и Риге, хватило бы на длинную безбедную жизнь, где-нибудь на курортной, богатой планете.
    — По этим бумагам, — продолжала блондинка, протягивая их Риге и Току, вы получите в местной администрации галапаспорта. Местом вашего рождения и последнего проживания будет указан Мурей. После этого вас занесут в общегалактическую базу, и вы станете полноправными гражданами Галактического Союза. Будете подчиняться его законам, и нести полную ответственность за их нарушение. Вам не посмеют препятствовать перемещаться. В вашем праве, так же остаться на этой планете и даже в этом доме, как первоочередным правопреемникам. Фамилии вам присвоятся бывшего вашего хозяина, — здесь она осеклась и поправилась, — то есть, рабовладельца. Заглянув в документы, она процитировала:
    — Ваши имена будут звучать так: Рига Альгутта Муррей и, соответственно, Ток Альгутта Муррей. Дату рождения укажете по желанию, но в соответствии с вашим биологическим возрастом. Данные также будут внесены в местную и общегалактическую базы.
   
    Всё, что рассказывала блондинистая представительница реабилитационного центра, было конечно интересно и даже красиво. Поняв, что психологической помощи пострадавшим от рабства не требуется, она укатила восвояси, не забыв напомнить, что их Центр существует исключительно на пожертвования от таких же пострадавших как Рига и Ток, получивших благодаря стараниям этого самого Центра финансовую компенсацию. Освобождённые от «рабских пут» из её слов поняли, что долю свою Центр уже получил.
    В этот же день Рига и Ток отправились в местную администрацию оформлять документы. После всех бюрократических мытарств и кучи оплаченных пошлин и непонятных налогов от их наследства остался лишь дом с садом и коляска — рикша.
    На семейном совете они решили, что на Мурее оставаться нет никакого смысла. Нужно продавать дом и отправляться, лучше всего, в имперский Капитолий, где можно найти работу. Как бывшим рабам им полагался льготный транзит и безвизовое посещение столичной планеты. А там уже, купив жильё, они имели право подать прошение о пмж.
    За домик, поторговавшись, они получили неплохие деньги. Току было ужасно жаль расставаться с садом. Но Рига пообещала, что на новом месте у них обязательно будет такой же. Через месяц они прибыли на Капитолий.
   
    ***
   
    — И даже не отговаривай меня! — Ток, в сердцах, ударил кулаком по столу. Чашки дзенькнули о блюдца.
    Почти год он живет на содержании у Риги. Это не выносимо видеть, как почти каждый вечер она собирается в клуб, где вот уже десять месяцев работает стриптизёршей.
    Два довольно богатых, бывших раба, что больше года назад прилетели в столицу Галактического Союза, оказались слишком наивными и не готовыми к местным реалиям. Да, этих денег хватило, но чтобы не купить, а только снять в аренду, крохотный одноэтажный домик с двумя спаленками, кухней и гостиной.
    Радовало лишь одно: район был довольно тихий. Здесь проживали в основном граждане со средним достатком. И ещё, что к дому примыкало немного земли, где они смогли разбить свой маленький сад.
    Круглая сумма ушла на регистрацию права проживания на планете и статус жителя столицы. Теперь они были столичными штучками без гроша в кармане.
    Рига нашла работу случайно, сорвав непонятно как оказавшееся в этом благополучном районе объявление о приёме на работу «симпатичных девушек любой расы, имеющих соответствующую комплекцию и музыкально — танцевальные данные. Рига имела и первое, и второе, и третье соответственно. Взяли её без срока испытания и проб.
   
    Стриптиз клуб «Джжарт» находился в одном из богатых районов и славился своим качественным обслуживанием, натуральной выпивкой, вкусной едой на любой вкус и, конечно, красивыми стриптизёршами, репутацию которых рьяно блюли в этом заведении. Девушка имела право вступать в интимные отношения с клиентами лишь после смены и ни в коем случае не на территории клуба. Об этом знал каждый переступающий порог этого заведения. За нарушение правил клиенту навсегда запрещалось посещение «Джжарта», а стриптизёршам, да и любому из официантов и барменов, налагался штраф в виде не выплаченной зарплаты и немедленное увольнение. Для распалившихся от жарких танцев богатых клиентов нанимались специальные, имеющие лицензию девушки и юноши, в любой момент ублажающие чью-то похоть, неважно какой расы оказывался клиент. Всё чинно, законно и по обоюдному согласию. Естественно, клуб имел от этого свою долю.
    Рига работала пять раз в неделю по вечерам, возвращаясь домой уже за полночь. Грут взял в привычку встречать её.
    Бывало, что зная о правилах, некоторые поклонники караулили девушку после работы, навязчиво предлагая свою любовь. Ток был прекрасным отпугивателем подобных горе любовников, не знавших всей правды о безобидности данного представителя свирепой расы.
    Ток тяготился своим положением нахлебника. Будь его воля, он бы конечно устроился в какую-нибудь клинику или больницу. Но кто же поверит, что он, грут, имеет медицинское образование. Нет лицензии, нет работы.
    Однажды, гуляя по магазинам без Риги, его остановил человек. Он заступил груту дорогу и тот вынужден был остановиться, и обратить на человека внимание. Одет неизвестный мужчина был в военную имперскую форму. Козырнув правой, и приложив левую руку в область сердца, он обратился к Току:
    — Позвольте представиться, младший заместитель Наварха, Особого легиона Его императорского величества, сигнифер Смальт. Потом, уже менее пафосным тоном, добавил:
    — Не знаю вас гражданин. Но, разрешите вручить вам голодиск. Просмотрите его. Возможно, вы примете решение стать членом нашей дружной команды. Протянув крошечный голонакопитель, он вновь козырнул, развернулся, щёлкнув сапогами, и бесследно исчез в толпе.
   
    Диск содержал фильм о жизни и службе наёмников, их учебе в подготовительном центре, об их боевых заслугах во славу императора. Ну, и конечно, обо всех тех пряниках, что им полагаются. Фильм призывал его, грута Тока, вступить в ряды наёмников — гоплитов, обещая не только полное довольствие, но и неплохое жалование. Но, самое главное, армия выплачивала авансом денежную сумму родственникам, которая не учитывалась и не требовала вычета из жалования, если контракт отработан полностью. На эти деньги Рига имела возможность выкупить небольшую студию, где занялась бы обучением танцам и музыке. К счастью, чтобы получить на это лицензию требовалось лишь сдать соответствующие экзамены.
    И вот сейчас, они сидели напротив друг друга в своей маленькой гостиной, и с жаром спорили.
    — Ток, ну подумай, какой из тебя вояка. Ты посмотри новости. Этот Особый легион всегда в самых жарких точках. А ты? Ты же мухи не обидишь!
    — Рига, тебе известна моя история, — возражал грут. — Я не знаю — кто я, и что со мной произошло. Но возможно там я что-то вспомню или кто-то вспомнит меня!
    — Твоя история, Ток, ещё «забавнее», чем моя. Никогда бы не поверила, что грут может стать рабом, если бы собственными глазами не видела тебя. Я кое-что узнавала о твоей расе. Всё же неким образом, мы с тобой связаны. Ты знаешь, во мне есть гены расы грутов, хоть с виду я человек. Так вот я узнала, что нигде и никогда груты не становились рабами. Их можно привлечь на службу или работу за хорошие деньги, но обратить в безвольного раба — невозможно. Да и нет смысла. Они подчиняются лишь тому, кому присягнули. Грут лучше умрёт, но не станет рабом.
    — Рига, всё меняется в этом мире. Ты видишь, и грут может быть плаксой. К тому же, есть вероятность, что кто-то из моих соплеменников узнает меня. Тогда, наконец, я пойму — кто же я.
    — Ток, — Рига не уступала, — я не хочу тебя отпускать. Ты единственный мой близкий человек. Как я буду одна! Здесь, без тебя!
    — Ты сильная. И ты справишься. Из клуба можно уволиться и открыть своё маленькое дело. А я заработаю на то, чтобы выкупить наш домик.
    Она заплакала. Он подошёл и, взяв её в свои медвежьи объятия, стал гладить по шёлковым, пахнущим мятными травами волосам.
    — У меня никого больше нет. Никого! — шептала, всхлипывая она.
    — Всё будет хорошо, — успокаивал, баюкая её в своих руках, он.
   
    ***
   
    — На пря-аа-вво. Держать строй. Старший курии грутов — гоплитов, тяжеловооруженных космических пехотинцев Особого легиона Его императорского величества, сам, вытянувшись в струну, вышагивал чуть впереди вверенного ему отряда. В лагерь приехал сам Наварх, верховный командующий имперским флотом. Вместе с главными стратегами он сидел на трибуне, накрытой от палящего солнца тепло отталкивающим тентом и внимательно наблюдал за новоиспечёнными солдатами, прошедшими серьёзную боевую подготовку в ЦПКП, лично курируемом императором Галактического Союза. Происходящее внизу видимо удовлетворило Наварха, поскольку на его лице сияло благодушно настроение.
    Когда последняя курия гоплитов, состоящая из лакертианцев, внешне похожих на рептилий — хамелеонов, ровным строем промаршировала мимо трибун, Наварх поднялся со своего места, и зычным, командным голосом произнёс:
    — Солдаты! Вы все, с честью, достойной каждого вашего рода, прошли труднейшую подготовку. Теперь вы лучшие из лучших. Вы воины Особого легиона созданного защищать и оберегать народы Галактического Союза от внешних и внутренних угроз.
    — Вы достойны славы! Но! Её вы заслужите сами, верно и самоотверженно служа во славу императора и Союза. Этот доблестный путь начинается прямо сейчас, с этого плаца. Идите! И оправдайте надежду, возложенную на вас, не посрамляя чести ваших предков, ваших отцов. С вами я. И ваш император!
    — Слава императору!
    По плацу, словно ураган, дружно пронеслось:
    — Слава!
    Стоящий рядом с Навархом стратег, следуя протоколу, прокричал:
    — Слава Наварху!
    И вновь, по стройным рядам прогремело дружное:
    — Слава!
   
    Ток, со своей курией насчитывающей пятьдесят грутов, выпускников ЦПКП (центра подготовки космических пехотинцев), в ожидании своей очереди маялся у входа в распределительный отдел. Наконец, долгое ожидание закончилось. Их пригласили в прохладу помещения, разделили на группы и развели по разным кабинетам.
    Глядя немигающими глазами на сигнифера Смальта, сидящего за рабочим столом напротив Тока, и внимательно читающего его личное дело, грут даже ни на минуту не сомневался, куда будет его назначение. Об этом он недавно просил в своём рапорте командиру курии.
    — Значит, есть желание сразу в горячую точку, солдат? — Смальт оторвался от бумаг и посмотрел на Тока.
    — Так точно, сиг-фер Смальт, — прорявкал грут.
    Губы офицера тронула еле заметная улыбка.
    — Я помню вас, Ток Альгутта Муррей. Не правда ли, забавное имя для грута?
    Ток, молча, таращился на собеседника.
    — Ещё я помню, что именно я пригласил вас сюда. И… не жалею об этом. Вы один из лучших в боевой подготовке. А во владении рукопашным боем и холодным оружием, которое может спасти вашу шкуру в крайних случаях, вам просто нет равных. Здесь вы перещеголяли даже лакертианцев, не говоря об остальных. Но есть в вас одно качество, способное перечеркнуть все ваши немалые достижения. Ваш психологический отпечаток несёт черты присущие человеческой особи, а не грута. И это, вкупе с вашим довольно интересным происхождением, делает вас темной лошадкой. Мы знаем о вас многое. И — ничего. Кто вы, Ток Муррей?
    Грут молчал. Действительно, Ток замечал, с самого первого дня пребывания в Центре, что все дисциплины давались ему очень легко. Физическая подготовка, стрельба из любого вида оружия, боевые приёмы. Тело словно помнило все эти навыки и сейчас просто повторяло. Но более всего удивляло преподавателей — ясность ума грута и его память. Всё давалось Току легко, даже владение шпагой и мечом. Но если во владение мечом и ножом некоторые курсанты всё же достигали совершенства, то овладение шпагой было для тяжелых грутов просто кошмаром. Поэтому зачастую, это владение сводилось к обязательному ношению её на поясе лишь во время церемоний.
    Все месяцы обучения в Центре он получал только положительные характеристики. При боевых тренировках, ему одному в своей курии или группе давалось исключительное право стратега, так как он легко запоминал местность и ориентировался на ней, мог быстро принять правильное в любой ситуации решение, молниеносно просчитывал в уме несколько вариантов исхода боя. Поэтому, Ток не сомневался, что просьба его будет удовлетворена. Там, куда он стремился, была вероятность встречи со своим прошлым.
    Мысли грута прервал продолжающийся монолог офицера.
    — Ну, что же, солдат. К сожалению, не я решаю подобный вопрос. Я могу лишь дать рекомендации, но окончательное слово выносит комиссия. И она решила удовлетворить вашу просьбу. Вы направляетесь по контракту в удалённый рукав галактики, на три года, сглаживать конфликты местных феодалов и ловить пиратов.
   
    ***
   
    Пираты оборудовали своё логово на одной из неприметных планет системы Хешас. Когда-то, миллионы лет назад, планета была обитаема гигантскими, глубинными червями — Ваму, исчезнувшими в силу неясных обстоятельств. За сотни тысяч лет существования, черви нарыли в глубинах своей планеты многие километры туннелей и огромных пещер. Последние служили лежбищами и стоянками, где проходили массовые спаривания этих животных.
    Пиратам не пришлось много стараться, чтобы соорудить неплохие, тайные схроны. За них это уже сделали черви. Не потеряться в этих многочисленных тоннелях, можно было, лишь хорошо зная направление.
    Ток запросил в архивах ранние исследования археолога Оги Жиа, единственного ученого, когда-либо интересовавшегося Ваму и изучавшего их жизнь. Ему повезло. Статья содержала не только описание внешнего вида, поведения и жизненного цикла гигантских животных, но имела подробную схему того, как и в какой определённой последовательности, черви рыли свои ходы под землёй. Ученый вывел своеобразную формулу, в попытке доказать разумность глубинных обитателей, но, конечно же, безуспешно.
    Сейчас, эти никому не нужные изыскания оказались стратегически важными документами, способными выковырять пиратов из их подземелий. Составив по схемам ученого план, Ток, уже не рядовой гоплит, а центум боевого отряда из ста отборных грутов, под прикрытием метеоритного дождя, спустился на поверхность планеты.
    Имея самое новейшее оборудование, в том числе облегченные скафандры отражающие частицы фотонов и дающие при свете достаточно близко подобраться незамеченными к противнику, группа гоплитов, во главе с Током, проникла в тоннели.
    Шайку пиратов застали врасплох. Те, в уверенности своей полнейшей безнаказанности и недоступности для имперских властей, делили недавно взятую добычу. Они ограбили межпланетарный поезд с колонистами. Естественно, колонисты везли не только много собственного добра, но и массу дорогого оборудования. Кроме этого, в Новые Миры направлялась с миссионерской деятельностью сама Глава Всегалактической Церкви, её преосвященство Хейресс Милосердная, родная дочь императора Нинмея Са Рета IV, нынешней династии Ванзеру. В этот раз, пираты не только ограбили пассажиров, но и захватили кое-кого в плен. В основном это были красивые женщины. В их число, по какой-то причине, попала и не слишком молодая императорская дочь.
    Император не просто рвал и метал. С плеч полетела, в прямом смысле этого слова, не одна чиновничья голова. Подобная казнь, в Галактическом Союзе, не была под запретом.
    На делишки пиратов местные окраинно-галактические власти прикрывали глаза, порою пользуясь услугами корсаров ради выгоды или устранения конкурентов. Но, произошедшее событие в корне меняло всё. Власти пошли на контакты с военными, указав место дислокации пиратов.
    Заданием группы Тока было полное уничтожение противника на месте и освобождение пленниц. Его группа была не единственной, но именно она первой обнаружила пиратов, забравшихся глубоко под землю. Те, даже не удосужились выставить серьёзную охрану, а двое, что встретились на пути к главной пещере упились настолько, что так и уснули — один без штанов, а второй с зажатым в руке членом товарища. Эх, трудна жизнь без женщин на корабле!
    Сама пещера бала гигантских размеров. Новые её обитатели, довольно неплохо устроились здесь. Всё награбленное, кучами ящиков и тюков, было свалено, в одном из мало освещённых углов. Здесь же, недалеко, стояли электрокары и манипуляторы, а так же внушительных размеров генератор. Пары установленных под самым потолком мощных прожекторов не хватало для полного освещения этого гигантского помещения.
    Заложниц нигде не было видно. Ток запустил имитацию паукообразного представителя местной фауны — мобильную камеру, чтобы внимательно всё осмотреть. Паук, резво передвигая тонкими лапками по стене, взобрался на потолок и там присосался. Ток подсоединился к камере. Теперь, через её окуляры, он прекрасно мог видеть, приближая или отдаляя изображение.
    Пираты пьянствовали. Всего Ток насчитал их тридцать. Пять из них оказались женского пола. За грязным, грубо сколоченным и покрытым видимо для большей эстетики куском буро — белого пластика столом сидела вся или почти вся шайка. Многие уже спали, уронив головы на стол. Кто-то нашёл в себе силы добраться до топчанов у стены. В более или менее приглядном виде оставалось лишь несколько человек, в том числе и главарь, с его близкими помощниками, которые сейчас спорили о добыче, а именно о живом товаре — захваченных женщинах.
    — Кэп, — пьяный голос принадлежал высокому, худому, рыжеволосому и конопатому парню. — Ну дай хоть пощупать одну!
    Он громко икнул.
    — Иди, пощупай, вон — Хрюху. Заскорузлыми пальцами, с давно не стриженными ногтями, кэп ткнул в сторону спящей, и постанывающей во сне представительницы расы хрюков. — Она уже давно тебя заждалась, виш, даже во сне чешется о твой попрошайник в штанах.
    Все, кто был ещё в состоянии, громко заржали.
    — Чё это, попрошайник!? — обиделся верзила.
    — А — то, что просишь! — грубо ответил ему капитан. — Вон, видишь Чуха скоро освободится, иди к ней, она тебе и без просьбы соску твою отсосет.
    Громкий, грубый смех, вновь, раскатистым эхом отразился от стен пещеры. Обиженный намёками на малое мужское достоинство, верзила посмотрел в дальний угол. Там дородная, белокожая и белобрысая деваха, устроившись между ног развалившегося на топчане мужика, и выпятив на всеобщее обозрение две круглые ягодицы, усердно старалась сделать тому хорошо. Мужик постанывал, что-то бормотал и мотал головой из стороны в сторону, как будто был против происходящего. Он даже пытался отмахнуться от девахи руками. Но это у него получалось неважно. Деваха была упорной.
    В какой-то момент рыжий верзила сделал усилие встать и помочь обоим несчастным: освободить от назойливых услуг девахи несчастного мужика и предложить взамен себя. Но его опередили. Сзади, к девахе, пьяно пошатываясь, подошел маленький, щупленький человечек в вязаной шапочке натянутой на уши и полосатой безрукавке на голое тело не скрывающей татуированные, от кончиков пальцев до самых плеч, руки. Расставив для равновесия подгибающиеся ноги и чуть отклонившись назад, он не торопясь расстегнул ремень, и спустил штаны. Погладив аппетитные ягодицы женщины, он сначала смачно поцеловал каждую, а затем пристроился сзади. Девка начала стонать и подмахивать, видимо процесс ей понравился. Но мужика так и не отпустила, найдя подходящий для этого случая ритм.
    В этот момент Ток начал действовать. В ход пошли капсулы с транквилизатором, специальный состав которых одинаково хорошо воздействовал на представителя любой расы Галактического Союза. Действовал газ практически сразу. А в купе с алкоголем давал мгновенный эффект. Гоплитам не пришлось сделать ни одного выстрела.
    В соседнем, отгороженном от основной пещеры небольшом помещении находились пленницы. Главарь пиратов видимо собирался продать женщин на подпольном рабовладельческом рынке и до выяснения всех обстоятельств их здоровья и девственности не позволял своим гаврикам, ни одну тронуть хоть пальцем.
    Чтобы женщины не нашли способ сбежать, пираты их чем-то накачали. Все пленницы, включая Её преподобие, лежали вповалку на полу пещеры и находились в бессознательном состоянии.
    Ток получил личный приказ, любой ценой спасти дочь императора. Поэтому, в первую очередь, нашёл её среди неподвижных женских тел. Он осторожно взял женщину на руки и, отдавая на ходу приказы своим солдатам, поспешил на катер, ожидавший группу у входа в подземелья. В пещеру уже прибыли другие группы. Ток оставил разборки с пиратами на них.
    Военные катера в обязательном порядке были снабжены медицинским оборудованием. Не раз бывало, такая скорая помощь спасала жизни солдат, получивших ранение на агрессивной планете. Противник мог быть любым: от дикого ядовитого животного, до хитрого разумного существа.
    Уложив Её преподобие на медицинское кресло, Ток довольно профессионально подключил медком. Компьютер просканировал тело и выдал диагноз, что никаких внутренних повреждений в организме не обнаружено. Женщина была абсолютно здорова. Чуть позже, более глубокий анализ дал результат о находящемся в крови пациентки сильно действующем веществе — наркотике, способном вырубить человека на пару суток. Медком предложил антидот.
    Глядя на прекрасное, утончённое лицо, которое не портили ни крохотные морщинки у глаз, ни седые прядки волос, Ток вдруг поймал себя на мысли, что испытывает к этой женщине не просто симпатию, а какую-то сердечность. Где-то под ложечкой ёкнуло и засосало, когда веки её затрепетали и грут застеснялся себя, что вот сейчас, в эту секунду, она откроет глаза и увидит страшную, уродливую харю. Он сделал попытку уйти. Но она видимо уже пришла в сознание и остановила его за руку.
    Конечно, Ток не раз видел голо изображение дочери императора, но когда взглянул в её аквамариновые глаза, к горлу почему-то подкатил ком. От Её преподобия веяло такой теплотой, такой любовью, от которой чувствительный, и непохожий этим на своих соплеменников грут расклеился окончательно. Где-то из глубин души его поднялась ревность ко всем тем, на кого она также посмотрит, кого приласкает своим добрым словом или взглядом. Грут с трудом отогнал наваждение.
    — Ваше преподобие вы в безопасности. Мы сейчас следуем на имперский крейсер. Вам больше ничего не угрожает.
    — Я знаю, — мягкое, глубокое контральто прозвучало совсем неожиданно. Грут ожидал чего угодно: страха в глазах, неприязни или даже брезгливости. Но не такого. Он опешил.
    — Милый юноша, — вновь прозвучал чарующий голос, я — эмпат. Ещё не пришедши в себя окончательно, я почувствовала ваше отношение и симпатию. Это рассказало мне о многом.
    Ток, во все свои четыре зрачка, смотрел на неё. Сигнал о прибытии на крейсер прервал их беседу.
    — Помогите мне подняться, — попросила она. — Сейчас нам всё равно не дадут поговорить. А мне бы хотелось этого. Вы заинтересовали меня и — заинтриговали.
   
    Автоматика дверей сработала и на борт катера, буквально ворвался человек. Выглядел он комично. В бордовых плюшевых панталонах и не сходящемся на объёмном животе, такого же цвета и качества сюртуке, в белых гольфах, обутых в лакированные красные туфли с золотой пряжкой, в надетом на шею кружевном жабо, он более всего напоминал концертмейстера, у которого из-за каприза звезды вот-вот сорвётся концерт. Увидевши дочь императора в полном здравии, он, закатив глаз, и схватив себя руками со сплошь нанизанными перстнями на пухлых пальцах за абсолютно лысую голову, бухнулся перед Её преподобием на колени и запричитал:
    — Ваше преосвященство! — голос его от возбуждения и эмоций срывался на визг. — Ваше высочество! Как я рад, как счастлив. Он подполз к ней на корячках и, обняв за ноги, стал их лобызать.
    — Крютон! Прекратите! — Её преосвященство залилась краской. — Встаньте немедленно! Это переходит все границы! В голосе женщины прозвучали металлические нотки.
    Толстяк тут же вскочил. И, как ни в чём небывало, сменив маску страдания на маску собственного достоинства, галантно предложил даме руку. Она не стала артачиться и сопротивляться. Просто привычно оперлась на неё. Но на секунду всё же вновь взглянула на Тока и произнесла:
    — Мы обязательно ещё поговорим.
   
    Разговор состоялся довольно скоро. Её преподобие приняла младшего офицера Особого легиона Его императорского величества Тока Альгутта Муррея в vip-каюте, предназначенной для Наварха и выделенной капитаном крейсера — стратегом Лукой спасённой дочери императора для её личных нужд. Хотя капитан, по такому случаю, готов был отдать и собственную каюту. Живая и здоровая Хейресс Са Рета Ванзеру была залогом жизни и здоровья не только самого стратега и его семьи, но возможно, могла дать особые привилегии и статусы ему и его команде, которая так благополучно провела операцию по освобождению важной имперской персоны.
    Каюта была обставлена скромно, но со вкусом. Кожаный, полукруглый диван бежевого цвета для приёма гостей в спокойной обстановке; примыкающий к нему овальный, из прозрачного пластика столик; большой обзорный псевдо экран, меняющий картинку под настроение хозяина; несколько полок с настоящими книгами, встроенный шкаф, рабочий стол и выдвижное кресло составляли весь интерьер. На полу лежал пёстрый ковёр. Пара симпатичных икебан вносили в обстановку штрих уюта.
    Её преосвященство ждала Тока. Когда он вошёл, Хейресс листала страницы старинной книги. Она подняла голову и улыбнулась. Эта улыбка вновь всколыхнула в груте какие-то неведомые, чувственные глубины. Он застыл на пороге.
    — Проходите Ток, — приглашающим жестом женщина показала на мягкий диван. Она закрыла и отложила книгу. Ток прочёл название — «Все галактическая история народов и рас». — Это была любимая книга моей единственной внучки, — уловив интерес в глазах собеседника, сказала она. — Вы держали когда-нибудь в руках настоящие книги? Я имею ввиду, подобные этим.
    — Да, читал — совершенно не задумываясь, ответил грут.
    Она удивилась.
    — То есть, нет, — тут же поправился он, — видел.
    — Ну, это неважно, сейчас. Я бы хотела подарить её вам, как знак моего признания. Она протянула ему объёмный фолиант. — Но, это не всё. Мне сказали, что именно вы разгадали план подземелий, тем самым, совершенно внезапно и бескровно разоружили врага, не погубив ни одной жизни. Даже жизни этих подонков — работорговцев. Любая жизнь священна, так учит моя церковь. Скажите Ток, вы верите во что-нибудь, или в кого-то?
    — Да, Са Рета, в своего командира, Наварха и императора, — отчеканил заученный текст грут.
    Она снова улыбнулась.
    — Ладно, не буду вас докучать своими догматами о верованиях. Вы солдат, и ваш бог — командир. А сейчас, вы ещё и герой. За доблесть вас непременно наградят. Но, я бы хотела отблагодарить вас, лично. Хейресс обернулась назад и сняла с полки плоскую, небольшую коробку с императорским оттиском, в виде двух перекрещенных шпаг на фоне шестиконечной звезды. Она открыла коробку. В ней, в углублениях, лежали те самые имперские звёзды. Ровно две. Усыпанные бриллиантами, под светом ярких, искусственных ламп, они сверкали и переливались тысячей искусных граней, отражаясь в парных зрачках неискушенного подобной роскошью наёмника.
    — Они прекрасны, — на выдохе сказал он.
    — Вы удивительный представитель своей расы, — вынимая из коробки одну из звёзд, сказала Хейресс. Я слышу вашу душу, она чиста и чувствительна. И меня это удивляет. Наклонившись к груту, женщина приколола звезду к его предплечью. — Вы повышены в звании Альгутта. Эта звезда, почётный знак легионеров высшей когорты. С этого дня, ваша служба на флоте окончена. Сам император подписал приказ о зачислении вас в его личную гвардию. Теперь, хоть иногда, мы будем видеться с вами, Ток. И мне будет это приятно, — вставая с дивана, и намекая об окончании разговора, сказала она. Эта встреча оказалась судьбоносной.
   
    ***
   
    Хамгал Гарда — личная гвардия императора Галактического Союза, состояла из отборных бойцов, обязательно имевших практический военный опыт. Кроме того, критерием отбора в это элитное подразделение была исключительная лояльность императору и императорской семье. После исчезновения наследницы, император Нинмей IV стал уделять больше внимания охране своей персоны. И, если раньше он мог позволить себе прогулки по столице лишь в окружении свиты, теперь, даже из личных покоев, не выходил без сопровождения вооруженных до зубов гвардейцев.
    Попав в императорскую резиденцию, Ток удивлялся простоте и аскетическому образу жизни человека, имевшего практически неограниченную власть. Император жил по жесткому расписанию, нарушить которое могли только непредвиденные обстоятельства, такие например, как собственный недуг. Но император имел отменное здоровье и в свои сто пятьдесят четыре года выглядел моложавым и подтянутым.
    Ток заступал на дежурство в пять тридцать, ровно за полчаса до пробуждения императора. Обязанности были довольно рутинные. Разнообразие вносили лишь выезды из резиденции, которые случались не более двух, трёх раз в неделю. Всё остальное время, Нинмей Са Рета предпочитал проводить дома, решая многие вопросы и проблемы не выходя из кабинета.
    Отдежурив до восьми тридцати вечера, Ток сдавал полномочия ночному сменщику и был совершенно свободен ровно двое суток, после чего сам заступал в ночь. Времени на личную жизнь было предостаточно.
    Рига была на седьмом небе от счастья, узнав, что Ток возвращается в столицу и не просто, а героем, спасшим дочь императора. Теперь они не расставались. Маленький домик был выкуплен, сад благоухал. По вечерам, когда грут был свободен от службы, они сидели в своём саду, пили горячий шоколад вдыхая благоуханные ароматы цветущих растений. В такие минуты, они много молчали или наоборот болтали и смеялись без умолку. Эти двое не строили планов на будущее. Просто жили. Наслаждаясь покоем, миром и гармонией в своих отношениях.
    Рига получила лицензию и арендовала помещение. У неё набралась маленькая группа девочек для занятий танцем и аэробикой. Доход от этого окупал лишь аренду, но видя счастливые глаза девушки, грут тоже был счастлив. Жалования, которое он получал, хватало на вполне безбедную жизнь для двоих.
    Каждую неделю, всем гвардейцам из личной охраны императора полагалось провести не менее пятнадцати часов физических тренировок. Спортивный комплекс, оборудованный тренажерами, тирами, беговыми дорожками, бассейном, саунами и учебными классами, где их знакомили с новинками вооружения, находился на территории резиденции императора. Здесь можно было, в неуставной атмосфере, общаться с коллегами. Заводить дружбу и знакомства.
    Личная охрана императора состояла из представителей разных рас Галактического Союза. Здесь, служили: свирепые араханки, увидев которых на тренировках Ток мысленно перекрестился. Время вендетты за смерть Велты уже истекло; увёртливые и быстрые лакертианцы, способные как хамелеоны менять цвет кожи, становясь практически невидимыми; теки, очень малочисленная раса крылатых людей, тонких и хрупких на первый взгляд, но отличных бойцов, обладающих способностью предугадывать шаги противника, так как являлись телепатами. И еще множество других, похожих и не похожих на людей, но заслуживших своей доблестью это почетное место.
    Ток был единственным представителем расы грутов среди гвардейцев, поэтому дружбу водить с ним никто не стремился. Его замечали и всегда уважительно обращались вне дежурства и на тренировках другие наёмники. Но не более того. Току этого было достаточно.
    Он так и не встретил никого, кто бы знал о его прошлой жизни. Все другие груты, с кем он служил в Особом легионе, ничего не знали о нём. С соплеменниками ему было общаться трудно, по причине их косноязычности и, даже в какой-то мере, тупости. Они были прекрасные солдаты, готовые любой ценой исполнить приказ командира, но, ни один из них, кроме, разумеется, Тока, не заслужил звания выше рядового гоплита.
   
    ***
   
    Правительственный дворец находился на центральной площади «Семи императоров». Хотя говорить «на площади», было бы в данный момент не совсем уместно. Дворец находился не на площади, а над нею. Снизу это выглядело, как гигантский, чуть выпуклый зеркальный диск, зависший на высоте двенадцати этажного дома. Тень от дворца падала на землю, давая немного прохлады в эту невыносимую жару, стоявшую вот уже пару недель.
    Если взглянуть на дворец сверху, то его архитектура была кубической формы и представляла собой минималистическое направление, модное в империи ещё при покойном отце нынешнего правителя. Короче говоря, более всего напоминала пирамиды ацтеков.
    Ток прибыл во дворец в составе личной охраны Нинмея IV, который был вызван собственным Правительством на внеочередное заседание по поводу права наследования императорского трона. Вся охрана, сопровождавшая императора вне его личной резиденции, по традиции, была облачена в униформу серо стальных и чёрных цветов. В комплект входил также шлем с забралом, перчатки и ботинки на толстой, противокислотной, несгораемой подошве. Гвардейцы должны были выглядеть исключительно безликими.
    На лице императора не дрогнул ни один мускул, когда Собрание, извинившись, но всё же настойчиво открыло животрепещущую тему, вот уже несколько последних месяцев не сходившую с уст граждан империи, смачно обсасываясь во всех без исключения СМИ.
    Первым по протоколу слово взял председатель Собрания Правительства Галактического Союза, фактический руководитель экономического сектора и троюродный брат императора по материнской линии. Было видно, что данный вопрос ему в тягость, так как была известна их взаимная симпатия, скреплённая ещё дружбой с детских и юношеских лет. Но председатель, по законам Галактического Союза, подчинялся не только императору, имевшему в своём распоряжении и непосредственном подчинении весь космический флот, на чём и зиждилась его власть, но и планетарным правителям — вассалам, составлявшим костяк самого Правительства. А для этих главным всегда оставалась экономическая стабильность подведомственных им миров, которая базировалась на незыблемых законах и уставах императорского двора, и их неукоснительного соблюдения.
    Императорский трон оставался без наследника, и это очень беспокоило всех. Внезапная или случайная смерть Нинмея IV могла привести к неопределённым последствиям, что плохо, если не катастрофически, могло сказаться на галактической экономике. Все без исключения правители умели считать свои деньги.
    Проблема заключалась в том, что Трон император мог передать только по женской линии, то есть своей дочери. А вот дочь, уже обязана была передать трон по мужской линии, то есть сыну. Император имел много дочерей, но лишь одна из них имела чистые человеческие гены без примесей каких-либо рас. Это было наиважнейшим условием наследования трона. Но, вот в чём загвоздка. После трагической гибели супруга, принцесса предпочла трону — молитву, оставив политику и полностью погрузившись в миссионерскую деятельность. Единственный внук императора не имел права на престол, зато это право имела следующая в роду женщина.
    Его императорское величество обожал свою правнучку и возлагал на неё большие надежды, ведь на ней могла оборваться династия Ванзеру. Нинмей IV имел чуткий нюх и давно сложил дважды два. Череда неприятностей с членами императорской семьи казалась ему не случайной. Внезапное и загадочное исчезновение последней наследницы утвердила его предположение. Огромные силы были брошены на поиски принцессы. И наконец, недавно, спустя целых пять лет, у них появилась зацепка. Маленькая. Но дающая большую надежду. Поэтому вся эта, как он её называл — «правительственная возня» раздражала императора.
    — Его величество должен понимать необходимость принятия решения о наследовании императорского трона в соответствии с традициями принятыми со времен расселения народов, — зачитывая монотонным голосом протокол, вещал председатель. — В связи с отсутствием прямых наследников по женской линии, имеющих чистые человеческие гены, как требует того Закон, Собрание предоставляет список возможных кандидатов, претендующих на трон, по второй и третьей линиям наследования. Согласно Закона, новая династия, должна начать свой отсчёт с представителя мужского рода, имеющего чистые, человеческие гены и, далее, продолжать передачу наследования, согласно Закона, по женской линии. Список кандидатов вручается Его императорскому величеству публично, для ознакомления и принятия соответствующего решения, в сроки определённые Собранием, а именно, в течение шести средне галактических месяцев, со времени вручения данного списка.
    Собрание происходило в малом зале заседаний Правительственного Дворца, где Ток присутствовал впервые. Император восседал на троне, точной копии церемониального, стоящего во Дворце коронации, в личной ложе, отгороженной от остального народа прозрачной пуленепробиваемой перегородкой. Здесь же находилась и часть охраны, в том числе и Ток. Остальные гвардейцы, в определённом порядке, рассредоточились по залу.
    Груту прекрасно были видны всё присутствующее Собрание. Его особое зрение помогало рассмотреть каждого в подробностях, увидеть их мимику и реакцию на происходящее. Наконец список кандидатов был передан императору. Быстро пробежав глазами по нему, Нинмей IV поднял взор к Собранию.
    — Что же, — произнёс он, баритоном. — Я вижу, многие из вас подняли свои родовые архивы. Некоторые имена действительно имеют честь быть упомянутыми в императорском семейном древе. Меня лишь поражает, сколько из вас умудрилось, за тысячелетнюю историю действующей императорской династии Ванзеру, сохранить свои чистые человеческие гены. Меня наводит всё это на мысль, что вы спали и видели, когда же императорская семья выродится.
    В зале притворно негодующе зашумели. Император поднял руку в успокаивающем жесте и продолжил:
    — Все претенденты в этом списке на Трон подвергнутся тщательной проверке моими личными генетиками, в моих лабораториях. Только после этого я смогу принять решение о наследовании. Из зала послышались выкрики:
    — Император не доверяет…
    — Все были проверены…
    — Специальная комиссия…
    — Анализы…
    — Чистокровный…
    — Нарушение закона…
    И прочее. Но император молчал. Слово вновь взял председатель.
    — Хочу напомнить уважаемому Собранию, что это право законно. В интересах императора передать Трон тому, кто подходит по всем параметрам. Не забывайте, это будет новая династия, новая кровь. Но она должна быть чистой. Это самое главное. В списке есть и моё имя. Так вот, хочу сообщить всем присутствующим, что я даю императору своё личное согласие на проверку моих генов и генов моих детей, внуков и правнуков. Остальные, кто, будучи внесёнными в список, откажутся от проверки, подвергнутся маркировке и автоматически выбывают из претендентов на Трон. На этот раз присутствующие хранили молчание. Собрание было окончено.
   
    На посадочной площадке, куда направился император, его ждал посыльный. Тщательно проверенному охраной, ему было позволено обратиться к Его высочеству. Нинмей видимо знал этого человека, протянувшего в руки императора, как того требовали в подобных случаях традиции, свиток из псевдо бумаги с рукописным текстом. Развернувши послание император, ухмыльнувшись, произнёс:
    — Юный Ангур, с каких это пор вы находитесь на побегушках у Игборна?
    Юноша вспыхнул.
    — Ваше императорское высочество, мы с дувуром друзья.
    — Вот, как!? Я, что-то не видел вашего имени в списке. А имя Ээрбара Игборна там на первом месте. Вы что же думаете, если он займёт Трон, то вы так и останетесь друзьями. Этот человек из семьи, у которых даже прислуга имеет чистые гены. А вы, я так понимаю, имеете родство с местным населением ваших владений, — намекнув на удлиненные и заострённые уши визави, добавил император.
    — Ну, хорошо, — смягчился он, глядя на смущённое лицо юноши. Передайте дувуру — я жду его прямо сегодня, без четверти пять и ни минутой позже.
    Счастливый Ангур, сделав поклон головой, удалился. Император задумчиво смотрел ему вслед. Потом, резко развернулся и молча направился к летающей машине. Через двадцать минут, по расписанию, он должен обедать с дочерью.
   
    Ээрбар, в сопровождении небольшой свиты, прибыл в императорскую резиденцию ровно в половине пятого. Свита осталась ждать своего хозяина в общей приёмной, куда после обеденного перерыва центум гвардейцев направил дежурить Тока и ещё одного парня из расы крылатых тегов.
    Компания, прибывшая с дувуром, вела себя довольно развязно. Две девушки и трое юношей разряженные, словно новогодние елки, и в прямом смысле украшенные разноцветными, мигающими гирляндами, вызывающе громко разговаривали и смеялись. Ток понял, что молодёжь под кайфом, и ждёт «продолжения банкета». Они постоянно вытягивали свои тонкие шеи, увешанные тяжелыми цацками, когда на широкой лестнице, ведущей в главные покои резиденции появлялся хоть кто-то. Молодёжь маялась. Ей было скучно. И тогда им в голову пришло развлечение.
    Сначала они просто посматривали на гвардейцев. Потом стали шептаться и хихикать. Более всего из них выделялся один — небольшого роста, с синими, патлатыми волосами, одетый в короткие, обтягивающие серебристого цвета лосины и болеро на голое тело. Пошептавшись о чем-то с товарищами, он вразвалочку направился к гвардейцам, стоящим по разные стороны лестницы. Не доходя метров пяти, он на миг остановился, оценивая «противника». Но быстро принял решение и двинулся в сторону грута.
    Подойдя вплотную к Току, он нагло и бесцеремонно стал рассматривать гвардейца снизу вверх. Выскочка еле доставал груту до середины груди. После тщательного осмотра, он повернулся к компании и прокомментировал:
    — Настоящий, калабава, урод!
    Компашка заухмылялась.
    — Лала, — продолжил он, обращаясь к одной из девиц. — У него, калабава, торчок, как у наирского онга, с которым ты, калабава, развлекалась недавно. Хочешь попробовать этого?
    — Я уже пробовала с таким, калабава, — манерно пропела девчонка. Выдрал меня, калабава, потом неделю болело.
    — Да-а? — удивлённо протянул выскочка и вновь внимательно стал разглядывать грута.
    Току, как и всем гвардейцам, было запрещено разговаривать с посетителями и гостями. Он мог ответить лишь перед своим непосредственным командованием, мажордомом дворца, или самим императором. Поэтому он терпеливо молчал, не отвечая на нападки «золотой» избалованной молодёжи. Вообще Ток привык, что на его внешность мало обращают внимания. А скрывая под свободной одеждой своё немереное, находящееся в постоянном тонусе мужское естество, ничем не отличался от большинства граждан столицы. Но униформа гвардейца, к сожалению, не позволяла этого скрыть.
    Молодняк продолжал обсуждать внешность грута, словно он был не живым, а статуей, стоящей у лестницы. Их сексуальная жизнь видимо была очень насыщенной и разнообразной, поскольку в фантазиях, которые они хихикая и гогоча, не стесняясь озвучивали, груту была уготована роль, о которой он сам никогда бы и помыслить не мог. В подробностях рассказывая, с кем и как он бы спарил грута, разряженный, словно клоун выскочка так распалился, что не отдавая себе отчёт, решил потрогать у Тока в штанах. Это он сделал зря. Клокотавший в глубине души всегда спокойного и уравновешенного Тока гнев вышел наружу. Ещё некоторое время назад, увидев Ээрбара, он еле сдержался, чтобы не плюнуть в его надменную рожу за то, что тот сотворил с Ригой. Ему было неприятно даже слышать это имя, не то что вытягиваться в струну перед ним, как требовал того устав. И вот теперь, сопляки, что прибыли в сопровождении дувура, нагло издевались над гвардейцем его императорского величества, пребывая в полной уверенности своей безнаказанности. Поэтому, как только рука поддонка дотронулась до тела грута, он, заученным долгими тренировками движением, эту руку сломал. Причем сделал это сразу в трёх местах, чтобы молодняк навсегда запомнил урок.
    Визжал выскочка долго. Даже когда гвардейская медицинская бригада, вколов дозу обезболивающего грузила его тщедушное тело для транспортировки в лазарет, он продолжал выть и стонать. Остальная компания, с испуганными лицами жалась друг к другу.
    — Гвардеец Альгутта Муррей, вы, на время расследования происшествия отстраняетесь от несения службы. Центум гвардейцев вручил груту предписание:
    — Вас вызовут на допрос. Пока вы свободны.
   
   
    Часть 4.
   
    Ток сидел в собственном кабинете и глазел в окно. Окно было настоящим. Оно выходило на задний двор и казало не слишком приятную картину. Взгляд Тока, наверно в сотый раз за сегодня, упёрся в стену напротив. Облупленная, несущая давние следы бежево — розовой краски стена, принадлежала зданию напротив, делившему этот дворик с заведением, в котором сейчас находился грут. Деревянная, сколоченная из досок и видавшая виды дверь, была закрыта на висячий замок. Внизу справа, доски дверей словно кто-то прогрыз, оставив небольшой лаз. Рядом с ним, у пустой миски, нахохлившись, сидела пёстрая кошка в ожидании обеда. Чуть левее располагалась узкая, металлическая лестница с перилами. Она разделяла это здание с ещё одним — не лучшего вида, имевшем маленькие, грязные окошки, кое-где забитые фанерой. Лестница поднималась на пару метров и уходила под углом влево. Затем, но уже выше, небольшой площадкой ведущей к закрытой обшарпанной двери, показывалась вновь и снова заворачивала. На металлических перилах сушились тряпки, бывшие когда-то коврами. В одном из углов, довольно аккуратной стопкой, был сложен шифер. В другом углу находился мусорный контейнер, сейчас пустовавший.
    Ток оторвал взгляд от созерцания убогости и задёрнул жалюзи. Атмосфера кабинета, в отличие от вида из окна, казалась более приятной. И в этом была заслуга грута. С тех пор, как он получил должность начальника безопасности и занял причитающийся ему кабинет, Ток многое здесь поменял. Сделал ремонт, украсил стены симпатичными репродукциями, сменил тяжелое, массивное бюро бывшего хозяина кабинета на лёгкий, но практичный письменный стол, поставил новый сетевой коммутатор и уговорил своего работодателя разориться на голоэкран, занимавший практически целую стену. В данный момент голоэкран не показывал ничего интересного. Картинки в большинстве своём были статичны. Лишь изредка по коридорам из помещения в помещение передвигались люди. В основном персонал. В кухне активности было больше. Повара уже готовились к встрече посетителей.
    Пробежав глазами по всем секциям экрана, Ток откинулся на спинку кресла. Часы показывали без четверти двенадцать по средне галактическому. Скоро откроют двери заведения, и начнётся рутинная работа. — Надеюсь без происшествий, — подумал Ток, отправляя по коммутатору сигнал готовности своим непосредственным подчинённым — охране, в количестве четырёх человек. Хотя, чисто внешне, некоторых из них довольно трудно было назвать людьми.
    Уже около трёх месяцев грут служил начальником охраны ресторанного комплекса «Кринто». Его обязанностью был полный контроль безопасности в заведении в рабочее и не рабочее время, проверка лояльности персонала перед приёмом на работу, ну и конечно, помощь (это естественно не афишировалось) правоохранительным органам планеты в поисках особо опасных элементов общества.
    Наниматель Тока, сколотивший состояние не совсем законным способом, в определённый момент решил стать законопослушным гражданином, «завязав с криминалом» и открыв ресторанный бизнес. Чтобы бизнес процветал, ему пришлось заключить негласную сделку, сдавая своих бывших подельников и знакомцев из криминального мира планетарной милиции. Надо отметить, что делал он это не часто и аккуратно, дабы не навести беду на себя уже с другой стороны. Жизнь в самом нижнем, наземном ярусе мегаполиса Хомат-Дэр была не райской. Те, кто жил выше, считали это место трущобами. Но на самом деле это было не совсем так. И здесь всё поддавалось определённому делению. Были довольно зажиточные районы, а были районы для бедняков.
    Лично, милиция совалась сюда лишь в крайних случаях и только когда точно знала — зачем и куда. В остальное время, негласно, здесь правила конгрегация бизнесменов, устанавливая свои собственные правила. Конечно, от всех них «попахивало» криминальным душком. Но всё же, они держали здесь стабильный порядок. Местная мафия сдавала вконец зарвавшихся и борзых дельцов не хотевших жить по правилам и подозрительных чужаков, от которых, по их мнению, можно было ждать неприятностей. Милиция отчитывалась перед Правительством за успешные операции по ловле особо опасных преступников. Такой расклад вполне устраивал всех.
    За время, проведённое в этой должности, Ток осуществлял помощь правоохранительным органам лишь дважды. Оба раза «клиентами» были какие-то прощелыги — аферисты, сбежавшие с верхних ярусов в поисках укрытия от правосудия. Такие не были членами местного общества, и сдать их органам не считалось чем-то зазорным.
    Мысли Тока неожиданно скользнули в то время, когда им с Ригой пришлось покинуть Капитолий. Он поморщился. Его тогдашняя несдержанность, так не свойственная ему, Току Муррею, но совершенно нормально воспринятая другими людьми, довольно хорошо знавшими характер расы грутов, стоила их маленькой семье не только работы, но и дома.
    Разбираться кто виноват в инциденте долго не стали. Конечно, как и положено, с него взяли показания, опросив также и другого гвардейца присутствовавшего в тот злополучный момент. Но решение было не в пользу грута. Дело могло бы принять и более тяжелый характер для него, поскольку дувур Ээрбар Игборн требовал сатисфакции, утверждая, что задета его честь, как близкого родственника и опекуна того самого парня, которому грут сломал руку. Было ясно, как белый день, что истинная причина такого поведения дувура заключалась в том, чтобы опозорить личную гвардию императора, раздув галактический скандал в преддверии выбора наследника.
    Император отреагировал на этот выпад довольно сухо и спокойно. Тока в обиду не дал, хотя тот был и не против принять дуэльный вызов. Он отлично владел шпагой. Однако Нинмей IV не знал об этой уникальной способности для обычного гоплита — грута и дал распоряжение просто уволить последнего со службы, не лишая званий и наград.
    Току было немного обидно, но он понимал, что отделался за свою несдержанность довольно легко. В конце концов, можно было устроиться на работу в охрану или вновь вернуться в армию. Только он не учёл одного — высоких амбиций дувура. Тот не желал мириться, что император так неуважительно отнёсся к его чести и видимо решил собственноручно наказать невежественного грута.
    Слежку за собой и за домом Ток вычислил сразу. Он даже запретил Риге высовывать нос из дома. Но вечно так продолжаться не могло. Самым страшным было то, что дувур сразу узнает Ригу и чем это могло кончиться Ток и девушка боялись даже представить. У Ээрбара были деньги и связи. Много денег и много связей. Он был первоочередным претендентом на Трон, и оставалась большая вероятность, что скоро его займёт.
    Рига боялась дувура. Ток боялся за Ригу. Поэтому, на семейном совете было принято решение срочно валить из столицы. Куда-нибудь подальше. Например на Крин.
    Сначала груту пришла очень неплохая идея отправить Ригу на Землю. Там вездесущий дувур мог бы искать её как иголку в стоге сена. Но прошерстив информационные, общедоступные сети, к своему удивлению, Ток обнаружил, что такой планеты в галактическом Союзе нет, а рейсов на неё не существует. Воспользовавшись своим личным допуском к имперским военным архивам, он узнал, что планета Терра (она же Земля), является резервацией и частной собственностью императорской фамилии, и полёты на неё запрещены под страхом смерти, а координаты все засекречены.
    Полёт на Землю отменялся, поэтому выбрали Крин. На Мурей соваться не стоило, там бы их искали в первую очередь.
    Дом продавать не стали, а сдали по инфосети в аренду на полгода. Чтобы запутать следы, билеты взяли на чартерный рейс с остановками и дозаправками на семи планетах Союза. И это стоило не малых трат. Соблюдая маскировку, они под покровом ночи покинули дом. В соседнем квартале их ждало заранее заказанное такси. Через пару недель они были на Крине.
    Устроившись в гостинице, первым делом Ток заявился к Мёз Хи, как единственной здесь знакомой. Кроме того, у Тока были основания предъявить Мёз некоторые претензии.
    Найти мамашу клана хрюков удалось не сразу. С тех самых пор утекло много воды и произошло немало событий. Здесь, как и на Мурее, прошли кое-какие чистки. Клан Мёз Хи подвергся тщательной проверке на лояльность Союзу и соблюдение имперских законов. Чтобы не лишиться гражданства, а в худшем случае и головы, мамаша потратила огромные деньги на взятки, «замазывая» собственные делишки. Статус клана при этом резко упал вниз. Теперь семья обитала не на тринадцатом ярусе мегаполиса, откуда мечтала взобраться ещё выше, а почти в самом низу, на третьем ярусе, спустившись, как говорится сразу на десять пунктов.
    Увидев Тока мамаша Мёз перепугалась. Только-только утихли все треволнения. Только-только дела вновь стали налаживаться. И вдруг, этот малахольный грут просто сваливается на её бедную голову. Но начав с ним разговор, она удивилась переменам произошедшим в нем. Нет, внешне он был всё тем же. А вот держался уже по-другому, более уверенно и независимо.
    Узнав, что он не собирается её шантажировать за продажу его в рабство, Мёз Хи чуть расслабилась и подобрела. Грут рассказал ей не много, лишь то, что служил на флоте, а теперь ищет работу охранника. Она обещала помочь и в кратчайшие сроки исполнила обещание, дав ему один адресок и маленькую рекомендацию.
    На должность его взяли довольно охотно. Не всякий космический пехотинец переезжал жить на Крин в Хомат-Дэр, который сами местные называли Свалкой и тем более не каждый был согласен жить в самом низу, когда все остальные предпочитали подняться повыше.
    Но грут был без претензий. Платил хозяин вполне прилично. Этих денег хватало на комфортабельную квартирку с видом на море на десятом ярусе. Здесь в основном обитала богема, имевшая категорию доходов «то густо, то пусто». Работать Риге Ток запретил, лишь позволяя иногда позировать для местных художников, чтобы хоть как-то скрасить однообразные будни.
    Воспоминания грута прервал стук в дверь. Взглянув на экран, он увидел официантку из бара, принесшую ему обед. Ток открыл дверь. Белокурая, смешливая Лайла вкатила тележку в кабинет.
    — Привет шеф, — весело подмигнула она груту.
    — Привет Лайла. Как дела?
    — Хорошо, — поднимая поднос с обедом, и водружая его на стол, сказала девушка. — Сегодня, Мол, пригласил меня в выходные слетать на Фосс.
    — Отлично Лайла. Может там, в романтической обстановке он сделает тебе предложение?
    Лайла в притворном удивлении расширила глаза.
    — Ты думаешь!?
    Ток пожал плечами. Ему нравилась эта пара. Маленькая и хрупкая, похожая на милую мышку Лайла и Мол, огромный, словно медведь и такой же волосатый, но имевший удивительно спокойный характер. Конечно это он, Ток, посоветовал Молу, своему охраннику, свозить Лайлу на Фосс и именно там сделать ей предложение.
    Фосс был естественным спутником Крина, как Луна у Земли и был в почёте у молодоженов и влюблённых. На Фоссе было множество отелей предоставляющих услуги различного характера, в том числе романтические ужины на фоне восходящего Крина, бассейны под звёздным небом, объяснение в любви в невесомости и многое, многое другое, чего только не пожелает душа.
    На вопрос дать совет как сделать Лайле предложение, Мол получил однозначное — на Фоссе. Ток даже сам заказал билеты на ближайшие выходные и помог выбрать обручальный браслет.
    Упорхнув, словно птичка из кабинета, счастливая девушка оставила грута одного разбираться с обедом. Отбивная была просто великолепна. Ток наслаждался вкусовыми ощущениями попутно не забывая поглядывать на экраны. Вдруг, вилка с нанизанным на ней сочным куском мяса выпала из рук и со звоном брякнула об тарелку с остатками отбивной. Грут уставился в экран, демонстрирующий одну из vip-кабинок, специальных небольших комнат, отделённых от основного зала и имеющих даже собственный вход. Подобными кабинками обычно пользовались более состоятельные клиенты, где они назначали встречи с партнерами по делам и бизнесу. Конечно, никто из них не знал, что все их «обеды и ужины» просматриваются службой охраны, а в некоторых случаях и прослушиваются.
    Ток не однажды становился свидетелем подобных встреч. Информация, полученная из таких источников, была строго конфиденциальна, не афишировалась, и держалась в секрете до особого распоряжения хозяина. В общем, его довольно мало интересовали делишки местной мафии.
    Но сейчас, забыв обо всём на свете, грут таращил свои необычные двойные зрачки на экран, где на мягком, удобном диване расположилась до боли знакомая фигура.
    Быстро надев на глаза специальное устройство позволявшее, подключившись к камере, ощущать своё полное присутствие в кабинке, Ток включил звук. Теперь он мог более подробно и в деталях рассмотреть то, что его так поразило. А точнее ту. Буквально в двух метрах от него, закинув ногу на ногу и покачивая носком высокого, доходящего до середины бедра сапога, собственной персоной, сидела Анна Ивановна Соловьёва.
    Она изменилась. Когда-то длинные волосы, сейчас были коротко подстрижены и выкрашены в чёрный цвет. Кроваво красные ногти, наоборот, отрощены и подпилены под острым углом. Одета девушка была в чёрную, прозрачную гипюровую блузку и красную мини юбку, больше похожую на широкий пояс, нежели на предмет одежды.
    Напротив Анны, на мягких подушках развалился старый знакомец — пигмей. В кабинку постучали:
    — Наконец-то, — капризным тоном произнесла Анна. — Войдите.
    Дверь открылась. Вошел официант.
    — Принеси два кофе, в вашей дыре мы ничего есть не будем.
    — Простите, но у нас довольно вкусно готовят, я могу предложить вам запеченное мясо беранга под маринадом. Это коронное блюдо нашего… Договорить ему не дал утробный рык, вырвавшийся из глотки, на первый взгляд, такой симпатичной клиентки. Официант пулей ретировался из помещения, оставив парочку наедине. Не считая конечно Тока, незримо присутствовавшего здесь.
    Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы не узнать в подобном поведении девушки, так хорошо знакомые груту, черты другого существа. Без сомнения, когда-то его бывшим и таким родным телом сейчас распоряжалась араханка Вэлта. Карлик тогда обманул Тока. Эта тварь оказалась живучей. Ток непроизвольно сжал кулаки. Но тут в дверь вновь поскреблись. Однако это не был официант. В кабинку вошел неприметный, одетый в мешковатый костюм грязно-серого цвета, тип. Низко надвинутая на глаза бесформенная шляпа не давала в подробностях рассмотреть его физиономию.
    Увидев вошедшего Вэлта сразу подобралась. Пигмей тоже напрягся, поменяв горизонтальное положение на вертикальное. Человек молча прошел и сел на диванчик. Голову он старался не поднимать. Грут видел лишь длинный, тонкий нос, торчащий из под полей шляпы.
    — Что скажешь Снич. Ты всё узнал?
    Действием, как и всегда, руководила Вэлта.
    Человек в шляпе от её громких слов ещё больше ссутулился. Казалось, он прямо сейчас забьётся под стол. Его потрясывало. Он зашипел:
    — Тисше, тисше, нас могут услысшать!
    Вэлта огляделась. Взгляд её таких знакомых до боли глаз остановился прямо на Токе. Он обмер. Неужели…Но через секунду она смотрела уже вновь на Снича.
    — Зачем тогда ты назначил встречу в этой дыре. Можно было выбрать место получше и повыше.
    — Меня могут вычшисшлить, — прошипел человек. — Я боюсшь.
    — Кому ты нужен, — лицо Анны поморщилось. — Ладно, давай к делу.
    Чуть посопев, Снич всё же решился:
    — Три-четыре раза в неделю мальчшика восзят на сзанятия. Осштальное время он не покидает дома.
    — В какие дни, во сколько и кто с ним находится рядом, — Вэлта включила деловой стиль.
    — По чётсным дням, с двух до сшести. Охраны — двое. Обучшенные. Бывсшие имперсшские вояки.
    Вэлта с пигмеем многозначительно переглянулись.
    — На чём мальчишку возят?
    — На его личшсном трёхместном флайве.
    — Картинка есть?
    Снич достал из-за пазухи небольшой, со спичечный коробок, чёрного цвета предмет и осторожно положил на стол.
    Вэлта кивнула пигмею. Тот протянул руку и слегка надавил на предмет. Появилось трёхмерное изображение летательного аппарата — дорогого, явно выполненного по индивидуальному заказу флайва яркого изумрудного цвета. Прозрачная кабина давала возможность рассмотреть пассажиров, которыми были двое здоровых мужиков в строгой форме и один юноша- подросток с такого же цвета волосами, что и флайв. На боку машины красовался голографический герб дома Са Цор — змея свитая в спираль.
    — Это всё? — Вэлта посмотрела на Снича.
    — Я итак рисшсковал. За такую инсшформацию можно лисшиться всего.
    — Ну ты то, пожалуй, наоборот. Приобрёл.
    Вэлта вновь кивнула пигмею и тот, выудив откуда-то пластиковую карточку, протянул её человеку.
    — Но вы обесщщали келинг. Настоящий келинг!
    — Мы обещали келинг за ДНК-материалы мальчишки. А ты что принёс?
    Снич беспомощно зашипел:
    — Это не возможно. Просто невозможно!
    — Всё в этом мире возможно, Снич, — парировала Вэлта. Зависит лишь от количества денег, которые ты можешь предложить.
    — Хоросшо. Я попробую что-то сшделать.
    — Попробуй, Снич, попробуй.
    Человек ушел, бесшумно выскользнув за дверь.
   
    — Ну, что скажешь? — Вэлта многозначительно посмотрела на карлика.
    — Можно попробовать взять образцы самим. В принципе, машину можно вскрыть и взять материал оттуда. Пацан довольно часто в ней бывает. Когда вырастим клон, можно переходить ко второй стадии плана.
    — Нуда, нуда, видимо ты прав. От этого червя, — она мотнула головой на дверь, — толку мало. А время поджимает. Заказчик скоро начнёт звереть. Ты же знаешь, его лучше не раздражать.
    — Зачем ты вообще взялась за это рисковое дело, Вэлта? Мне что-то начинает оно не нравиться.
    — А денежки тебе нравятся? — взбеленилась Вэлта. — А новое тело тебе нравится? Или ты решил в старом одряхлеть и скопытиться, а?
    — Ну что ты сразу заводишься, Вэлта. Это я так, к слову.
    — То-то, Эд!
   
    Через двадцать минут, не допив свой кофе принесённый официантом, парочка покинула «Кринто».
   
    Ток сидел в своём кабинете и прокручивал в голове событие, произошедшее во время обеда. То, что знакомая шайка задумала какую-то пакость было понятно, как белый день. Грут знал. Семейство Са Цор, одно из самых влиятельных в Галактическом Союзе и самое влиятельное на Крине. Приставка к фамилии — Са, означала принадлежность к императорскому дому, а значит, вполне вероятно, что здесь замешаны наследственные дела Трона. Конкуренты потихоньку начинают убирать друг друга.
    Конечно, ему Току нет никакого дела до этих интриг, но где-то в глубине души, груту было противно и мерзко от этого. Подумав немного, он принял решение.
   
    За всё время пребывания на Крине Ток никогда не посещал храмов. Лишь однажды, будучи новичком — гоплитом, парень из другой курии, верующий лакертианец, в одном из увольнений затащил грута в Единую Церковь. Грута тогда поразил аскетичный вид внутреннего храмового убранства с его холодными серебристыми стенами и прозрачным куполом, затемняющимся в полдень и прозрачным, словно его и нет, в остальное время суток. Верующие особенно любили приходить в храмы ночами, когда звёзды видны ярче. Единая Церковь на то и была единой, что здесь, любой верующий, мог помолиться своим богам, как бы они не выглядели и к чему бы ни призывали.
    В самом низу мегаполиса, в месте называемом трущобами Хомат-Дэра, тоже находился храм — невзрачное здание с замызганным от пыли и грязи падающей с верхних ярусов, но всё же, прозрачным куполом, высокими двустворчатыми дверями и клириком, днём и ночью ждущим своих прихожан.
    Двери в храм были открыты. Ток осторожно вошел под прозрачный свод и оглянулся. Единственным украшением здесь была напольная мозаика, изображающая галактику. Грут, невольно, стал рассматривать спирали, пытаясь отыскать в этой россыпи незнакомых звёзд место, где же он, и вся эта планета, давшая ему кров, сейчас находятся.
    — Молитесь, молитесь, сын мой, ибо Вселенная вас слышит.
    Внезапный голос вывел Тока из задумчивости. Он поднял от пола глаза. На него с любопытством смотрел невысокий, лысый человек в довольно поношенном, коричневого цвета костюме из дешевой пластиткани, состоящем из брюк и удлиненного, прямого кроя жакета, с воротником под горло. Человек продолжил:
    — Особо отрадно видеть на пороге храма представителя заблудшей расы, не принявшей ценности нашей Церкви, и не посещающей наши храмы. Это хорошее знамение. И я возрадуюсь, что первым увидел это чудо в своем приходе!
    — Сожалею, святой Отец, но сюда меня привела не молитва.
    — Это не важно, сын мой. Первый шаг сделан. А то, что душа твоя чиста, мне и так ясно, — он улыбнулся. В улыбке сверкнули острейшие, словно иголки зубы. Добро тоже должно иметь кулаки.
   
    Ток достал из кармана маленький свёрток. В лучах заходящего за небоскрёбы солнца, сверкнула алмазными гранями шестиконечная звезда.
    — Я должен поговорить с Её преосвященством. Прямо сейчас.
   
    Прекрасное лицо Хейресс возникло на допотопном, плоском экране, имевшемся в личной комнате клирика. Ток не ожидал, что она ответит так быстро, словно только и ждала его звонка.
    — Мой мальчик, как я рада видеть тебя!
    Чудесный голос женщины действовал на Тока чарующе. Заворожено он смотрел в эти глаза, отмечая тонкие морщинки, маленькую прядку волос, словно нарочно выбившуюся из идеальной причёски, милые ямочки на щеках. Это лицо притягивало и манило грута, а голос вызывал такие глубинные, эмоциональные вихри, что начинало щипать в глазах. Однако она продолжала:
    — Я, было, обиделась на тебя, что ты так и не обратился ко мне за помощью, Ток. Но вижу, у тебя всё наладилось?
    — Да, ваше преосвященство.
    — Мы же договорились. Хейресс. Просто Хейресс.
    — Да, Хейресс. Я…, — он замялся. Но тут же продолжил, не считая что-либо скрывать:
    — Я на Крине.
    — Да я уже поняла, — засмеялась она. Потом стала серьёзной.
    — Тебе нужна помощь?
    — Нет, не мне.
    Она подняла бровь.
    — Недавно, случайно, я стал свидетелем одного разговора, — продолжил грут. В этом деле, о котором шла речь, замешана семья Са Цор. И я думаю, что связано всё это с вопросом наследования императорского трона.
    В лице её что-то промелькнуло.
    — Сейчас, давай поподробнее Ток.
   
    Груту казалось, что подъём длится бесконечно. Стеклянный лифт поднимал его к вершине самого высокого небоскрёба Хомат-Дэра. Это был верхний ярус города, где могли позволить себе жить лишь богачи.
    Наконец двери лифта открылись, и он попал в прекрасно освещённые апартаменты. Обстановка соответствовала стилю минимализма. Две из четырёх стен были совершенно прозрачными и являли собою огромные окна, с видом в бесконечное синее небо. Ещё одна моргала многочисленными глазами голоэкранов. Последняя имела лишь дверь, через которую, собственно, Ток и вошел.
    Широкий, рабочий стол и высокое чёрное кресло пустовали. Так же, как и два мини дивана, стоящих напротив друг друга, с маленьким стеклянным столиком между ними.
    Ток подошел к окну и взглянул вниз. Белесые облака скрывали картину внизу. Лишь иногда, в их разрывах проступали далёкие очертания зданий, с мелькавшими между ними флайвами, похожими с высоты на земных летающих жуков.
    — Впечатляет?
    Хозяин апартаментов вошел совершенно бесшумно. Это был человек — атлет облачённый в безупречного кроя, серо-стальной костюм. Верхние пуговицы тёмно-синей рубашки были расстёгнуты, обнажая густо-чёрную курчавость на груди. Коротко стриженые волосы, уложенные в идеальную причёску с пробором, аккуратный маникюр на руках и тонкий, приятный аромат наполнивший комнату с его появлением, говорили о прекрасном вкусе этого человека.
    Лицо его, по форме, напоминало грушу с ярко выраженным, раздвоённым подбородком. Широко расставленные глаза, под средним размером лба, не имели белков, отчего взгляд казался прожигающим. Нос занимал сорок процентов лица, был прямой и заканчивался довольно крупными, но аккуратными ноздрями. Большой рот начинался сразу под носом. Носогубная складка, для такого размера лица была мала. Цвет кожи был скорее темным, словно человек очень много находился на солнце.
    Некоторое время, они молча рассматривали друг друга. Затем, хозяин сделал приглашающий жест.
    Алур Са Цор, владелец межпланетной корпорации занимавшей ведущее место во всём галактическом Союзе по производству космических военных кораблей и являвшийся действующему ныне императору родственником по третьей мужской линии, расположился напротив Тока, заняв мини-диван целиком. Рядом с не маленьким грутом мог поместиться кто-то ещё.
    — Признаться, не ожидал увидеть представителя вашей расы, Мур Альгутта, — мощным басом проговорил Са Цор. Хейресс предупреждала меня, но я не придал этому большого значения. Итак, расскажите всё поподробнее и по порядку.
   
    ***
   
    На месте преступления шайку Вэлты застать не получилось. Пигмей был далеко не дурак и нанял для этого третьих лиц. У пойманных с поличным, прямо во флайве юного отпрыска Са Цора двух бедолаг, выяснить ничего не удалось. Чтобы оградить хоть на какое-то время своего сына от посягательств, Алур развернул широкомасштабную кампанию, раструбив на всю планету, а так же и за её пределы, о неизвестных злоумышленниках пытавшихся устранить одного из конкурентов на имперский трон. Шумиха поднялась ещё та. Все инфосети пестрели броскими заголовками о неудавшейся попытке похищения. Строилась масса гипотез о том, кому это было выгодно. Вскоре Ток узнал, что корабль Вэлты покинул планету.
    С Алуром Са Цором грут встретился вновь, когда шумиха чуть улеглась. В этот раз его пригласили в загородную резиденцию, куда магнат после недавних событий перевёз свою семью.
    Ток профессиональным взглядом заметил наличие вооруженной до зубов охраны. На его взгляд охраны было многовато. При правильном распределении сил, виллу Са Цоров могло бы охранять в два раза меньше солдат.
    Хозяин виллы самолично встретил грута, отправив за ним в Хомат-Дэр флайв с водителем, чем вызвал перетолки и пересуды среди прислуги и приближенных, а так же солдат и охранников виллы.
    Само здание увиденное Током ещё сверху представляло строгое, без излишеств, прямоугольное, одноэтажное здание фисташкового цвета, покрытое буро-зелёной черепицей и утопающее в зелени. Высокий забор, сплошь утыканный датчиками на движение и камерами, окаймлял его по периметру. Во дворе имелась посадочная площадка.
    Алур Са Цор провёл Тока на просторную веранду, где их встретила миловидная, миниатюрная женщина азиатской внешности.
    — Познакомьтесь Ток. Моя жена — Гузель.
    Женщина радушно улыбнулась, показав ряд идеально белых зубов. Голос у неё был низкий, бархатный:
    — Очень рада видеть вас Мур Альгутта, мой муж много о вас рассказывал. Признаться, я большей частью живу в уединении. Здесь. Не люблю Хомат-Дэр и высоту. Зато люблю разных интересных людей и их истории.
    — Моя жена пишет книги, она писатель.
    Ток уважительно приложил руку к сердцу.
    Гузель заулыбалась:
    — Муж преувеличивает. Это просто баловство. Но вашу историю я с удовольствием выслушаю.
    За обедом, где не было прислуги, а ухаживала за гостем сама хозяйка, Ток выложил на чистоту всю свою недолгую историю жизни. Разоткровенничавшись, он проговорился и о Риге. От него не ускользнула реакция Са Цора. Тот словно пометил галочкой что-то в уме и сославшись на срочное дело, извинившись перед гостем и супругой ушёл, обещая в скорое время вернуться.
   
    Гузель, тем временем, пригласила Тока в сад. Они шли по выложенной узорчатой плиткой дорожке, наслаждаясь тенистой прохладой. Дорожка привела их к фонтану, представлявшему скульптурную композицию девушки с кувшином, из которого, тихо журча, выливалась вода, наполняя небольшой круглый бассейн с низкими, широкими каменными бортами. Присмотревшись, Ток обнаружил сходство хозяйки с каменной скульптурой. Здесь же, под кроной раскидистого дерева, стояла скамья.
    — Я люблю сюда приходить, — сказала женщина, приглашая спутника опуститься на скамейку и присаживаясь рядом. — Здесь я чувствую покой и словно вновь возвращаюсь домой.
    — У вас очень интересное имя, Гузель. Оно необычно для этой планеты.
    — Гузель — значит красавица, — вновь заулыбалась женщина. — И в этом мире моё имя редкость. А вот там, откуда я родом, довольно распространено.
    — С какой вы планеты? — полюбопытствовал грут, отчего-то догадываясь, каким будет ответ женщины.
    — Я землянка, — с надломом в голосе ответила она. — Как и ваша Рига. Я очень хотела бы с ней познакомиться. Дело в том, что с Земли меня увезли почти двадцать лет назад. И мне бы хотелось дружить и общаться с человеком, который родился и вырос под Солнцем.
    — Конечно, я вас познакомлю! Риге тоже очень не хватает такого общения.
    В карих глазах женщины заблестела радость.
    — Скажите, Ток. Вы её любите?
    — Очень.
    — А она вас?
    — Думаю, да.
    — Вы счастливая пара!
    До Тока, наконец-то дошло, о чём она.
    — Нет, — поторопился он оправдаться. Мы не пара, мы семья. Мы самые близкие друг другу существа в этой галактике. Ни у неё, ни у меня никого нет ближе. Но если Рига полюбит кого-то, я буду счастлив.
    — Так ли это, Ток?
    Он просто пожал плечами. Никогда на самом деле до сегодняшнего дня грут не задумывался об этом. Гузель ненароком подняла тему, которая в их с Ригой семье не обсуждалась. Он только знал, что всегда будет рядом с этой девушкой. Теперь же в душе промелькнуло сомнение. Но он его отогнал.
    — Рига свободная женщина. И если она кого-то полюбит, я отпущу.
    Гузель вздохнула.
    — Я никогда не могла и представить, что окажусь от дома так далеко. В юности мне, конечно, мечталось увидеть другие города и страны, но кроме родной деревни до пятнадцати лет я нигде не бывала. У родителей кроме меня было ещё десять детей, и жили мы довольно бедно. Семья наша была смешанная — отец казах, а мама русская. Он взял её сиротой, чтобы не платить родственникам калым, так сам был не из богатых. У нас было своё хозяйство, но прокормить такую прорву ртов было не просто. Деревня, где мы жили, находилась далеко от района и дети в школу не ходили. Мама сама учила нас читать и писать. С самого детства мы работали, помогая по хозяйству родителям, но вырваться из нищеты всё равно не могли.
    К моим пятнадцати годам замуж выдали двух старших сестёр. Дети в нашей семье отличались от остальных земляков красотой, здоровьем, более светлой кожей и волосами. Сказывалось влияние смешения крови. Поэтому за дочерей отец получил неплохой калым. Дела пошли на поправку. И тут, старший из трёх братьев, тоже решил жениться. Он уже оканчивал ветеринарный техникум, где познакомился с девушкой из зажиточной семьи. Встал серьёзный вопрос, где взять столько денег, чтобы семья девушки посчитала жениха и его семью достойной родства.
    Брат сходил с ума, психовал, давил на отца и мать. Породниться с одной из влиятельных в нашем районе семьёй, стало у отца идеей фикс. Я не осуждаю его, как не осуждаю и брата. Выкарабкаться из бедности и жить достойно имеет право каждый, а что это будет стоить счастья одной из дочерей или сестёр никто не учитывал.
    Меня высватали буквально за день до того, когда отец чуть не пустил под нож всё стадо баранов. Для счастья старшего сына он готов был пожертвовать всем.
    Я помню, за неделю до этого я напросилась с отцом в райцентр. Я ждала его у банка, сидела на скамейке и ела мороженное, когда ко мне подошел незнакомый человек. Он сел рядом и стал рассматривать меня. Я смутилась — не привыкла к такому вниманию. Я помню, он спросил, как меня зовут. Я ответила — Гузель.
    — Скажи-ка, Гузель, у тебя есть жених?
    — Нет, — ответила я.
    — А хочешь?
    Я пожала плечами.
    Потом он встал и ушел. А увидела я его через неделю, у нас в доме. Он о чём-то беседовал с отцом. Я украдкой наблюдала, но мне были слышны лишь обрывки разговоров. Потом отец пошел искать меня. Звал. Но я спряталась в детской. Помню — как чувствовала что-то.
    Конечно, меня нашли и привели к тому человеку. Отец сказал, что меня просватали и увозят к моему жениху в другую страну. Что жених мой очень богатый и жить я теперь буду в достатке. Что сам жених приехать не смог и прислал человека, которому доверяет и теперь отец передаёт меня ему и благословляет на долгую счастливую жизнь.
    Я заплакала, сказала, что не хочу уезжать. Отец зашикал на меня. А сам подобострастно улыбался человеку. Пытался кланяться. Помню, говорил: — Она согласна, согласна, просто стесняется очень.
    Не знаю, спросил ли тогда отец, на радостях, у этого человека, куда же меня увозят. Хотя понимаю, сейчас — это уже не важно. И даже если бы родители захотели меня найти, вряд ли смогли. Мама жалела меня, плакала. Но она была слишком зависима от отца. А кроме меня, в тот момент за её юбку держалось трое ещё совсем маленьких моих сестёр. А самый младший братик сосал грудь.
    Человек увёз меня от родных в тот же день. Я узнала, что мужчину зовут Борис, а моего будущего мужа — Алур и даже не могла представить себе, что замуж выходить я буду уже не на Земле, а здесь на Крине.
    То, что я на другой планете мне рассказали намного позже. Эту новость тогда я приняла как-то поверхностно. Да и не до этого мне было. Я носила под сердцем сына, а беременность была не из лёгких.
   
    Гузель улыбнулась:
    — Откровенно говоря, после того, как я увидела своего мужа, и в конце концов привыкла к нему, меня уже ни чем не удивишь. А тогда я просто грохнулась в обморок. Со мной случилась настоящая истерика. Я не подпускала Алура к себе. Натерпелся он, конечно, в то время со мной, стыдно вспомнить.
    — А почему он не взял в жены девушку своей расы? — полюбопытствовал Ток.
    — А такой расы, как у Алура не существует. Точнее, он её единственный представитель. Дело в том, что в младенчестве муж тяжело заболел. Это был какой-то малоизученный вирус. Лекарство нашли, но вирус сильно похозяйничал в организме. Его лицо и огромные размеры есть последствия той болезни. Сейчас он здоров, но человеком его уже назвать трудно.
    Проблема в том, что его семья одна из самых близких по родству к императорской. И так как муж был единственным ребёнком у родителей, он решил, что его сын должен быть чистокровкой, без каких-либо мутаций. Для этого он обратился к императору с личной просьбой.
    Земля единственная планета в Галактическом Союзе, обитатели которой, в большинстве своём, являются человеческими существами, без каких-то было примесей генов животных или других разумных галактики. Все, кого ты встречал в этом и других мирах — необычные расы, да и сам ты — есть результаты экспериментов далёкого прошлого человечества, когда оно расселилось по космосу. Где-то того требовали климатические и природные условия, где-то иные обстоятельства. Некоторые, просто создавали собственные расы, чтобы отличаться от других.
    Чистокровных людей становилось всё меньше. И тогда было принято решение, оставить одну планету в резервации. Отгородить её от остального Союза, запретить любые отношения с её жителями. Этой планетой и стала Земля. Она является своеобразным хранилищем чистых человеческих генов, откуда, в крайнем случае, можно пополнить исчезающие запасы. Тогда же был принят закон, запрещающий представителю с мутационными генами всходить на престол.
    Император пообещал Алуру чистокровку с сильными человеческими генами. Ею, как ты догадался, стала я.
    — Но ваш ребёнок, сын, разве нет вероятности, что ему не достанутся гены отца?
    — О! Мужу пришлось выложить немало средств, чтобы генетики постарались. Наш сын не был зачат естественным путём. Искусственное оплодотворение. Причем до того, как врачи дали добро рожать, было несколько неудачных попыток. Зато наш сын — чистокровка, как и я. Он и похож на меня.
    — Вы рассказываете удивительные вещи Гузель, немного помолчав, ответил Ток. — Но вы хотя бы помните своё прошлое. Я же не знаю — кто я. Кем был. Где моя семья. Эти ложные земные воспоминания постоянно сбивают с толку. Я скажу вам по секрету, в какой-то мере, я до сих пор ощущаю себя женщиной.
    — Могу считать вас своей подружкой? — лукаво поинтересовалась мадам Са Цор.
    Они посмеялись над этой забавой.
    — А вы не пробовали посетить свою родную планету и поискать там?
    — Странно, — произнёс Ток. — Почему я раньше об этом не подумал. Он повернулся всем корпусом к женщине и взял её маленькие ручки в свои ручищи. Она не сопротивлялась. Изумрудный цвет платья удивительно шёл к её глазам цвета коньяка.
    — Спасибо.
    — За что, Мур Альгутта?
    — За приём, за откровенность, за новую надежду.
   
    ***
   
    За всё это время, Ток так ни разу и не соизволил полистать книгу, которая была подарена ему Хейресс. «Все галактическая история народов и рас» лежала среди других ненужных вещей. Наконец настал её час.
    Действительно, книга оказалась довольно поучительной. Из неё грут узнал о происхождении многих рас. Но более всего интересовала Тока, конечно же собственная раса. Раса грутов.
    Планета — родина грутов — Аккедия, была колонизирована одной из последних. Хотя обнаружили её достаточно давно. На планету упал разведывательный зонд, который передал сигнал с координатами. Но, то ли сигнал упустили, то ли не придали ему значения, но данные с планеты отправили в архив.
    Зонд был не просто зонд, а целый исследовательский комплекс, рассчитанный на работу: сбор образцов и информации на несколько лет. Подобные комплексы довольно часто выходили из строя, проработав несколько часов, но этот оказался, назло всем и вся, выполненным добротно и качественно.
    Несколько лет зонд исправно отправлял информацию о планете. Она же, по воле какого-то нерадивого оператора, прямиком отправлялась в хранилище файлов. До тех самых пор, пока в научно-исследовательском ведомстве не сменилось руководство. Новый молодой начальник любил самолично просматривать файлы с архивными данными по исследованию дальних планет, он то и наткнулся на информацию об Аккедии.
    Каково было его удивление узнать о том, что планета обитаема и пригодна для жизни для большинства кислорода дышащих. Однако в дальнейшем выяснилось, что местные аборигены очень воинственны, а их культура и общественный строй довольно сложны и малопонятны. Более всего аккедианцы походили на прямоходящих рептилий с «крокодиловой», стального цвета, очень толстой кожей. Они были яйцекладущие, но после вылупления из яйца, малыш кормился молоком матери не менее пяти лет.
    Общество их было довольно развито. Существовали города, колёсный транспорт, денежная система. Между собой они много воевали за плодородные территории, которых не хватало.Но, не смотря на это, экспансия планеты людьми продолжалась. Её недра были полны золота и серебра, что делало планету замечательным источником дохода.
    К тысячелетию названному в истории галактики «Великим Преображением», люди так ещё и не нашли общего языка с аборигенами. Те, очень агрессивно воспринимали нахождение чужаков на своей земле. Всё решил, как это часто бывает случай. Один ученый генетик скрестил ДНК человека и местного аборигена. В итоге получилось удивительное, очень сильное и выносливое существо с признаками обеих рас.
    Когда гибриды вошли в стадию взросления, стало ясно, что способ размножения они переняли от аборигенов. Возможно, именно это и повлияло на то, что местные жители, в конце концов, смирились с присутствием людей.
    Гибридов они называли грутами, что означало на их языке «младший». Груты стали своеобразной прослойкой, нечто среднее, между людьми и аккедианцами. Но наступил момент, и они отделились от своих прародителей, объявив себя отдельным народом. Отличные бойцы, преданные тому, кому поклялись служить, груты стали считаться лучшими наёмниками галактики.
    На своей родной планете, которой без сомнения они считали Аккедию, груты имели спартанскую структуру общества. Они жили семьями по десять, двенадцать особей, которые подчинялись старейшине. Старейшины подчинялись геронту. Всё полагалось определённым правилам и нормам. За их нарушение наказание было жестоким. Кстати, старейшиной, или даже геронтом, могла быть и женщина. Единственное, что им запрещалось, это служить в наёмниках. Причина была такова: когда начиналась овуляция, что случалось раз в месяц, мужская половина переставала думать головой. До кровопускания между ними не доходило, поскольку в своих семьях женщина не могла отдавать предпочтений какому бы то ни было из мужчин семьи, в которую их входило от пяти до семи. Она совокуплялась со всеми, кто был в этот момент из них рядом. Но в армии не действовали частные законы грутов. И хлопот, которые могли принести их биологические особенности, никто не хотел.
    О женщине — наёмнике расы грутов в армии можно было услышать лишь в анекдоте.
    Ток дал себе зарок, что обязательно слетает на Аккедию. Оставалось лишь заработать на билет.
    ***
   
    В гости к Са Цорам грута больше не приглашали. Зато Рига подружилась с Гузель. Супруга магната стала довольно часто бывать у них дома. Сначала Ток был даже рад, что наконец-то девушка обрела настоящую подругу. Пока однажды... В тот день он вернулся домой внезапно. Рига сказала, что после обеда её дома не будет, она идёт позировать для картины к одному художнику — почитателю её красоты. Просила её не беспокоить звонками. Он тоже решил воспользоваться этим. Через пару дней была их совместная годовщина — три года, как они стали полноправными гражданами галактики. Ток готовил сюрприз. Для этого Риги не должно было быть дома.
    Ток, романтическая душа, заказал их совместный портрет. Сделать это в секрете не составляло особого труда. Рига подрабатывала натурщицей у многих живописцев и для портрета её присутствия не требовалось. Самому груту пришлось в тайне от неё несколько раз позировать. Портрет, на взгляд Тока, удался. Изобразив девушку в длинном вечернем платье, художник мастерски подчеркнул красоту и грацию Риги. Грута, наоборот, изобразил вполоборота, чуть заретушировав и приукрасив черты лица.
    Ещё служа в армии Ток научился ходить бесшумно и эту привычку не менял на гражданке. Тихо войдя в квартиру, он решил спрятать холст в собственной спальне. А поскольку Рига могла свободно заходить в эту комнату в отсутствии грута, картину нужно было хорошенько замаскировать. Проходя мимо спальни девушки, Ток услышал посторонние звуки похожие на стоны. Очень осторожно он приоткрыл дверь.
    Рига, распластавшись и откинув голову, лежала на кровати. Глаза её были закрыты. Зацелованные губы распухли. Она, то закусывала их, то проводила по ним розовым язычком, увлажняя. Руки ласкали налившуюся грудь и соски. Ноги девушки были широко расставлены и согнуты в коленях, между которыми расположилась мадам Са Цор. Она, в отличие от Риги, не была полностью обнажена. На бёдрах женщины крепился искусственный фаллос внушительных размеров. С упоением и какой-то дикой страстью, мадам ласкала Ригу. Та стонала, приподнимала бёдра навстречу и изнемогала от желания. В какой-то момент, мадам оторвала свои губы от набухшего и уже вскоре готового взорваться оргазмом «сокровенного» девушки. Фаллос скользнул внутрь тела. Видимо он был изготовлен из какого-то прочного, но гибкого материала, поскольку выходил из влажной, истекающей «соком» Риги совершенно целым.
    Ток закрыл дверь. Перед глазами до сих пор стояла картина, как мадам, крепко держа Ригу за бёдра, двигалась, словно заправский мужик. Девушка помогала себе пальчиками. Наконец она достигла желаемого наслаждения. Ток услышал глубокий, длинный стон. Потом звуки поцелуев.
    Он не стал дожидаться когда это закончится. Просто ушёл, тихо закрыв дверь. Да, совсем недавно он говорил, что Рига вольна выбирать, кого она полюбит. Но как-то, всё это, не правильно. Природой заложено в нас другое. Иметь потомство, чтобы не прерывался род. А это смогут сделать лишь противоположности. Он и она. А не она и она. Если Рига гонится лишь за наслаждением, как и мадам, это одно, а если это перерастёт в более глубокое чувство? И возможно ли такое чувство быть глубоким, по сути? А если мадам лишь играет с Ригой? Что если девушка ей надоест и вся эта «любовь» закончится? Сердце близкого человека вновь будет разбито. Ток был в полном раздрае.
    Вечером, дома за ужином, он намекнул девушке, что может быть им взять кредит и вырастить новое тело, без «того странного эффекта», который мешает ей найти мужчину и построить нормальную семью. Рига на это отреагировала странно. Сначала заявила, что её всё и так устраивает. А потом перевела разговор в шутку, сказав, что кроме него, Тока, никакие мужики ей больше не нужны. К тому же, добавила она, такой кредит можно взять лишь под залог их совместного домика в Капитолии, а на это она никогда, ни за что не согласится.
    Грут понял. Ему придётся смириться с выбором Риги. Но сделать это оказалось труднее, чем он предполагал. Всё чаще приходя домой с работы, он чувствовал запах духов мадам. Его обоняние «слышало» и запахи страстного секса, витавшие по квартире. Тело грута было устроено так, что не реагировало на человеческие женские запахи. Но Рига не совсем была человеком. Её феромоны, выделяемые разгорячённым телом во время любовных утех с Са Цор, будоражили кровь грута. Он понимал, что ничем хорошим это не кончится. Ток и раньше чувствовал те дни, когда у девушки случалась овуляция, но переносил это спокойно. Сейчас же, от Риги постоянно веяло такой манящей притягательностью, такой сексуальностью, что грут реально боялся. Не её. Она-то его не захочет. Да и воспринимает, как старшего брата, а не как мужчину. Он боялся себя. Пару раз Ток приходил в сознание около спальни девушки, не помня, как там оказывался.
    Он стал задерживаться на работе допоздна. Иногда ночевал в своём кабинете. Рига словно почувствовала его переживания. Запахи мадам в квартире исчезли. Но сама девушка всё также пахла ей. Они продолжали встречаться, где-то, на другой территории.
    И грут решил отправиться на Аккедию. Это было идеальной причиной, по которой он смог бы оставить Ригу не дав ей заподозрить что-то другое. Несколько дней Ток настраивал себя на разговор, репетировал естественность перед зеркалом. Но в тот день, когда уже окончательно решился, придя домой застал девушку в жутком волнении:
    — Рига, что случилось!? — подозревая им самим нарисованную ситуацию с мадам Са Цор, спросил грут.
    Девушка протянула прозрачный, исписанный мелким шрифтом и украшенный гербовыми печатями лист полипласта. Ток быстро пробежался глазами. Это был вызов в суд. Риге было назначено, в ближайшее время явиться в качестве основного свидетеля в Имперский галактический Суд на Капитолии. Путешествие на Аккедию откладывалось. Грут поймал себя на мысли, что рад этому.
    Столица встретила их осенними красками. Стоял бархатный сезон и в воздухе витали тягучие пряные ароматы увядающей природы. Арендаторы давно уже съехали. В первый вечер, проведённый дома, они долго сидели в своём маленьком садике, тесно обнявшись, вдыхая знакомые запахи и вспоминая счастливые моменты. Грустили, смеялись и снова грустили.
   
    ***
    — Ээрбар кёрге Са Игборн, высокородный дувур, наследный принц Трона по второй мужской линии, Имперским Верховным Судом Вы обвиняетесь в незаконном посещении резервации Терра. Согласно Закона, если обвинение будет доказано, то Вы будете признаны изменником императорскому Трону, лишены права гражданства Галактического Союза, а соответственно и наследного Права, в том числе, наследного Права будут лишены и все Ваши потомки. Вам понятно обвинение?
    — Да.
    — Вы согласны с обвинением?
    — Нет.
   
    Суд над дувуром проходил в закрытом режиме. Пока не доказана вина, один из главных претендентов в императоры пользовался особым статусом. Шила в мешке не утаишь и общественность была в курсе, что Ээрбар, каким-то образом подмочил свою репутацию. В интересах императорской семьи было не придавать широкой огласке существование резервации, поэтому основная версия звучала как предательство. В глазах общественности ему приписывалась связь с пиратами, незаконное рабовладельчество и спекуляция келингкристаллами. Последнее, почему-то вызвало самое большое негодование среди граждан.
    Народ в зале суда можно было пересчитать по пальцам. Дувур сидел в клетке в окружении трёх императорских гвардейцев. Судей тоже было трое. Возглавлял тройку Верховный Судья, уже знакомый Току Председатель Галактического Правительства Розан Са Шот. Вторым судьей, сидящим справа, был сам император Нинмей Са Рета IV. Замыкал тройку чернокожий, неизвестный груту человек. Впоследствии выяснилось, что этим человеком был специально вызванный с одной из дальних планет галактики эксперт по законодательству касающемуся непосредственных императорских прав и прав императорской семьи, знаменитый историк и автор «Все галактической истории народов и рас», а так же множества других не менее важных работ, Усул кёрге Илмаль.
    Защитник и обвинитель не присутствовали в помещении физически. Свои функции они осуществляли через видеосвязь.
    Току и Риге, в виде исключения, было разрешено наблюдать через экран за происходящим в зале заседания.
    Изучив какие-то записи и посовещавшись между собой, судьи вызвали свидетеля. В зал вошла высокая статная женщина. Её облик соответствовал строгому стилю: брючный, тёмно синий костюм, чёрные туфли на низком каблуке, гладко зачёсанные волосы, коротко подстриженные аккуратные ногти.
    Слово взял Верховный Судья:
    — Рагда Лан То, вы находитесь в зале Правосудия. Клянётесь ли вы говорить правду и только правду.
    — Клянусь.
    Было видно, что женщина волнуется.
    — Суд предупреждает свидетеля о том, что она, в особом случае, по недоверию суда может быть подвергнута принудительному допросу с использованием психотропных препаратов. Свидетелю понятна суть данного протокола?
    — Да, понятна.
    — Знаете ли вы этого гражданина?
    Рагда посмотрела направо.
    — Да. Знаю. Это… — Она чуть запнулась. — Это Ээрбар кёрге Са Игборн. Мой хозяин.
    — Слово передаётся обвинению!
    Взгляд Тока переместился туда, где на экране было видно изображение обвинителя. Алур Са Цор взял слово:
    — Вы рабыня обвиняемого?
    — Нет, нет, что Вы, — заторопилась женщина. Я служу в его доме много лет экономкой.
    — Вы получаете оплату за свой труд и вольны в своих действиях?
    — Да.
    — Тогда почему вы называете его — «мой хозяин»? Подсудимый требовал этого от вас?
    — Протестую! — голос подала защита, худощавый человек, похожий на аиста. — Давление на свидетеля!
    — Протест отклоняется, отвечайте свидетель.
    — Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что дувур был моим работодателем.
    — Хорошо, — взгляд Са Цора прожигал женщину. Было видно, что она боится. — Скажите свидетель, вы, по вашим словам, много лет проживали в «Хрустальном замке» дувура. Кроме вас кто еще проживал там, не считая слуг?
    — Несколько девушек.
    — А точнее.
    — Протестую, — вновь подала голос защита. — В свои частные владения дувур имеет право приглашать кого угодно, на какой угодно срок.
    — Протест принимается.
    — Хорошо, — Са Цор решил зайти с другого конца. — Скажите свидетель, общались ли вы с гостями дувура, когда те находились в замке?
    — Да, это моя основная обязанность, следить за тем, чтобы все проживающие в доме были довольны.
    — Скажите, а как долго по времени, гости находились в замке. Уезжали ли они, а потом возвращались?
    — Девушки жили по три — четыре года. Бывало, уезжали, но больше не возвращались.
    — А бывали ли в замке, в гостях у дувура девушки с Терры?
    — Никогда не слышала о такой планете.
    — Вы уверены?
    — Да.
    — А бывали ли в замке гостьи с планеты Земля?
    — Кажется да, была одна. Её звали Рига.
    — Прошу обратить внимание Суда. Земля и Терра название одной и той же планеты.
    Защита заметно поникла.
   
    — Скажите, свидетель, были ли среди гостей чистокровные люди. Поясняю. Люди, без каких либо генетических мутаций.
    — Нет, таких не было.
    — Откуда такая уверенность?
    — Я имею общее медицинское образование и кроме обязанностей по хозяйству, исполняла обязанности врача. По прибытии, а после ежемесячно, я проводила профилактический осмотр всех девушек.
    — Что, бывали проблемы?
    — Нет, все были здоровы.
    — Ну и что же давали понять вам эти осмотры? Как вы решали, что гостьи не чистокровные люди?
    — По большинству из них, это было заметно внешне. Но кроме этого, все они имели общую мутацию с расой грутов.
    — Какую же? Вы, как медицинский работник, можете объяснить суду?
    Рагда Лан То замялась, но, всё же, продолжила:
    — Женская особь грутов имеет хрящевидную, очень жесткую спираль, реагирующую на внезапное и нежелательное для неё вторжение. Это уберегает её от домогательств и посягательств со стороны особей мужского пола, особенностью которых является постоянная готовность к совокуплению.
    — Поясните суду подробнее.
    — Я хочу сказать, что половой орган мужчин расы грутов всегда, на протяжении всей его жизни, находится в тонусе. Это особенность организма. Женщины же готовы к соитию лишь во время овуляции — раз в месяц. Тогда их спирали втянуты в плоть и безопасны.
    — То есть, — продолжило обвинение, вы утверждаете, что все гостьи дувура имели такую защиту, как у женщин грутов, но грутами не были?
    — Да.
    — И девушка с Земли, которую вы назвали Ригой, тоже имела такую мутацию?
    — Да.
    — Скажите, свидетель. Дувур вступал в сексуальные связи со своими гостьями?
    — Протестую, — завопила защита, это не имеет отношения к процессу.
    — Протест принимается, — огласил Верховный Судья. — Подсудимый, встаньте.
    Ээрбар Игборн, бледный и похудевший, встал со скамьи.
    — Признаёте ли Вы, что действительно посещали резервацию Терру и незаконно вывозили оттуда людей?
    Он молчал.
    Рига волновалась. Она вцепилась в руку Тока. Её лихорадило.
    — Дувур, отвечайте суду, — голос подал сам император. Ээрбар вздрогнул и поднял глаза на судей.
    — Нет.
    В зале повисло молчание.
    — Только лишь образцы тканей, — закончил он и тяжело опустился на скамью.
    — Прошу вызвать свидетеля со стороны обвинения.
    — Вы утверждаете, что родились на Земле? — голос Са Цора эхом разносился по залу.
    — Да, утверждаю.
    Рига старалась не глядеть в сторону дувура. Зато тот, не отрываясь, во все глаза смотрел на девушку. Ток наблюдал, как чувства одно за другим сменяются на лице Ээрбара. Сначала это было удивление, и даже радость, потом злость и гнев. Вожделенная игрушка, так внезапно пропавшая, стояла перед бывшим владельцем, совсем рядом, жива и здорова и вдобавок давала сейчас показания, способные стать последним гвоздём, вбитым в крышку обвинения, которая захлопнет путь дувура не просто к имперскому трону, а сделает его изгоем, персоной «нон грата» в галактике.
    Он закричал:
    — Рига, ты же знаешь, что на Земле тело твоё умирало. Я просто перенёс твоё сознание в другое, которое вырастил в лаборатории. Неужели я плохо заботился о тебе? Ты говорила, что любишь меня. Хочешь, чтобы я был счастлив! А теперь уничтожаешь!
    Голос дувура глубокий, грудной, был наполнен такой неподдельной горечью, что Рига, Ток это ясно увидел, дрогнула. Она начала лопотать, что дувур действительно спас её, что любил, хорошо относился, заботился. Что сбежала она потому, что приревновала к другим девушкам, не желая делить с ними его любовь. Что тело это её и не её, одновременно. Что дувур неплохой, в общем — то человек, а даже наоборот, добрый и щедрый.
   
    Обвинитель был в ярости.
    Защита в экстазе.
    Рига в слезах.
    Дувур в молчании.
    Судьи в раздумьях.
   
    Ток в шоке.
   
   
    Часть 5.
   
    Глаза разлипались медленно, с трудом. Грут повел ими из стороны в сторону. Обзору мешали стенки криокамеры. Наконец, глаза обрели подобающую им резкость. В этот же миг появилось и осознание происходящего.
    Включился вибромассаж. Ток почувствовал, как разгоняется кровь в онемевших от долгой неподвижности мышцах. Выносливый организм быстро справился с последствиями долгого перелета. Оставалось последнее — избавить его от пилопасты. Грут поморщился — неприятная процедура. Однако ничего не поделаешь.
    Через четверть часа грут уже сидел в общем зале пассажирского космолайнера, потягивая из пластикового стакана питательный раствор. Зал был наполнен лишь на треть. Многие пассажиры менее стойко переносили анабиоз и особенно последствия пробуждения. Им требовалось больше времени, а порой и экстренная, медицинская помощь.
    Рядом с Током, на сидение плюхнулся молодой, разряженный тип с бледным лицом. Он напомнил груту того молокососа из свиты дувура, которому он так необдуманно сломал руку. Память тут же услужливо предоставила обрывки сна, которые Ток отогнал сегодня при пробуждении. Сейчас, картинка из сна вновь четко и ясно возникла перед его внутренним взором. Но взволновало грута не столько то, что ему приснилось, сколько те чувства, что он испытывал во сне.
    А снился ему…, Ток зашипел, чем напугал рядом сидящего типа. Тот даже отодвинулся, со страхом поглядывая на «варвара». Грут отвернулся, показывая свое полное равнодушие к типу.
    — Что же это такое, — подумал Ток. Опять дувур. Почему жизнь этого человека, его поступки, сказываются на жизни его, грута. Да, Току снился дувур. И снился ему он не как мужчине, а как женщине. Току было стыдно вспоминать те чувства, что он испытывал к Ээрбару во сне, то, как млела его душа от близости с дувуром. Грут потряс головой, отгоняя наваждение. — Это все моя женская сущность Анны, — думал грут. Она точно не устояла бы перед таким красавчиком.
    Успокоив себя, Ток расслабился. Однако последние события из головы не шли. Суд признал дувура виновным, но не по всем статьям обвинения. Было доказано, что незаконного вывоза людей с Терры он не совершал, а именно это обвинение было самым отягчающим, за что кандидат в императоры мог лишиться гражданства. Кроме того, дувур предоставил суду контракты со всеми девушками, где они, совершенно добровольно, признавали в Ээрбаре своего душеприказчика и не имели к нему никаких претензий.
    Несомненно, правосудие учло показания Риги и ее слова в защиту дувура. Однако суд признал его виновным в генетических махинациях, которые на этот момент уже были запрещены имперским законом. Это было тяжким преступлением, но на лишение гражданства не тянуло. Зато тянуло на лишение многих его активов в пользу империи. Самым же страшным наказанием для высокородного дувура оказалось лишение его титула «керге». Именно этот титул, в совокупности с титулом «дувур» давал ему возможность быть первым в списке кандидатов на Трон. Теперь он стал одним из многих. А с подмоченной репутацией и вовсе терял этот шанс.
    — Черт с ним, с этим дувуром, — злился Ток. — Рига! Как она могла! Конечно, потом все выяснилось. Оказывается, это была сделка. Рига получила довольно крупную сумму за свой спектакль, но скрывала это от Тока. Она призналась потом, после суда. Доказывала, что с паршивой овцы, хоть шерсти клок. Говорила, что теперь им нечего бояться и есть на что жить. Ток соглашался. Только на душе было мерзко, словно его обвели вокруг пальца, предали. Груту не нужны были эти деньги, нечестные и грязные. Ему было странно, что Рига, его нежная и чистая Рига способна на такое. А вкупе с ее интрижкой с мадам Цор, это было мерзко вдвойне.
    Ток больше не стал оправдываться перед Ригой. Он просто и прямо объявил, что улетает на Аккедию. Девушка видимо чувствовала состояние Тока. Она не поднимала глаз и мало говорила. Да и что говорить. Все было ясно и без слов. Уладив дела на Крине, он, не возвращаясь на Капитолий, отправился на Родину.
    Из задумчивого состояния грута вывел механический голос, объявивший посадку. Рейс был транзитный. Не так много народу летало на эту планету. У пассажиров было пятнадцать минут, чтобы покинуть корабль. Остальным проснувшимся предстояло еще пару суток лететь до ближайшей планетарной колонии.
   
   
    ***
    Ток глубоко вздохнул втянув носом полные легкие воздуха. Потом обернулся вокруг оси, осмотревшись со всех сторон. Он стоял на смотровой площадке самого высокого объекта Акки — номинальной столицы Аккедии. Этим объектом служила башня городской ратуши, куда после недолгих уговоров и пары монет, его пропустил охранник.
    В Акке жили кто угодно, только не груты и уж тем более не местные аборигены, которые посещали город лишь в торговых целях. Грутов встретить можно было чаще, так как те пользовались космопортом, принадлежащим империи. Сам город был небольшой и в основном его жители занимались скупкой золота, серебра и других редкоземельных металлов, разработкой которых на планете занимались местные аборигены, отсудив эту привилегию в имперском суде (точнее за них это сделали правозащитники), ну и конечно груты, как раса, считающая Аккедию своей родиной.
    Те масштабы добычи, что осуществлялись грутами и аборигенами могли интересовать только мелких торговцев, поэтому город практически не развивался. Спасал его от полного исчезновения лишь космопорт, существовавший по причине того, что планета входила в Галактический Союз.
    Куда ни глянь, взор грута натыкался на серые, неприметные здания, расположенные в довольно хаотичном порядке. Сейчас стояла середина лета и в этом засушливом полупустынном крае многие недели не выпадали дожди. Город утопал в пыли. С юга горизонт потемнел.
    — Уважаемый, — из дверей высунулась голова охранника. — Скоро начнется песчаная буря, — он махнул рукой в сторону горизонта.
    — Где я могу переждать это ненастье?
    — Уважаемый, давно не был на Аккедии?
    — Очень.
    — Тогда вам в «Песчаный грот». Это в двух кварталах отсюда.
    — Спасибо.
    Ток разорился еще на одну монету, чем искренне обрадовал охранника. Жизнь на этой не слишком гостеприимной планете была не сладка, а жалования, что платила местная власть, на сытую жизнь едва ли хватало. Маленький человечек готов был самолично отвести щедрого грута, но Ток понимая его порыв сказал, что доберется самостоятельно.
    Пыльная буря приближалась с устрашающей скоростью. Тело Тока реагировало на ее приближение. Видимо сказывалась клеточная память. Грут заволновался. Он уже чувствовал дуновение ветра. В горле запершило.
    «Песчаный грот», небольшое приземистое здание, уже приготовился к встрече со стихией. Окна и двери были закрыты металлическими жалюзи. Ток нажал на дверной звонок. Его впустили. Это оказался небольшой бар с десятком столиков, довольно чистый и уютный. Грут уселся в дальний угол и заказал обед. Над барной стойкой висело табло, где с периодичностью показывалась температура на улице, давление и мощность бушевавшей за стенами здания стихии. Судя по данным табло, буря по двенадцатибалльной шкале имела девятый балл, что означало шторм. Это значит, подумал Ток, закончится ненастье еще не скоро.
    Он не спеша доедал свое мясное рагу, когда краем глаза увидел движение справа. За его столик кто-то сел. Ток напрягся, но виду не подал. Медленно он поднял голову. Взгляд уперся в физиономию, подобную которой, Ток часто видел смотрясь в зеркало. Напротив, вперив в Тока все свои четыре зрачка, сидел грут. Минуту, молча они изучали друг друга. Первым открыл рот незваный гость. Мощно, с рычанием из его глотки вырвалось нечто «хх-рр-ээ-хх-рр». Ток с невозмутимым видом продолжал жевать. «Собеседник» немного помолчал и вновь издал нечто нечленораздельное, но увидев ту же реакцию, а точнее отсутствие ее со стороны Тока, рассвирепел. Он начал медленно подниматься из-за стола. Руки его сжались, образовав увесистые кулаки — кувалды, носовые мембраны затрепетали, рывками втягивая в легкие воздух.
    — Не надо нервничать, — Ток решил не доводить дело до конфликта. — К сожалению, я не понимаю тебя. Это последствия амнезии. Хочешь общаться — говори на всеобщем.
    Его слова явно подействовали. Незнакомый грут, постояв еще несколько секунд, рухнул на место. Какое-то время, он видимо, что-то соображал. Потом произнес:
    — Может дать тебе в харю. Иногда помогает вспоминать.
    Ток чуть не подавился. Он как раз допивал свой кофе.
    — Думаю, вряд ли в моем случае это поможет, уважаемый.
    — Гип
    — Что, уважаемый?
    — Меня зовут Гип, — грут ударил себя в грудь.
    — Ток мур Альгутта Муррей, — Ток повторил его жест.
    — Тебя зовут Карак. И больше не называй себя кошачьим именем. Это позорит честь семьи.
   
    Гип оказался его родственником, а точнее тэна — вторым мужем двух жен Тока. Буря не утихала еще часа три, и за это время Ток многое узнал о себе. Его действительно зовут Карак, и это имя он получил за высокий рост. И правда, как позже выяснилось, Ток был значительно выше остальных грутов. Даже Гип, считавшийся богатырем, был ниже Тока на полголовы.
    Семья Тока и Гипа, по меркам грутов, была малочисленной. На двух женщин приходилось лишь четверо мужей. Ток был младшим из них и самым молодым. В семье было трое детей, и все они родились от Тока.
    В обществе грутов существовала цветовая дифференциация. То есть, каждой семье присваивался свой определенный цвет. Когда мужчина и женщина вступали в брачные отношения, брались цвета обоих семей и смешивались. Так получался индивидуальный цвет каждой семьи. При пополнении семьи, менялся и семейный цвет. Это была очень сложная система, но она помогала грутам иметь крепкие гены, не допуская кровосмешения. Мужчинам и женщинам из семей с одинаковым цветом, или очень близким оттенком, создавать семью запрещалось. Кроме того, семья старейшины любого клана (их на Аккедии насчитывалось около тридцати), имела исключительно белый цвет. Поддерживать «чистоту» генов им помогала наука. Какими бы дремучими варварами, по мнению других, они не были, как бы ни охраняли свою культуру и традиции от внешнего мира, ради выживания и сохранения своей расы им приходилось содержать ячейку в Имперском Генетическом Банке, зачастую прибегая к его услугам.
    Ток был из «белых». По рождению, он принадлежал семье старейшин и принят был в семью Гипа для «разбавления» цвета. Или, проще говоря, для генетической стабилизации этой семьи, поскольку ситуация была критической. До прихода Тока в семье не родилось ни одного ребенка. После его исчезновения — тоже.
    — Когда я тебя увидел, то сначала долго наблюдал за тобой, — продолжал рассказывать Гип. — Мне показалось много странностей в тебе. Но эту харю, я никогда бы, ни с чьей, не спутал.
    — Спасибо за напоминание о моей красоте, — сыронизировал Ток.
    — Чо? А! Ты вон чо! Ну, да. Ты известный красавчик!
    Ток подавился очередным глотком кофе.
   
    — Ты уверен, что я именно тот о ком ты говоришь? — откашлявшись, спросил грут у новоявленного родственника.
    — В этом я уверен, как никогда, хоть сначала и сомневался. Этот шрам на руке, — он показал на небольшой, но четко видимый шрам с тыльной стороны ладони Тока, — это я оставил его тебе. Когда у Энги, нашей младшей жены началась течка, мы оба оказались рядом и ты, салага, полез на нее первым, за что и получил этот шрам в наказание.
    Ток поднял глаза на Гипа. Тот щерился:
    — Ты всегда отличался прыткостью в отношении женщин, и часто получал за это от мужиков. И сбежал ты по этой же причине.
    — И что же я натворил? — полюбопытствовал Ток.
    Гип заржал.
    — Да, — он хлопнул лапищей по столу. — Ты точно ничего не помнишь. Иначе, уже полез бы в драку.
    Потом он вдруг стал серьезным.
    — В тебе что-то не так Карак. Я чую, ты стал другим. И дело не в памяти. Нужно лететь домой, буря уже почти стихла.
   
    Ток смотрел на поселок. На эти ровные улицы, одинаковые дома, стилизованные под хижины аборигенов, на ровно постриженные кустарники, аккуратно разбитые клумбы у низких заборов и … ничего не ощущал. И эта саванна, в которую так гармонично вписался поселок, и груты, и уклад их жизни не вызвали в его памяти отклика.
    Гип не повел его домой, сказал, что пока подготовит женщин. Все-таки прошло много времени и в семье его уже не чаяли видеть живым. Вместо этого они прямиком направились к матери Тока — старейшине этого клана. Грут волновался. Возможно, встреча с матерью сорвет пелену с его памяти.
    Хекау, мать Карака, встретила сына сдержанно. К сожалению, Ток очень мало знал о традициях и укладе собственной расы, поэтому решил просто положиться на обстоятельства. Хекау предложила ему отдохнуть с дороги. Гип их оставил, спеша домой с новостью. Они же расположились на низкой террасе, выходящей на озеро. Жаркие лучи солнца не проникали сюда. С озера дул прохладный, освежающий ветерок. Ток расслабился. Окружающий пейзаж и обстановка успокаивали.
    — Вот так же, в детстве, ты любил здесь подолгу сидеть. Голос Хекау был глубокий, грудной. Она смотрела на него спокойно, с достоинством королевы, словно это не сын вернулся к ней, а подданный. Ток не понимал ее возраста, не понимал ее чувств. Разглядывая, он пытался найти в ее чертах черты своего лица. Она словно угадала его мысли.
    — Ты похож на своего отца.
    — Гип сказал, что у тебя пять мужей. Который из них мой отец.
    Она помолчала.
    — Ни который.
    — ??? Очень интересно. Впрочем, как и все, что происходит со мной в последнее время. Гип говорит, у меня трое детей?
    Она рассмеялась:
    — Прекрасные мальчуганы. Я за ними внимательно слежу. Старшему уже восемь и он очень сообразительный.
    — Не ощущаю себя отцом.
    — Это похоже на тебя.
    — Вот, как!
    — Я женила тебя насильно. Ты не хотел.
    — Чего же я хотел.
    — Пропадать у аккедианцев.
    — Ничего не понимаю.
    Она вздохнула.
    — Ты изучал их культуру, обычаи, физиологию. Они, и только они, интересовали тебя. Мне же нужно было думать о моем народе. Наша раса вымирает, Карак. И ты это хорошо знаешь. Знал, — поправила она себя. — Человек не должен был вмешиваться в природу и экспериментировать с генами. Все пять моих мужей так и не дали мне того, что нужно любой женщине — ребенка. Мне пришлось обращаться к генетикам. Но запасы в Имперском Генетическом Банке были не бесконечны.
    — Что ты хочешь этим сказать?
    — Карак, мы пошли на преступление. Мы нелегально купили образцы чистокровных человеческих геноматериалов. Одна подпольная фирма поработала на нас. Результатом их трудов стал ты и еще несколько детей. Мы пополнили Банк, отодвинув на какое-то время наше вымирание.
    — Как это связано с тем, что случилось со мной? И, черт дери, кто тогда мой отец?
    — Он человек. У меня есть его снимок. Хочешь посмотреть?
    Вопрос был лишним.
   
    Она принесла электронную рамку, немного полистала файлы и протянула ему. На Тока смотрело лицо мужчины — землянина, стоящего на фоне египетских пирамид в Гизе. Он был высок и худощав. Плотный загар говорил о его смуглой коже, но черты лица были европейскими. Одет он был в белую рубашку и шорты. На голове красовалась соломенная, широкополая шляпа. Изображение оказалось «живым». Каждые несколько секунд рука мужчины поднималась и делала взмах. При этом всплывала надпись на русском — «Привет из Египта».
    — Я настояла на том, чтобы мне показали донора, — продолжила Хекау.
    — Но, он — землянин! — Ток, ошалело смотрел на машущего ему рукой отца.
    — Какая разница кто он и откуда. В галактике сотни планет.
    Он не стал спорить с матерью, решив зайти с другой стороны.
    — Зачем ты хотела знать, как он выглядел? Значит, для тебя это было важно.
    — Это банальное любопытство, — ответила женщина. Но Ток почувствовал — она что-то недоговаривает, скрывает. Грут решил разобраться с этим позже. А сейчас, он пытался найти в облике мужчины свои черты. И чем дольше вглядывался, тем больше понимал, что видит в этом человеке себя. Это было странно, необычно и даже шокирующе.
    — А остальные дети? Он тоже их отец?
    — Нет. Это было бы неразумно. У всех детей свой донор.
    — Скажи, почему я покинул Аккедию? — он поднял на нее глаза. Она помедлила, протянула руку за рамкой. Снова начала листать файлы. Потом заговорила:
    — Тебя интересовало не то, что мы вырождаемся, как раса, а то, почему это происходит. Зачав троих детей, ты посчитал свой долг выполненным и ушел. Твоей мечтой было стать аккедианцем, настоящим аборигеном, а не жалким их подобием, как ты называл себя. Ты считал, что все наши потуги напрасны. Нельзя обмануть природу и, в конце концов, мы исчезнем. Ты не видел смысла продолжать эту «агонию». Вот, посмотри, — она вновь протянула фоторамку. На фото была запечатлена группа коренных аккедианцев. В центре группы стоял Ток, в национальной одежде аборигенов.
    — Ты ушел к ним, сказав, что сделал свой выбор. После, стало известно, что ты покинул планету. А через какое-то время, нас навестил один человек. Он передал мне это, — она протянула Току откуда-то взявшийся в ее руке кристалл, плавающий в цилиндрическом силовом поле.
    — Что это? — рассматривая необычный предмет, спросит грут.
    — Мне сказали это келинг кристалл. И в нем «душа» моего сына. Тебя.
   
    Эту ночь Ток провел в «своей семье». Ему казалось, что увидев детей и жен, обстановку в которой он когда-то находился, к нему вернутся воспоминания. Но все было напрасно. Домочадцы, как и мать, встретили его довольно сдержанно. Дети, трое мальчиков — погодок, шести — восьми лет отнеслись к нему уважительно, не более того. Ток не ощутил ни родства, ни тяги к этим людям. Всю ночь, лежа на жестком матрасе, он не сомкнул глаз, размышляя о себе и своей странной судьбе.
    Его «душа», по мнению Хекау находилась не в нем самом, а в какой-то «сосульке» плавающей в вакуумном контейнере. По словам матери, тот человек, что привез кристалл, рассказал мало. При нем был договор, подписанный якобы им, грутом Караком из дома Фиалковых, урожденным дома Белых. Контракт гласил, что он продает свое тело фирме «Новая жизнь». Человек объяснил, что он являлся душеприказчиком Карака и в доказательство предъявил еще одну бумагу, тоже подписанную грутом. В ней говорилось, что этому человеку поручено произвести перемещение «души» Карака извлеченной из своего тела, в тело аборигена-аккедианца.
    К сожалению, как поведал этот человек, тело аборигена отторгло «душу». Почему так произошло, было ему не понятно. Так как условия сделки небыли соблюдены, а тело грута уже продано фирме, человек счел важным не портить свою репутацию, и доставил «душу» своего клиента и тело для которого она предназначалась сюда, на Аккедию.
    Ток решил, что ему очень важно отправиться к аборигенам. Возможно там, найдутся ответы на его вопросы. Утром он рассказал об этом Гипу и тот согласился помочь.
    Ближайшее поселение аккедианцев — город Тухунга, что на их языке означало «древний», находился на расстоянии трех часов лета. Старенький флайв доставил их туда без особых хлопот. Они приземлились на специально оборудованной летной площадке в полукилометре от города. Похоже, туземцы не так уж и чурались цивилизации. По крайней мере, площадка не пустовала. Несколько летательных аппаратов дожидалось своих хозяев. У края поля находился большой металлический ангар.
    Город народа тэрэ, как называли сами себя коренные аккедианцы, представлял собою практически идеальный круг. Он был построен так, что здание — внушительных размеров пирамида со «скошенной» вершиной, являлось центром всего поселения. Все остальные дома выстроились вокруг по спирали. И чтобы добраться до центра, нужно было пройти весь город. Все жилые дома были каменные, круглой формы и крыты соломой и дранкой. На краю города они были более «современными», то есть, сложены из кирпича. Но ближе к центру стали попадаться из грубого обтесанного камня. Вскоре Тока и Гипа окружали лишь здания подобной кладки.
    Ток уже видел народ тэрэ на голофото в доме у матери, но сейчас у него представилась возможность рассмотреть их воочию. Несомненно, тэрэ очень походили на грутов, однако были и существенные отличия в физиологии, ведь помимо тэрэ, предками грутов были и люди.
    Дети тэрэ и грутов, не имели брони. И у тех и у других была мягкая на вид, змеиной фактуры кожа. Только у грутов она была белой с золотисто-коричневым загаром, присущей тем людям, что живут в жарком климате. У детей тэрэ, во множестве встретившихся им по пути, кожа имела цвет топленого молока с темно коричневым орнаментальным рисунком. У взрослых кожа смотрелась более грубой, а природный орнамент был подчеркнут сложными татуировками. На всем пути им не встретился ни один обитатель города имеющий стальную броню, как у всех грутов. Это казалось Току странным.
    Глядя на народ тэрэ, Ток сделал вывод, что их можно было назвать даже красивыми, хотя и своей, экзотической и дикой красотой.
    Наконец они вышли на круглую площадь, в центре которой возвышалась величественная пирамида. По спирали, поднимаясь к ее вершине, вела дорога, снабженная каменным парапетом. Вдоль всего парапета тянулись кадки и горшки с посаженными в них вьющимися, свисающими до нижнего яруса растениями.
    Массивные каменные двери, изукрашенные разными сценами из истории народа тэрэ и ведущие внутрь здания, были закрыты. Путники подошли к ним вплотную.
    — Странно, — сказал Гип. Обычно они ведут себя более агрессивно. А по дороге мы не встретили ни одного война. Его разглагольствования прервал звук открываемой двери. В проеме показался тот самый воин на отсутствие которых секунду назад указывал Гип. Он был меньшего роста, чем груты, но как-то шире, массивнее. На обнаженном торсе рельефно выделялись «стальные» мускулы. Бедра, до колен, опоясывала узкая юбка изумрудного цвета с разрезом впереди. Из разреза откровенно выглядывало мужское достоинство, но не обнаженное, а прикрытое колпаком-рогом из золота, украшенным письменами и драгоценными камнями. Глаза война были того же цвета, что и юбка. Руки от плеча до локтей унизаны золотыми браслетами. На поясе висели кожаные ножны. Правая рука сжимала рукоятку оружия лежащего в них. Наконец, Ток понял, какая каста тэрэ имеет родство с расой грутов.
    Воин что-то прохрипел на своем языке.
    — Что он говорит? — Ток обратился к Гипу.
    — Говорит, дальше пойдешь ты один. Меня не приглашают.
    — Как быть?
    — Я подожду тебя пару часов, потом полечу домой. Думаю, ты найдешь при случае возможность связаться со мной.
    — Спасибо, Гип!
    — Ладно, давай. Еще увидимся.
    Хлопнув Тока по плечу, Гип зашагал назад.
    Ток, вслед за воином, вошел под гулкие своды пирамиды.
    Они шли не долго. Воин привел Тока в просторную комнату. Освещение ей давало широкое окно, без рамы и стекла — просто проем в стене, в котором виднелись свисающие с парапетов растения. Комната была украшена множеством барельефов, повествующих о жизни тэрэ. Многочисленная мебель, в основном плетеная из прутьев, вытканные вручную гобелены, красного и желтого цвета атласные подушки, лежащие в креслах и на полу, множество мелкой утвари из драгоценных металлов и керамики расставленной на полках и в стенных нишах, придавали комнате своеобразный колорит и могли рассказать многое о культуре этого древнего народа.
    Навстречу Току, из плетеного кресла поднялся тэрэ. На нем, как и на воине была одета юбка, а из разреза выглядывал рог — колпак, достигавший района талии. Но этот тэрэ не был воином. Об этом говорило отсутствие брони. Крокодиловая кожа имела темный коричневый цвет, но когда тэрэ, опираясь на посох, подошел ближе, грут увидел, что все его тело сплошная татуировка. Лишь ладони оставались чистыми. Тэрэ поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до лица Тока. Словно слепой он исследовал грута, осторожно прикасаясь и проводя по лбу, глазам, подбородку, торсу, плечам и кистям рук. И будто сделав какой-то, только ему одному понятный вывод, снова вернулся в кресло. Ток молча стоял и ждал.
    — Сядь рядом, — тэрэ указал посохом на соседнее кресло. — Вижу, не понимаешь ты скрытых жестов моих, которым учил тебя долгие лунные ночи и светлые дни я, когда-то. Он помолчал. — Все в твоем облике внешнем давно мне знакомо, изучено мной досконально. Только сейчас не дано мне понять, что с тобой происходит. Карак передо мной или другая душа в этом теле. Он вновь помолчал, пожевав безгубым ртом. — В зеркало сути тавакаата смотрел я, узнав о твоем появлении. Мутно, нет четкости в зеркале, это понятно — нужен обряд очищенья. Сегодня же ночью. Жди. А пока отдыхай — время еще не настало.
    После этих слов, тэрэ покинул комнату, оставив Тока одного. Что заставило грута послушаться аккедианца, было, пожалуй, не понятно и самому Току. Видимо сказалась бессонная ночь проведенная в семейном доме. Побродив немного по помещению, он улегся на ложе, накрытое мягкой шкурой, и стал просто смотреть в «окно», слушая звуки города, доносившиеся сюда с улицы. Незаметно, усталость взяла свое. Разбудил его запах. В комнате горели светильники. На улице уже наступила ночь.
    Ток уловил чье-то присутствие. Глаза настроились на слабое освещение, и он увидел тэрэ. Это была женщина. Она вышла из тени, и грут рассмотрел ее в подробностях. Она была тонка и стройна. Полная грудь утянута полоской ткани. На бедрах — длинная юбка в пол — простой прямоугольник, держащийся на шнурке, завязанном спереди. Никаких украшений, кроме орнаментальных татуировок на женщине не было. Она подошла ближе и грут взглянул в ее глаза. Парные зрачки были синего цвета. В них, как в море плескались отсветы горящих светильников.
    — Здравствуй Карак. Глаза мои рады вновь лицезреть твое присутствие в Доме Назииб. Меня прислал отец. Но и без его повеления моя вайру откликнулась. Он сказал, ты ничего не помнишь. Ты не помнишь меня?
    Ток молчал. Эта женщина знала его. Их явно, что-то объединяло. Но, что? Она хорошо говорила на всеобщем. Значит, много общалась на нем. С кем? Не с ним ли, грутом Током, а точнее Караком, из дома Фиалковых. Тэрэ терпеливо ждала от него ответа.
    — Как мне обращаться к тебе, — он, наконец-то, нарушил затянувшееся молчание. Она опустила глаза. На секунду в лице ее что-то изменилось, словно по нему пробежала тень горечи. Но вот она снова смотрит на него ясным взором.
    — Кэмбрэ. Но ты называл меня Катрэш, что значит — любимая.
    — Кэмбрэ, прости. Я не помню.
    Она подошла еще ближе и встала у самого ложа. Ток ощущал ее запах — пряных, скошенных трав. Он будоражил, волновал кровь.
    — Я подготовлю тебя к обряду. Ты должен стать пустым, не обремененным вечным желанием.
    — Что это значит? — не понял Ток.
    — Не бойся. Много раз мы сливались с тобой. Я жрица Назииб и могу контролировать вайру. Ты в безопасности. Грациозным движением она скользнула на ложе и заключила Тока в объятия. То, что происходило дальше, можно было назвать помутнением рассудка. Теперь он понял. Понял, почему Карак хотел стать аккедианцем, почему оставил свою семью. Каждое прикосновение этой женщины отзывалось в его теле экстазом. Каждая клеточка чувствовала ее, желала слиться с нею в единое целое. Току казалось — он падает в бездну, но это падение было блаженством.
    Глаза Кэмбрэ светились. Он тонул в этих бездонных синих глазах, не желая себя спасти. Мягкий лунный свет падал на ее кожу, высвечивая замысловатый орнамент рисунка. Словно изваяние она застыла на нем в позе наездницы. Он чувствовал себя внутри ее, чувствовал, как ее женская скрытая защита, способная искалечить мягкую мужскую плоть, поддается воле ее обладательницы. Где-то там, на периферии сознания Ток понял, как вайру, «цепной пес» женщин тэрэ, способна приносить мужчине незабываемые сексуальные ощущения. Ток чувствовал ее вибрацию, ее ласкающие движения. Кэмбрэ ничего не нужно было делать, ее вайру делала все сама.
    Току казалось, эта женщина затмила весь окружающий мир, заполнила его собой. Он был полностью в ней: растерянный и расплавленный, как восковая свеча. И плен этот был мучительно желанным. Ему казалось, что момент страстного блаженства длится вечность, но все эти ощущения померкли перед финальным аккордом. Ток кричал, обжигаемый внутренним пламенем извержения. Еще секунда и он умрет. Сгорит в агонии, разлетится на атомы.
    Падение в бездну закончилось. Огонь, сжигаемый изнутри, погас. Ток ощутил болезненное опустошение, но длилось оно лишь мгновение. Вскоре во всем теле образовалась легкость. Кэмбрэ, прикрыв свои прекрасные глаза, тихо лежала рядом. Грут, стараясь ее не тревожить, осторожно поднялся с ложа. С удивлением он обнаружил, что находящийся в постоянном тонусе орган, к которому он уже успел привыкнуть, расслаблен. Он подошел к оконному проему, впускавшему в душную комнату прохладный ночной воздух. Думать не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Ток вздохнул полной грудью, ощущая на языке запахи ночи. В дверь поскреблись. Это был незнакомый тэрэ. Он приглашал грута следовать за собой. Быстро одевшись, Ток тихо выскользнул из комнаты.
    Они долго шли гулкими коридорами и переходами, поднимались по каменным, истертым ступеням лестниц. Наконец, путь их закончился. Это была вершина здания, называемого Кэмбрэ Домом Назииб. К Току пришла уверенность, что на языке тэрэ, это название звучит, как Дом Судьбы.
    Жрец его ждал. В самом центре ровной площадки, засыпанной дерном и поросшей мягкой, ласкающей ступни ног травой, горело два факела, освещая необычную конструкцию, состоящую из двух вертикальных столбов, между которыми крепился обруч, не менее полутора метров в диаметре.
    В одной руке тэрэ держал предмет похожий на котелок, в другой черпак. Зачерпнув из котелка, жрец выплеснул содержимое прямо на обруч. И пустое пространство меж дугами обруча, сквозь которое были видны звезды на небе, исчезло, засияв мягким золотистым светом.
    — Иди, взгляни в тавакаата, — нарушил молчание жрец. Ток подошел ближе. Он смотрел, но видел лишь золотистое сияние.
    — Я ничего не вижу, жрец.
    — Будет достаточно того, что увижу я.
    Тэрэ мягко, но настойчиво отодвинул Тока и бормоча что-то на своем языке, долго, не мигая смотрел в необычное зеркало. Грут видел, глаза его светятся, но не синим цветом, как у Кэмбрэ, а желтым. Наконец взгляд его оторвался от тавакаата и потух. Колдовство окончилось. — Пойдем в твою комнату. Кэмбрэ должна тоже услышать, что я скажу.
    Женщина никуда не ушла. Она встала навстречу их появлению. Ток почувствовал запах пищи. С самого утра во рту у него не было ни крошки. Тэрэ терпеливо ждали, пока грут насытит желудок.
    — Помню тот день, когда ты покидал нас в надежде на милость Судьбы и богов, что живут на подобных нашему миру планетах Вселенной. Произнеся эти слова, жрец тяжело поднялся, опираясь на посох. — Вижу, Судьба надеждам твоим не дала оправдаться, и всемогущие боги просьбам грута Карака не вняли. Хуже еще и то, что себя растерял ты в поисках этих. Странные вещи казало сегодня мне зеркало тавакаата. Странные и непонятные, но нам ли с ним спорить. В зеркале Судеб узрел я сегодняшней ночью, что в теле твоем душа живет не одна, как положено всем при рождении. Три их! Три души в одном обиталище — теле, как же такое возможно. Не шутки ли это богов, на милость которых ты так полагался? Груту совершенно нечего было на это возразить.
   
    ***
   
    — Что будешь делать дальше?
    Вопрос Гипа, вот уже несколько дней, не давал покоя и самому Току. Он был в растерянности. Жрец увидел в своем зеркале такое, что его потрясло. Для самого же Тока это имело вполне логичное объяснение. Первая «душа» живущая в этом теле — Анна. Землянка. Ее воспоминания никуда не делись, несмотря на то, что Ток старался изо всех сил задвинуть их на задворки памяти. Другая «душа», несомненно, Карак. Грут как-то интересовался у одного знакомого, приторговывавшего келинг кристаллами, почему при перемещении сознания из одного тела в другое, дееспособным остается только одно, а второе при этом находится полностью в бессознательном состоянии, причем все время, пока «душа» гуляет где-то в другом теле. Оказалось, изъять «душу», как мы вынимаем предмет из коробки, нельзя. Кристалл келинга копирует память объекта и только. Причем в том теле, из которого память скопирована, она полностью удаляется, стирается. Иначе потом, при возвращении, в одном теле могут оказаться две личности.
    Но вот в чем дело. Остается еще подсознание, которое стереть не возможно. Это привычки, влияющие на поведение, рефлексы, годами отработанные навыки, мышечная память и другое, то, что мы делаем не осознанно. Вот почему Току так легко давалась учеба в ЦПКП. Это тело давно было обучено военным боевым приемам. Пять лет Карак отслужил космическим пехотинцем в имперском флоте. В семье хранили все его награды, в пример для подрастающего поколения — сыновей. Конечно, мать грута Хекау им не сказала, что Карак собирался сделать. Это наложило бы позор на всю семью. А ей, как старосте клана пришлось бы отвечать за поступок сына перед общиной.
    Таким образом, думал грут, что мы имеем: сознание Анны и подсознание Карака. А кто же третий? Ему пришла мысль. — А что, если кто-то купил это тело в «Новой жизни». Араханка Вэлта и те на кого она работала заявляли, что он беглый раб с Пояса Астероидов. Так чье сознание подселяли в него? Может быть, это и есть та самая третья душа? Все очень странно запутано. И кое-где не сходится, — размышлял Ток. Человек купивший тело Карака стал рабом? Потом сбежал. Нашел новое тело. Как он попал на Землю? Кто-то ему помогал? Какие причины заставили его скрываться в чужих телах? Почему он удалил все воспоминания? Что послужило причиной сделать это? И вообще, почему-то выясняется, что на Землю шастают все кому не лень, несмотря на ее засекреченные координаты.
    Ток считал, здесь, на Аккедии ему делать нечего, по крайней мере — пока. Прекрасная тэрэ, подарившая груту незабываемые ощущения сказала, что будет ждать его вечность, но он должен вернуть себя. Вернуть душу Карака. Ток все понимал. Однако была одна проблема. Он не был готов расстаться с Анной. Какие бы доводы себе он не предъявлял, и как бы ни понимал, что это будет верным решением. У грута была возможность прямо сейчас вернуть все воспоминания Карака и наконец-то обрести себя, но не было на это желания. Он хотел быть Током мур Альгутта Мурреем и ничего не мог с этим поделать. К тому же, получив ответ на мучавший его вопрос, грут столкнулся с новой загадкой, которую непременно решил разгадать. Кто же та, третья душа? Любопытство не покидало его с тех самых пор, как он узнал о ней от жреца. Неожиданно, грут поймал себя на мысли, что уже составляет в голове план. Совсем скоро решение было принято.
   
    ***
    Корпорация «Новая жизнь» представляла собой довольно развитую коммерческую систему и имела филиалы на многих планетах Галактического Союза, но не на Аккедии. Ток решил лететь на Крин. На это было несколько причин. Во-первых, этот мир был уже знаком груту. Во-вторых, здесь у него имелись кое-какие связи и в галактической милиции и в криминальной среде. На самом нижнем уровне Хомат-Дэра, при должном умении и хороших связях можно было решить любую, ну, или почти любую проблему.
    На Крине Тока ждал приятный сюрприз. Мёз Хи вложила свои денежки в развитие корпорации получив сертификат на открытие собственного салона келинг услуг. Дела ее, как никогда шли в гору. Мамаша гильдии хрюков пребывала в добром расположении духа и по старой памяти помогла груту получить интересующую его информацию.
    Подтвердилось, что Карак из дома Фиалковых, уроженец Аккедии, субъект мужского пола, действительно подписал контракт с фирмой на продажу своего тела, которое после процедуры трансмиссии поступило в хранилище «Новой жизни» на одной из столичных планет Галактичаского Союза со странным именем Жила. Это произошло примерно за год до того, как Ток впервые попал на Крин. В хранилище тело надолго не залежалось. Его приобрел некто Ллуд Ке Ших, с планеты Кордика, то бишь кордиканец, с представителем которых, однажды, Тока уже сводила судьба. Пришлось наводить справки еще и об этой личности.
    Как оказалось, Ке Ших слыла состоятельной кордиканской семьей и имела несколько шахт на Поясе астероидов, где добывался отделочный камень редких пород. Работа была тяжелой и грязной, поэтому часто для нее нанимался всякий сброд. Ходили также слухи, что хозяин шахт не гнушался рабства, а кроме всего прочего активно сотрудничал с корпорацией «Новая жизнь», скупая искусственно выращенные тела, способные лишь к тяжелому физическому труду и не имевшие сложных чувств и многих человеческих потребностей. С такими было еще проще. Выработав свой ресурс, они за ненужностью утилизировались, а на их место приходили другие. Зачем кордиканцу понадобилась тело грута, совсем не дешевый товар, осталось под вопросом. — Ну, что же, — подумал Ток, вот и выясним.
    Пояс астероидов представлял собою солнечную систему, где единственным целым объектом была звезда, вокруг которой, на десяти орбитах вращались осколки когда-то бывших планет. Обнаружив этот хаос, человечество пыталось открыть тайну системы и наткнулось на неопровержимые факты, что гибель планет была искусственной. Кто сотворил такую разруху, осталось загадкой, которую до сих пор пыталась разгадать кучка сумасшедших ученых- авантюристов.
   
    Дать название каждому астероиду в этой огромной массе планетарных осколков вращавшихся вокруг звезды было не возможно. Да, и не было необходимости. Планетоид О-2, самый крупный астероид четвертой орбиты, являлся станционной базой. На поверку база оказалась целым подземным городом. На самом астероиде шахт не было. Все они находились на других осколках, разбросанных друг от друга, порой, на довольно приличные расстояния. Многие месторождения только начинали разрабатываться, какие-то были уже заброшены за ненадобностью. Сюда, в поисках заработка постоянно кто-то прибывал и наоборот, улетал отсюда с «набитыми карманами» денег или полным души разочарованием. Все здесь решала матушка удача.
    Корабль, на котором Ток прибыл на О-2, вновь привез партию ловцов удачи, наслушавшихся баек о чудесно разбогатевших счастливчиках. Были среди вновь прибывших и откровенные жулики, в том числе: щипачи, разводилы и куда же без них — каталы.
    Потолкавшись по терминалу и поглазев по сторонам, среди огромного количества нанимателей, грут обнаружил то, что ему было нужно. Под яркой вывеской, приглашавшей к сотрудничеству, находилось небольшое окошко. Ток чуть нагнулся заглядывая внутрь кабинки. За столом заваленным массой каких-то бланков и папок, на антигравитационном стуле, сидело нечто. Глядя на эту «биомассу» бывшую когда-то видимо кордиканцем, грут понял, что ни один стул не смог бы выдержать эту тушу. Биомасса похоже спала. Ток обнаружил под рукой кнопку звонка и похлопал по ней. Существо встрепенулось и поморгав глазками — буркалами уставилось на грута.
    — Что угодно, — пропищало оно на всеобщем. Голос существа никак не вязался с его внешностью. Грут подумал, что так обычно звучит голос после криокапсулы. Но у этого, похоже, он был естественным. Существо тем временем плавно подплыло к окошку и спросило вновь:
    — Шахтер или частный старатель? И поскольку Ток молчал, внимательно уставилось на него. За спиной грута уже выстроилась очередь из желающих разбогатеть и Ток понял, что немного поторопился. Нужно было переждать пару часов, пока схлынет толпа.
    — Хотелось бы узнать условия, — произнес он.
    — Как шахтеру — койка место в общежитии, плюс бесплатная доставка до шахты, плюс кормежка. Оплата от выработки. Как старателю — тысяча империалов за лицензию. Срок — месяц. Ну!?
    — Мне надо подумать.
    — Думай, думай. Следующий!
    Но тут биомасса, будто что-то вспомнив, странно посмотрела на грута.
    — А мы с тобой раньше не виделись, бродяга? Подобие кордиканца буравило глазенками Тока, словно прожигая его насквозь.
    — Такую встречу я бы не забыл никогда, — Ток ощерился своей «чарующей» улыбкой.
    — Да? Ну ладно, думай. Если надумаешь — приходи. Кордиканец долго смотрел вслед груту, прежде чем обратить внимание на следующего клиента.
   
    Ток решил немного оглядеться. Еще одна рекламная вывеска зазывала в бар. Народу было не продохнуть. Кондиционеры работали в полную силу не успевая нагонять воздух. Даже Току, малочувствительному к окружающей среде, показалось здесь жарковато. Он снял с себя куртку, положив ее себе на колено под столик, по счастливой случайности оказавшийся пустым. Столик располагался за массивной кадкой, в которой росло нечто пальмообразное. Дерево скрывало Тока, давая ему возможность разглядывать остальных посетителей. Но одиночеством ему насладиться, видимо была не судьба.
    Рядом с ним на соседний стул плюхнулся, кто бы мог подумать, давешний знакомый — пигмей, он же карлик Эд, он же подручный араханки Вэлты. Член шайки, продавший когда-то Тока мамаше Мёз Хи в качестве сексуальной игрушки, нещадно пыхтел трубкой, распространяя вокруг терпкий аромат земного табака. — Никак запасся недомерок табачком-то, на Земле, — подумал Ток, деланно равнодушно поглядывая на карлика.
    В другой руке Эд держал пузатый стакан с розовой жидкостью. Оторвавшись от трубки, он отхлебнул из стакана и произнес, как ни в чем не бывало:
    — Привет грут.
    — Привет, — Ток решил не признаваться. Ты кто, малыш?
    — Хорош придуриваться грут. Ты узнал меня!
    — Твоя морда мне не знакома, карлик. Будешь приставать, откручу башку. Усек?
    — Ну, хорошо, хорошо, — заторопился извиняющимся голосом пигмей. — Видимо я ошибся. Он спрыгнул со стула и повернувшись спиной к Току сделал шаг вперед, но тут же резко остановился, развернулся и произнес:
    — Хх-рр-аа-хх-рр Анна рр-ы-хх-аа-рр. Ток понял, что конспиратор из него хреновый. Язык аккедианцев он так и не соизволил выучить.
    Пигмей стоял и нагло щерился, видимо радовался, что разоблачил грута. Радость его резко сменилась испугом, когда он вдруг оказался в воздухе. Ток схватил Эда за тонкую шею и не вставая со стула чуть приподнял над полом. Пигмей выпучив от нехватки воздуха глаза сучил ножками. Его трубка вывалилась из руки продолжая источать ароматный дым. Пластиковый стакан, расплескав остатки розовой жидкости, тоже валялся на полу. Эд ручонками вцепился в мускулы грута пытаясь ослабить хватку, но это ему было не под силу.
    — Знаешь Эд, а ведь ты мне должен, — Току пришла мысль воспользоваться этой неожиданной встречей. — Мало того, что ты, гаденыш, продал меня этой свиноматке, но еще и обманул. Тут Эд начал хрипеть. Ток расслабил пальцы, и пигмей кулем свалился у его ног. Потирая шею, чуть не придушенный карлик просипел:
    — О чем ты, грут? Я хотел как лучше. Да знал я, что с тобой все будет в порядке, что не пропадешь! Ну? Я прав оказался?
    — Может прав, а может и нет, — ответил Ток. — Ты зачем сказал, что араханка подохла?
    — Ну-у…
    — Баранки гну! Зачем соврал? Говори!
    Ток схватил пигмея за шиворот и как следует, встряхнул.
    — Мы успели ее реанимировать, — заторопился объяснить Эд. — Я сомневался, что память не будет повреждена.
    — Можно было сказать мне об этом, а не избавляться подобным образом.
    — Ну и куда бы ты пошел. Без документов, без денег. Пропал бы! Точно где-нибудь сгинул. А так, видишь! Сидишь вот здесь в баре, коктельчик попиваешь.
   
    Как ни крути, а пигмей был прав. Ток решил больше не завинчивать гайки. Но кое-что выяснить требовалось.
    — Расскажи-ка мне Эд, а где вы взяли мое тело, прежде чем… Ну ты понял.
    По глазам карлика грут понял, что тот хочет соврать. Огромный кулак возник под носом все еще сидящего на полу пигмея. Видимо запах исходящей от кулака угрозы ему не понравился, и врать он передумал.
    — Тело подогнал Ллэх. Ну, ты помнишь его. Местный бизнес воротила Ке Ших его дядя. Он занимался скупкой тел для своих шахт. Чтобы заново не обучать шахтеров, он просто пересаживал память опытных в суррогаты.
    — Они что же, бесконечно на него пахали?
    — Получается так.
    — А с моим телом что? Зачем он его приобрел?
    — Да, хрен его знает. Может сам хотел пощеголять в образе грута. Знаешь ли у некоторых странные желания бывают.
    — И почему же он избавился от него? Это не похоже на бизнес ход. Я в курсе, сколько он отвалил денег за это удовольствие.
    — Откуда я знаю!? — пигмей видимо забылся и повысил голос, за что и словил подзатыльник. Уже на тон тише он добавил:
    — Это было заданием Ллэха раздобыть тело. А как он договаривался с дядей, я не знаю.
    — И кто же дал ему это задание?
    — Вэлта. Кто же еще!
    — Ну, а Вэлте оно, зачем понадобилось? Она-то чье задание выполняла?
    — Тебе грут этого лучше не знать.
    — Да ты че? Ток, неожиданно для себя стал свирепеть. Пигмей это понял, в глазах появился страх.
    — Послушай грут, — он в примирительном жесте поднял ладонь. — У араханки высокие покровители и очень важные заказчики. Я понял, что ты кое-что накопал и тем более знаешь, что здесь все законно. Хозяин тела, то есть ты, — он сделал небольшую паузу-акцент, — сам продал свое тело. Ты должен радоваться, что тебе его вернули, совершенно бесплатно.
    — Ты что городишь, пигмей. Душа Карака сейчас в келинг кристалле, все еще дожидается трансмиссии. Здесь, в этом теле, другая личность, и ты знаешь кто это.
    Ток увидел в глазах пигмея нарастающий страх.
    — Я клянусь тебе грут, я не знаю!? Всем руководила Вэлта, она отдавала приказы. Мы их лишь исполняли. Ллэх вообще был не рад, что с ней связался.
    — А ты, я смотрю, и дальше с этой стервой работал. Зачем подростка похитить хотели? Смотри Эд, доиграешься в игры власть имущих. Меня предупреждаешь, а как бы тебя самого не размазали по галактике. Короче, слушай. Принесешь мне отчет, кто пользовался этим телом, и считай, что я простил тебя. Ну! Договорились?
    — Хорошо, — пигмей поднялся с пола и отряхнул одежду. — Вот, возьми. Он протянул Току карточку. Это оказалась визитка. — Сними комнату по этому адресу. Как только что-то узнаю, я найду тебя.
    — Не затягивай Эд. И не пропадай.
    Бормоча что-то себе под нос, пигмей направился к выходу. Остывшая и забытая им трубка сиротливо валялась на полу.
    Адрес указанный в визитке оказался гостиницей. На ресепшене расположилась дородного вида тетя. Кордиканские женщины выглядели не краше мужчин, а здесь, на планетоиде, с довольно слабой гравитацией, представители этой расы расплывались, как опара в кадушке. Но глядя на женщину Ток понял, что здесь она, похоже, не так и давно, и еще не оставляет попыток сохранить фигуру. Затянувшись в корсет, на обозрение посетителей, она выставила внушительных размеров грудь, зазывно выпирающую из-за стойки. Безволосую голову украшала вязаная сеточка с бахромой. Увидев вошедшего грута, кордиканка расплылась в улыбке, показав «лошадиные» зубы. На щеках образовались крупные ямочки, что, к удивлению грута, придало ей симпатичности.
    — Чем могу? — заигрывающе спросила женщина.
    — Номер в вашем прекрасном отеле.
    — О! Вы льстите моему заведению.
    — А Вы хозяйка?
    — Бэлл Ке Ших. А к Вам я как могу обращаться?
    — Карак, — «чарующе» улыбаясь, произнес грут, попутно подумав, что видимо эта семейка Ке Ших оккупировала весь планетоид.
    — О! Господин Карак. У меня серьезное заведение. Позвольте Ваш галапаспорт!?
    Ток понял, что правильно позаботился о документах. На Аккедии в местной администрации — представительном имперском органе, его мать Хекау, а так же жены подтвердили личность Карака. Галапаспорт ему конечно не выдали, но зато он получил временное удостоверение, подтверждающее, что он действительно Карак из дома Фиалковых, уроженец Аккедии и полноправный гражданин Галактического Союза.
    Бэлл долго вертела удостоверение, потом поднесла его к считывающему терминалу.
    — Это необходимая процедура, господин Карак. Мы обязаны регистрировать всех проживающих.
    — Без проблем, мадам.
    Женщина внимательно прочитала информацию на настольном планшете. Результат видимо ее удовлетворил.
    — Все в порядке. Она вновь повеселела и протянула назад документ. — Насколько вы планируете остаться, господин Карак.
    — Все зависит от того, как быстро решатся мои дела.
    — Я беру за неделю вперед. Если решите съехать раньше, залог возвращается.
    — Хорошо. Меня это вполне устраивает.
    Бэлл протянула электронный ключ.
    — Восемьдесят восьмой номер. Третий подземный этаж.
    — Спасибо, мадам. Он уже повернулся, чтобы уйти.
    — Господин Карак! Вновь позвала женщина. — Возьмите, — она протянула пестрый флаер. Здесь перечень дополнительных наших услуг. Поблагодарив, Ток сунул флаер в карман куртки.
    К вечеру, который на планетоиде определялся лишь на часах, пигмей не появился. Местная инфосеть работала с перебоями, а вся информация касалась в основном рабочих мест, ну и конечно развлечений. Помаявшись в своем номере, Ток вспомнил о рекламке, которую всучила ему хозяйка. Оказывается, здесь работал Клуб. Чтобы не блукать по подземному городу в поисках приключений на свою задницу, Ток решил спуститься в бар, находящийся этажом ниже. Бар был забит до отказа. Складывалось впечатление, что все постояльцы этой гостиницы и не только, пришли сюда пропустить по стаканчику. — Когда же они работают? — подумал Ток.
    В зале было дымно. Громко играла музыка. На сцене, какая-то девица снимала с себя белье. Тут же оказалось, что это не девица, а мужик. Ток отвернулся. Того добра, что сейчас демонстрировали на сцене у него самого было с лихвой. Он протолкался через шумную толпу к дальней стене, где углядел свободный столик. Место оказалось удачным. Отсюда Ток мог видеть все происходящее в зале.
    Место на сцене занял уже другой персонаж — худенькая певичка, на вид прямо подросток. За барной стойкой управлялся представитель расы зангов. Шесть щупальцеобразных рук позволяли ему обслуживать сразу несколько клиентов одновременно. Занги очень ценились за это свое умение, и нанять их было довольно дорого. Между столами сновали роботы-официанты. Один такой, просто поднос на ножке, подкатил к Току и принял заказ.
   
    Ток пил напиток, здорово напоминавший пиво и рассматривал посетителей. В целом, клуб ничем не отличался от подобных ему заведений и единственное, что отметил Ток, это наличие большого количества представителей разных рас. Груту и самому доводилось бывать в барах и клубах, как на Земле, так и на других планетах. Да что говорить, часть его новой жизни он провел, работая в подобных местах. Но такого разнообразия представителей Галактического Союза видел впервые. Некоторых из них, до сегодняшнего дня видеть доводилось лишь на картинке. Например, того же занга или, грут даже вытянулся, чтобы подробнее рассмотреть. Вон, то существо, с ногами как у кузнечика и торсом обычного человека. Ток читал, что эти гибриды живут на планете Пангапала и очень редко ее покидают. Здесь же, вид столь экзотического типа ни у кого не вызывал удивления. А судя по всему наоборот, парень был любимцем у местных патита — проституток. Две из них, совершенно человеческой внешности, хохоча, взгромоздились ему на коленки. Выглядело это довольно странно, поскольку колени у этого парня были сзади. Он по очереди разворачивался корпусом к каждой и целовал в засос. Дамочки видимо были очень довольны таким раскладом. Или их это так забавляло. Вообще патита здесь присутствовали в большом количестве и разнообразии. Как говорится на любой вкус, цвет и форму.
    Народ в баре постоянно передвигался: заходил, выходил, кое-кого выволакивали насильно. Грут понял, что в клуб ведет не только тот путь, которым он пришел. Как минимум еще парочка входов-выходов вела сюда и выводила отсюда клиентов в подземный город планетоида. К Току неожиданно подсели.
    — Привет, — томный голос, взгляд из-под ресниц. Все наиграно и заучено.
    — Привет, — Ток рассматривал неожиданно появившуюся рядом с ним девчонку. Рыжие короткие волосы, местами обесцвеченные, белая, тонкая, просвечивающая венами кожа, черные глаза, алые губы. На ней была надета совершенно ничего не скрывающая сетка-туника телесного цвета. На коленках черные повязки, какие носят начинающие скейтеры. Завершали наряд красные кеды.
    — Угостишь?
    — А чем будешь расплачиваться? — грут решил пошутить.
    — Тебе понравится.
    — Ты уверена?
    — Да.
    — Какая самонадеянность.
    Она кажется обиделась.
    — Я не нравлюсь тебе?
    — Мне никто не нравится.
    — Такого не может быть. Кто-то, да должен нравиться. И вообще, любой мужик, да и не только мужик в этом клубе рад был бы оказаться на твоем месте.
    — Ну, так и иди к любому другому.
    — Мне ты понравился.
    Ток промолчал.
    — А знаешь, пожалуй, я бесплатно тебе это сделаю.
    Грут даже не успел глазом моргнуть, как она оказалась на коленях между его ног, а вечно готовое мужское достоинство в ее белых нежных пальчиках. Рыжая, так и не сказавшая своего имени, открыла маленький пухлый ротик, из которого выскользнул язык. Он все вытягивался и вытягивался, пока несколько раз не обвился вокруг детородного органа грута, — Так вот для чего ей наколенники, — разглядывая, как спираль из языка скользит верх — вниз, подумал Ток. Это действие, которое девчонка решила продемонстрировать на глазах у всех, его не вдохновило. Он пальцами защемил ей язык, отчего тот мгновенно размяк и обвис.
    — Ты что!? — она явно была возмущена. — Больно же.
    — Не суй свой язык, куда не надо, — убирая хозяйство в штаны, сказал грут.
    Она не понимала и явно находилась в растерянности. Току стало ее жаль.
    — Ладно, извини. Он помог ей подняться.
    — Теперь ты точно должен мне выпивку. Знаешь, как болит?
    — Заметано.
   
    Столик-поднос подкатил через пять минут. На нем красовалось два вместительных стакана с фосфоресцирующей фиолетовой жидкостью. Это был самый дорогой напиток в баре. Ток решил загладить вину.
    Она потянула содержимое через трубочку и закатила глаза.
    — Просто Рай! Тебя как зовут?
    — Ток. А тебя?
    — А меня не зовут, я сама иду. Она захихикала своей собственной шутке.
    — Не хочешь, не говори, — грут пожал плечами.
    — Мэл. Меня завут Мэл.
    — Хорошо, Мэл.
    Они помолчали. Разговор явно не клеился. У нее замигал наручный браслет-коммутатор.
    — Извини, я на минуту. Мэл дотронулась до висков. Перед ней возник непрозрачный голографический щиток, скрыв лицо девушки. Шум музыки мешал расслышать, о чем она говорила. До Тока донеслись лишь обрывки: «я поняла», «знаю», «я решаю проблему». Наконец она отключила экран.
    — Ну, что! Выпьем за знакомство? Она протянула Току свой стакан. Они чокнулись. — Ой, — она вдруг округлила глаза. — Кажется, потеряла. Посмотри пожалуйста у себя под ногами, такую штучку. Ток нагнулся. Под стулом ничего не было.
    — А! Нашла уже. Не ищи. В руке, Мэл держала маленький розовый шарик — внутренний наушник. — Некоторые клиенты плохо говорят на всеобщем, — пояснила она, поднося шарик к уху.
    Ток вспомнил, что сам носил когда-то такой же.
    — Ты давно здесь? — поинтересовался он у девушки.
    — Не, не очень.
    — Сама себе сделала? — Ток показал язык.
    — Не твое дело.
    Грут понял, что ей не приятен этот разговор. Девушка начала заметно нервничать. И ему показалось это странным.
    — Ладно, мне пора идти, — Ток решил закончить неудавшееся знакомство с девчонкой. Он залпом допил свой коктейль, сказал «счастливо» и направился к выходу. Не доходя пары метров до дверей, Ток кулем свалился на пол. На глазах девчонки, внимательно наблюдавшей за этой сценой, к лежащему подошли двое и схватив не подающее признаки жизни тело под мышки уволокли прочь из бара. После этого девчонка тоже покинула клуб.
   
    Току снился сон. Он видел себя в просторном помещении, залитым солнечным светом, льющимся из широких окон. Напротив — человек. Его лицо скрыто маской. Человек поднимает руку в приветственном жесте. Пальцы в белых перчатках сжимают гарду. Сейчас будет атака. Следом — повторная. Скачок. Контртемп. Ток хорошо знает эти приемы. Он готов к бою. Противник кружит. Батман. Прямой батман. Укол.
    Току нравится то, что происходит. Человек снимает маску и приглаживает перчаткой волосы. Он улыбается. Да, Ток знает этого человека. Это дувур. Ээрбар керге Игборн собственной персоной. Но сейчас, он не испытывает к нему негатива. Дувур приближается. Помогает снять маску, кидает кому-то рапиру. Он наклоняется к Току и целует его прямо в губы. Горячее дыхание обжигает ухо. Дувур шепчет: «Ты лучшая».
    Ток открывает глаза и видит … тьму.
   
   
    Часть 6
   
    Сначала пришла мысль, что был перебор с пилопастой. Тело ощущалось сплошным деревянным бревном.
    — Темно, как у беранга в… Додумывать Ток не стал. До его чуткого слуха донеслись звуки. Кап, кап. Где-то капала вода. Странно. Ток принюхался. Пахнет сырым камнем, землей и, кажется смазкой. Он снова принюхался. Откуда-то тянет легким сквозняком. Он попробовал пошевелиться. Пальцы рук нащупали под собой острые камни. Тело сковано чем-то твердым. Засада. Он что, замурован?
    Он начал потихоньку раскачиваться. Сначала амплитуда была почти нулевой, но он не сдавался. И вот появилось чувство, что темница его поддается. Послышался шорох. Что-то соскользнуло сверху. Стало намного легче. Он заработал с удвоенной силой, и наконец, почувствовал свободу. Вокруг, все так же царствовала тьма.
    Ток попытался «оглядеться», ощупывая руками окружающее пространство. Камни. Одни камни. Большие и маленькие. Острые и округлые, вперемежку со щебнем. Он пополз на карачках. Вот что-то большое и плоское. Похоже на каменную плиту. Видимо это она соскользнула сверху и дала возможность освободиться. Он снова принюхался. Повертел туда-сюда головой, ощущая себя собакой ищущей след. Справа было свежее.
    Он поднялся. Ощупал себя. Ни клочка одежды. Остальное в порядке. Ток стал цокать языком, медленно вращаясь по часовой стрелке. Этому способу его научили на космофлоте. Звук, отражаясь от стен, возвращался, и из тьмы начали проступать их очертания. — Так. Пещера. Небольшая, овальная. Прямо — проход. Оттуда явственно тянет.
    Тогда, осторожно передвигаясь, медленно, буквально нащупывая ногами каждый сантиметр, он стал продвигаться к проходу. Им оказалась неровная щель в стене, достаточная, чтобы грут хоть и с трудом, но протиснулся в нее. Дальше тьма не рассеялась, зато звуки падающих капель стали четче и звонче. Ток сразу почувствовал сухость во рту. Пока он добрался до источника звука, в горле совсем пересохло. Его ждало разочарование. Здесь воды не было. Руки нащупали лишь колонны влажных сталагмитов. Он прижался к одной. Помогло мало.
   
    Где-то есть вода, — шумело в воспаленном мозгу. — Она есть. Дальше. Надо просто идти. И он шел. Как животное — на запах. Не думая ни о чем, кроме как о глотке живительной влаги.
    Последние несколько метров Ток просто полз, обдирая незащищенные броней ладони. Он не понял, что стало светлее. Просто не придал этому значения. Запах воды, запах жизни толкали тело вперед. И вот, наконец, руки почувствовали прохладу. Он с жадностью глотал воду, не понимая ее вкуса, лишь чувствуя, как затихает пожар внутри. Потом его вырвало. Этой же водой. Спазмы скручивали тело. С ревом, каким-то неимоверным фонтаном, вода извергалась назад, в тот же источник, из которого попала в желудок Тока. На последнем спазме организм не выдержал и отключился.
    Он слышал голоса. Они аукались, перекликались, эхом отражались от стен. Иногда голоса приближались, и ему казалось, что он вот-вот поймет, о чем они говорят. То вдруг они начинали отдаляться, затихая, теряясь где-то. В такие минуты он боялся, что они совсем исчезнут, покинут его, вновь оставят один на один с тишиной.
    В какой-то момент глаза стали видеть. Сначала размытые светлые пятна скачущие туда и сюда. Потом горизонт зрения стал проясняться. Он увидел предметы, назначение которых, несомненно, знал. Память обрушилась внезапно и сразу. Он вспомнил все. Все до последней секунды. Господи! Какой он самонадеянный дурак! В этом мире нельзя никому верить. Никому! И даже, порой себе. Так глупо попасться. Конечно, это дело рук пигмея. Больше просто некому. Ну, гаденыш… — он пожалел, что не придушил тогда карлика. Ладно. Это потом. Ток чувствовал, что пути их еще пересекутся. Сейчас надо понять, где он и что с ним.
    Грут огляделся. Обычная каюта, переоборудованная в лечебный бокс. В углу старенький медком. Видимо этому старичку и надо отдать должное. Ему и… кому-то еще. Тому, кто нашел и приволок его сюда.
    Ток был отличным курсантом, а в Центре их обучали всем видам оружия и обороны, в том числе ядам и противоядиям. Он знал, его отравили. Причем, травили насмерть. Они не учли одного — способностей его организма. И того, что он нашел воду.
    Чуткий слух уловил шорох за дверью. Он немного напрягся, зная, что еще не в форме, что еще очень слаб, но солдат внутри его был уже готов к любым неожиданностям. Низкая дверь откатилась в сторону, открыв на обозрение слабо освещенный коридор. Проем перегородила фигура. Лица Ток не видел. Вошедший держал в руках объемную коробку. С этой ношей, он явно не вписывался в дверь. Поэтому, сделав несколько неудачных попыток, развернулся спиной, и чуть нагнувшись и пятясь задом, протиснулся-таки в проем. Поставив коробку на стол, вошедший «стряхнул» с себя пыль и повернулся в сторону Тока. Увидев, что больной уже пришел в себя он растерялся. Некоторое время, они просто глазели друг на друга.
    Спасителем оказался щуплый, высокий парень, одетый в мешковатый, малинового цвета комбинезон. Белокожий, с жесткими русыми волосами, собранными в пучок на макушке, пухлым, крупным ртом, голубыми глазами, классическим, прямым носом — его можно было назвать по человеческим меркам красавчиком, если бы не одно но — уши, оттопыренные настолько, что в голову сразу приходило слово «локаторы». Именно эта особенность строения его органов слуха придавала парню комичности. Сейчас, видимо от волнения, они еще и покраснели, став одного цвета с одеждой.
    Грут заулыбался. Парень явно знал свою проблему. Руки его автоматом поползли вверх и попытались придавить непослушные уши. Однако понятно, что напрасно. Все осталось, как прежде. Ток решил не смущать больше парня и заговорил первым:
    — Привет, я Ток. Это ты меня вытащил?
    Парень замотал головой сначала в жесте согласия, потом, почему-то отрицания.
    — Эт-та не я. Т-то есть, тебя нашел, Чу. А п-потом мы все тебя тащили, сюда. Т-ты тяжелый, — чуть заикаясь, ответил ушастый.
    — Кто это, Чу?
    — Это пес. Собака, — пояснил парень. В дверь поскребли. Ток услышал скулеж.
    — У вас тут есть собака?
    Глаза парня забегали.
    — Ладно, расслабься. Впусти. Он же просится.
    В бокс забежал английский кокер — спаниель черной масти. Он повертелся по комнате, обнюхивая предметы. Затем подбежал к постели Тока, оперся передними лапами о койку и высунув розовый язык, уставился своими блестящими, умными глазами на грута. Ток погладил кудрявые уши. Спаниель, словно только этого и ждал. Мокрый, шершавый язык тут же облизал все лицо.
    — Значит это и есть мой спаситель?
    — Чу, очень умный, — парень расслабился и даже перестал заикаться. — Он любит охотиться, и иногда я ему разрешаю поймать пару крыс. А вчера он прибежал без добычи, что мне показалось очень странным. Он скулил и звал за собой. Так мы нашли тебя.
    — Умница! Ток снова погладил пса по шелковой шерсти.
    — Лики! — резкий, нервный окрик заставил всех вздрогнуть. Кроме собаки. Пес радостно побежал к дверям и стал тыкаться носом в ладони, внезапно появившейся на пороге комнаты, женщины.
    — Я же просила тебя! — сказала она, с укором глядя на парня. Тот засуетился, сгреб пса в охапку и выскочил из комнаты, буквально просочившись между женщиной и косяком.
    — Не волнуйтесь, — грут решил сразу ее успокоить. — Неужели вы думаете, что я за свое спасение могу быть настолько неблагодарным, что начну задавать вопросы, откуда у вас земное животное. Причем, выведенной породы.
    У нее расширились глаза. Похоже его слова дали не тот эффект. Она застыла, давая Току возможность хорошо ее рассмотреть. Женщина была довольно молода: тридцати — тридцати пяти лет, с приятными чертами лица, темными, гладко зачесанными и заплетенными в тугую косу волосами. Чистая кожа и стройная, подтянутая фигура. В карих глазах, обрамленных длинными, пушистыми ресницами отражается недоверие.
    — Послушайте. У меня, когда-то был точно такой же, поэтому я и знаю эту породу, — решил спасти положение грут, но понял, что она не поверила.
    — Меня зовут Ток. Ток мур Альгутта Муррей.
    Женщина неожиданно захохотала. Ток молча ждал. Отсмеявшись, она вытерла проступившие слезы.
    — Вы сплошной сюрприз, господин Ток, если, конечно вас так зовут на самом деле.
    — Вы можете звать меня Карак, если так вам будет удобнее. Ну… или Анна.
    Она взглянула серьезно. — Лики уже проболтался про меня? Что он еще рассказал?
    — Господи, да успокойтесь! — грут попытался сесть на кровати. — Вас что же, Анной звать?
    — Лежите. Вам нельзя вставать! — беспокойство победило настороженность. Она сделала попытку его уложить.
    — Со мной все в порядке. Мы, груты, выносливая раса. И прошу — не бойтесь. Я не полезу разгадывать ваши тайны, они останутся при вас. Но, раз вы мне уже помогли, помогите еще раз. Он сбросил простынь. Женщина зарделась. Отвернулась.
    — Прикройтесь.
    Ток опустил глаза вниз.
    — Черт. Извините.
    — Не надо извиняться. Я в курсе особенностей вашего организма. В шкафу есть кое-какая одежда. Думаю, она вам подойдет. И если вы уже в норме, пойдемте. Вас хочет видеть профессор.
    Ток, поглядывая на все так же стоящую к нему спиной женщину, напяливал на себя штаны. Он не догадывался, что на ее лице играет смущенная улыбка.
   
    ***
    Сначала Ток был в уверенности, что находится на корабле. Он спросил об этом у Анны, но ответ удивил. Это был не корабль, а мобильный жилой комплекс, установленный в пещере, довольно глубоко под землей.
    Из лечебного бокса, пройдя несколько коридоров, они попали в просторную овальную комнату, на поверку оказавшейся общей зоной отдыха и столовой. Лики уже был здесь. Кокер Чу тоже. В этой компании, он, по-видимому, пользовался всеобщей любовью. Ток увидел пса лежащего головой на коленках у одного из присутствующих в комнате. Старческая рука гладила шелковистую шерсть. Собака пребывала в нирване и на вошедших отреагировала лишь вилянием хвоста.
    — А вот и наш найденыш, — голос говорившей был грубоват. — Проходите, устраивайтесь, будем знакомиться. Рука, гладившая пса, указала на мягкое кресло, напротив. Ток послушно сел.
    — Как вас зовут, молодой человек?
    — Ток.
    — Очень приятно. Профессор Кэсс Игборн, — представилась женщина.
    — Знакомая фамилия, — вырвалось у Тока
    — Вот как? Мы с вами где-то встречались, молодой человек?
    — Нет, вряд ли профессор. Я бы запомнил.
    — Зовите меня просто — Кэсс.
    Грут сделал кивок, принимая условия общения. Он поймал себя на том, что испытал неловкость при виде этой пожилой леди со строгим лицом. Возможно, виной тому был возраст его новой знакомой, возможно проницательный взгляд, рентгеном просвечивающий Тока насквозь. Глядя на Кэсс, грут видел старую женщину, но язык не поворачивался назвать ее старухой. Высокая, стройная и ухоженная, Кэсс Игборн выглядела идеально для своих преклонных лет.
    — Вы нас удивили, Ток, — продолжила она диалог. Кстати, вы помните, что с вами произошло?
    — Последнее, что я помню… — грут рассказал о своем посещении клуба, опустив интимные подробности с Мэл.
    — Похоже, что девочка подлила вам яд в коктейль. Чем же вы так обидели ее?
    — Я прилетел на Пояс сугубо по личным делам и встретил здесь одного, хм-м, старого знакомого. Он должен мне. Но видимо не захотел отдавать, решив, таким образом, от меня избавиться.
    — Ток, вам очень повезло, — серьезно сказала женщина. — Яд нуоки смертелен, если не ввести вовремя сыворотку.
    — Я знаю, профессор… Кэсс, — поправился он. — Мне интересно, зачем нужно было тащить меня сюда, а не бросить где-то в космосе.
    — Скорее всего, ваши недоброжелатели опасались, что тело могут найти. Здесь довольно оживленная трасса. Начнутся вопросы, выяснение обстоятельств, а это лишняя шумиха. Вы что-то помните? Где пришли в себя, в каком месте?
    — В кромешной тьме, в маленькой пещере. Я был завален камнями и сверху еще плитой.
    — Вы выбирались на ощупь!?
    — Скорее на нюх. Чувствовал воду.
    — Мы вас нашли у подземного озера. Этот милый песик, — она ласково потрепала собаку, — учуял вас. Убийцы похоже не знали, что планетоид обитаем. Здесь старые, давно заброшенные шахты, одни из самых первых выработок на этой орбите. Базу мы перенесли сюда совсем недавно, а атмосферную установку включили только трое суток назад. У нее радиус маленький, в пределах двух километров. Так что вы Ток в рубашке родились.
    — Я очень вам всем благодарен, — Ток был искренен. — Но мне нужно на О-2.
    — К сожалению, в ближайшие дни это невозможно, молодой человек. Оли и Лука улетели за кое-каким оборудованием и вернутся только через неделю. Так что, пока вы побудете здесь, а я понаблюдаю за вашим состоянием. Ваш случай меня как биолога очень заинтересовал и озадачил. Можете пожить в каюте Лики, она кажется двухместная. Так Лики? — леди строго посмотрела на парня. Тот не возражал.
    — Лики, покажи нашему гостю каюту, — женщина явно спроваживала этих двоих и когда дверь плавно за ними закрылась, она обратилась к оставшейся в комнате Анне:
    — Что ты думаешь об этом дорогая?
    — Сложно сказать. Похоже он искренен. Но он грут!
    — И что? Много ты видела грутов до этого? То-то! А я чувствую, он не лжет. Что-то в нем есть… такое... — пожилая женщина задумалась, будто пытаясь вспомнить, понять.
    Анна пожала плечами. Потом спросила:
    — Кэсс, какая порода у Чу?
    — Почему ты спрашиваешь? — вопрос для леди Игборн прозвучал неожиданно.
    — Наш новый знакомый сказал, что это земная порода.
    Леди застыла. Анна возилась с пищевым автоматом и не заметила странной реакции собеседницы. — Он так и сказал, — продолжала она говорить, — земной породы. Я сначала напряглась, я же знаю, что Чу с Тэрры. Но потом он болтал, что у него такой же был. Конечно, я не поверила. А ты что скажешь? Кэсс!? Не дождавшись ответа, Анна в недоумении повернулась к женщине.
   
    ***
   
    Астероиду, находившемуся на третьей орбите от звезды, как и основной массе обломков оставшихся от планет солнечной системы, теперь называемой Поясом астероидов, был присвоен порядковый номер И-7. Его обитатели облюбовали этот, и еще несколько крупных планетоидов, около года назад, купив бессрочную лицензию на выработку. Однако купившие лицензию не занимались старательством, тем для чего сюда, на Пояс, прибывали все остальные. Те, кто спас Тока оказались учеными, кучкой мечтателей-авантюристов, пытавшихся раскрыть тайны гибели системы.
    Парень Лики оказался излишне болтливым, наверно сказывалась вынужденная изоляция от «обитаемого» мира. В ближайшие пятнадцать минут, Ток уже знал все, ну или почти все об обитателях планетоида. Командиром здесь считался Лука, отсутствующий сейчас по причине отлета на Капитолий. Лики пояснил, что им необходимо очень дорогое оборудование, выполненное на заказ. Лука не доверял доставке и отправился за ним сам. С собой он прихватил Оли, своего помощника. Остальных: Лики — племянника Анны, саму Анну и леди Игборн он, Ток, уже знает. Ну и конечно — Чу.
    — Слушай, а Чу откуда у вас?
    — Это Кэсс его привезла. Она сама у нас только около года. Чу тогда был еще щенком. На предыдущем планетоиде, где мы вели раскопки, приходилось жить на корабле. Этих гадких крыс там всегда до жути. Чу наловчился на них охотиться. Потом мы перебрались сюда. Здесь гравитация лучше, есть слабая атмосфера. Но главное, мы обнаружили под землей изолированные пустоты, где сохранилась сложная биожизнь. И-7 скорее всего был планетарным спутником имевшим довольно большие запасы воды, атмосферу и собственное магнитное поле. Но поскольку это в принципе невозможно, мы предполагаем, что все это имело искусственное происхождение. Кэсс изучает местных крыс и других червей и многоножек. Тут их полно. Анна археолог, для нее пока ничего не нашли. Оли штурман, хорошо разбирается в технике и оборудовании. Раньше служил в имперской гвардии. Ну и Лука. Он здесь самый опытный и старший. Хотя после появления Кэсс, я уже сомневаюсь.
    — А ты?
    — Я в этой команде четыре года. Анна забрала меня из приюта. Родителей почти не помню. Они погибли.
    — Сочувствую.
    — Да ладно, я привык.
    Помолчали.
    — Мне сейчас уже снимать показания датчиков, — встрепенулся парень. — Это займет где-то час — полтора. Ты со мной или здесь подождешь?
    — С тобой.
    Току нужна была еще информация.
    Через пару часов все снова собрались в кают-компании. Ток заметил некие перемены в поведении Кэсс к своей персоне. Было видно, что она озадачена каким-то вопросом, но видимо не желает обсуждать его при всех. После ужина женщина попросила Тока остаться.
    — Господин Ток, — начала она официальным тоном. — Расскажите пожалуйста, что вы знаете о Земле. И я не рекомендую вам лгать, я это сразу почувствую.
    — Вы эмпат? — задал встречный вопрос Ток.
    — Не скрою. Как вы поняли?
    — Не знаю. Почувствовал.
    — Хорошо. Пусть будет так. Давайте все же продолжим. Меня интересует Земля.
    Ток молчал. Пожилая леди его прижала. Говорить правду? Что он теряет? Ведь эти люди спасли его от смерти. Но он так часто становился жертвой своей доверчивости!
    — Скажите Кэсс, — Ток решил попробовать увильнуть. — Вы знакомы с Ее преподобием Хейресс Са Рета?
    — Здесь замешана Хейресс?
    — Нет-нет, — поторопился оправдаться грут. Просто вы чем-то напомнили мне ее.
    — Это не удивительно, молодой человек. Она моя племянница по материнской линии. Все женщины императорского дома, вплоть до десятой наследной линии являются воспитанницами Джулааб Ка Дхар — Дома Розы. С десяти лет нас отдают на воспитание Хранительницам джуан, хаан и пармпара: знаний, ценностей и традиций. Десять лет нам запрещено покидать Дом и пределы планеты Хранительниц. Таковы правила. И я, и Хейресс прошли обучение там. Конечно в разное время, но это не суть важно. Там и сейчас ничего не изменилось.
    — Я слышал, что наследная принцесса пропала именно из этого Дома.
    Кэсс странно взглянула на грута.
    — Вижу вы очень осведомлены о делах императорской семьи. Откуда такие данные?
    — От Хейресс.
    — Ну, знаете, молодой человек! Меня так уже давно никто не удивлял. Вы хотите сказать, что об этом узнали от моей племянницы?
    — Именно.
    Она в упор посмотрела на него.
    — Кэсс, — Ток решил не затягивать с объяснением. — Я несколько раз встречался и общался с Хейресс. Лично, из ее рук, я получил алмазную звезду.
    — Создатель! — леди Игборн прижала руку к груди. — Вы именно тот самый грут, спасший Ее преосвященство. Женщина была ошарашена. — Вот так встреча! Теперь понимаю. Хейресс наложила на вас свою благодать. Она это хорошо делать умеет. А я-то все гадаю, что с вами такое. Ток услышал ее хриплый смех. С женщины явно сошло напряжение.
    — Кесс, разрешите еще вопрос.
    — Все что угодно для вас, мой друг, — вытирая слезы смеха из уголков глаз, сказала женщина.
    — Ваша фамилия. Имеет ли она отношение к Ээрбару керге Игборну.
    Ее улыбка исчезла.
    — Не стану скрывать, что имеет. Ээрбар мой родной внук.
    Ток опешил. Кэсс продолжила:
    — В двадцать пять лет я была выдана замуж за Руда керге Са Игборн, кузена его императорского величества. Через двадцать лет, замуж вышла моя младшая сестра Агния, за наследного принца Нинмея Са Рета Ванзеру. Линия Ванзеру прямая и длится вот уже тысячу лет. А берет она свое начало от первого в их линии императора — Рета Благородного. С Рудом у нас было лишь двое детей — дочь и сын. Ээрбар — единственный сын моего покойного сына. То есть мой внук. И… мой позор, — добавила она.
    — Мне жаль, что так получилось, — любопытство Тока разбередило раны в душе пожилой женщины. Она как-то сразу осунулась, и возраст прожитых десятилетий тенью лег на ее лицо.
    — Вы не в курсе, кого император назначил преемником?
    — Пока никого. В связи с недавними событиями Правительство отложило свою резолюцию. Сейчас идут поголовные проверки на лояльность императорскому дому.
    — А что с вашим внуком?
    — Сидит в Хрустальном замке и не высовывает носа. Я пыталась поговорить о его судьбе с Нинмеем. Но он хоть и уважает меня, пока не готов даже разговаривать на эту тему. Ты наверно слышал, — женщина как-то сразу перешла с Током на ты. — Суд лишил его родового титула. Ведь керге, это прямая принадлежность к Са — частице императорской линии. Теперь он просто дувур — высокородный чистокровка. Глупый мальчишка, — пробурчала она, окончив свой монолог.
    Разговор расстроил женщину. Сославшись на усталость, она удалилась в свою каюту, оставив Тока в уединенных размышлениях.
   
    До прилета транспорта способного перебросить его на О-2 оставалось уйма времени, и Ток решил провести это время с пользой. Леди Кэсс нездоровилось, и она редко выходила из своей каюты. Лики постоянно возился со своими датчиками. Оставалась Анна. Грут предложил ей вылазку в неисследованные пещеры. Он хорошо умел обращаться с эхолокатором и, проанализировав данные собранные Лики, пришел к выводу, что можно проложить довольно безопасный маршрут.
    Идти по усыпанным щебнем и камнями пещерам в крепкой обуви и с фонарем было, несомненно, лучше. Ток вспоминал, хоть и довольно смутно, как он шел здесь один, нагой, в полуобморочном состоянии. Интуиция и природный нюх позволили ему выбраться из смертельной ловушки. Он чувствовал, что сейчас идет этим же маршрутом, только в обратную сторону.
    Пещеры были природного происхождения. Огромные сталактиты и сталагмиты, словно гигантские зубы земли, густыми «рощами» вырастали сверху и снизу. В толщах планетоида сохранилась вода. Она сочилась по каплям, рождая это чудо природы. Несколько раз Ток слышал шорохи и чью-то возню. Местных обитателей очень пугал яркий свет, они привыкли существовать во тьме. Часто попадались лишайники и белые наросты на стенах похожие на грибы. Анна сказала, что подобные образцы они уже брали.
    До его «склепа», как Ток окрестил маленькую пещеру, где он очнулся, исследователи добрались за пару часов. Протиснувшись в узкую щель, они огляделись. Кучи камней и кусков плит усеивали пол пещеры. Анна присела у одного из обломков.
    — Несомненно, это фрагмент чего-то искусственного. Посмотри, Ток.
    Грут склонился над находкой. На ровной, отполированной поверхности просматривались полустертые, неизвестные знаки. Анна, аккуратно очистив поверхность, сделала несколько снимков. Он оставил ее возиться с плитой, решив хорошенько осмотреться. В одном из углов была навалена большая куча. Ток снял несколько камней. Мелькнула рука.
    — Анна, — позвал он. — Похоже, я здесь не один такой был. Вместе они разобрали завал. Под кучей обнаружился полусгнивший труп мужчины человеческой расы. Анну стошнило.
    — Он тут довольно давно, — констатировал Ток. — Хотя, нужно учитывать влажность, наличие микрофауны, микрофлоры и другие факторы. Местные крысы, на которых охотился Чу, до него не добрались, скорее всего они здесь не обитают, а живут намного глубже. Мы же с тобой почти на поверхности. Постой-ка, — Тока заинтересовал другой угол, напротив. Там был небольшой завал, но для сильного грута он не представлял особой проблемы. Быстро расчистив его, Ток освободил неровный проход в толще стены.
    — Посмотрим, что там? — Анна подошла ближе, добавив света от своего фонаря. — Но придется ползти, проход слишком мал.
    — Ничего, — Ток отрегулировал свет и опустился на корточки, заглядывая в проем. — Я точно пролезу, а ты тем более. Давай за мной.
    — Ничего себе, — присвистнул Ток, оглядывая пространство. — Это мы неплохо зашли. Свет от фонарей вырывал из темноты следы древней цивилизации. Ток и Анна, в восхищении рассматривали неплохо сохранившиеся фрагменты мозаики украшавшей когда-то стены этого помещения.
    — Посмотри, — Анна показала рукой на цветную картину. — Это видимо была пыточная! Видишь, эта женщина замахнулась. В руке она держит какой-то предмет. Думаю, она будет бить этого мужчину, лежащего на лавке. Женщина помолчала, видимо рисуя в мыслях страшные картины экзекуции. — Не совсем понятно, — продолжила через некоторое время она. — Почему они оба обнажены. По внешнему виду это, несомненно, человеческие существа. А-аа, — в ее милую головку пришла идея. — Это ритуал. Как у араханок. Сначала любовь, соитие, а следом — расправа над мужской особью.
    — Здесь была баня, — прервал бурную фантазию женщины Ток.
    — Какая баня? — она не поняла о чем он.
    — Баня. Где моются, парятся, греются, расслабляются.
    — Что ты болтаешь, Ток. Там где моются и расслабляются, никто никого не бьет. Это точно какой-то ритуал, я уверена. Ток! Ты молодец, что нашел это место! Похоже, систему населяли гуманоиды очень похожие на нас! Мы прикоснулись к великой тайне, и… я надеюсь, ее разгадать. Ток понял, что в Анне проснулся сумасшедший археологический дух и переубеждать ее нет смысла. — Ну не везти же прямо сейчас ее на Землю, — подумал он. — Тем более и попасть-то туда проблематично. Он снова посмотрел на фрагмент мозаики, от которого Анна не отрывала блестящих в свете фонаря глаз. Высоко, почти у самого свода пещеры, с поверхности стены на Тока смотрело изображение, выполненное очень искусным мастером, на котором распаренная, дородная деваха, с длинной косой по пояс, склонилась над лежащим в расслабленном состоянии мужиком. У Тока не было не единого сомнения, чем эти двое занимались. В руке у девахи находился банный веник, которым она с удовольствием охаживала мужика. И лишь не знающий, и никогда не испытавший подобного удовольствия не смог бы рассмотреть в мимике мужика блаженства, от свершаемого над ним действия.
    Изображение сохранилось каким-то чудом. Они пошарили по пещерке, но больше следов неизвестной цивилизации найдено не было. Дальше, вглубь уходили темные проходы. Возможно, в этих пещерах Анна сможет найти что-то еще.
    — Анна, нам пора закругляться, — Ток посмотрел на датчик генератора. — Энергии хватит лишь на обратную дорогу. Она торопливо сделала еще несколько снимков, и постоянно оглядываясь, словно не желая расставаться со своей находкой, поползла на выход.
    На обратном пути, Анна вдохновленная находкой, без устали болтала, выдвигая различные гипотезы и предположения о погибшей цивилизации, удивительно похожей на ее собственную, человеческую расу. Ток слушал ее вполуха. Он думал о своем. В отличие от этой Анны, его alter ego с таким же именем была прагматичной реалисткой. И не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы сделать вполне логичное обоснование гибели этого мира. Люди, жившие здесь, сами уничтожили свой дом. Как бы это не прискорбно звучало. Это было давно. Настолько, что событие стерлось из истории, заросло многотысячелетним вселенским мхом, забылось. Или люди заставили себя это сделать — забыть, чтобы не каяться в содеянном. Ток думал, если копнуть чуть глубже, скорее всего в сказках и легендах жителей галактики найдется место этой печальной драме. Грут вздохнул. Наверно не зря, его другое alter ego — Карак хотел стать тэрэ, в жилах которых не бушует жгучий огонь познания. Тэрэ — дети природы, намного взрослее и мудрее существа по имени человек.
   
    Десять дней пролетели незаметно. Ток постоянно был чем-то занят. Несколько раз они снова делали вылазки, но без специального оборудования, за которым и отправилась на Капитолий часть этой маленькой команды, проникнуть в глубинные пещеры не представлялось возможным. Однако им повезло. Они все же нашли несколько окаменевших предметов неизвестного назначения. Так что последние дни у Анны совершенно не было времени на Тока. Она пропадала в лаборатории пытаясь разгадать загадочные письмена и исследуя находки.
    Леди Игборн, напротив, стала чаще появляться в кают-компании. Ток любил с ней беседовать, слушать ее рассказы. Особенно грута заинтересовали годы ее юности, проведенные в Доме Роз, и истории императорской семьи. У Кэсс был талант рассказчицы. Она умела увлечь, затянуть собеседника в глубины своих воспоминаний. Но кроме прочего, Кэсс Игборн была еще и ученым. И за свою совсем не короткую по человеческим меркам жизнь она занималась многими интересными вещами. Например, генетическими экспериментами.
    Рассказывая одну историю, женщина упомянула знакомую Току фамилию — Са Цор. Оказывается это она, когда-то очень давно, спасла юного Алура от смерти.
    — После, — рассказывала она, — Алурчик просил меня передать ему все исследования по этому вирусу. Где-то была вспышка эпидемии, и благодаря моей вакцине ее удалось погасить. Ток слышал в ее словах гордость, но имя Са Цор не давало всецело восхититься трудами этой замечательной женщины.
    Ток думал:
    — Черт подери, галактика такая большая, в ней столько обитаемых планет, столько разных рас, но моя жизнь почему-то всегда вертится вокруг одних и тех же имен, куда бы я ни попал, на какой край галактики бы не уехал. Что это? Рок? Судьба? Или случай? Ответ пока был не найден.
   
    Лука и Оли оказались неплохими парнями. Тока восприняли адекватно, хотя способ его появления на планетоиде им не понравился. Было решено поставить в том месте сигнальные датчики и камеры наблюдения, чтобы сразу отреагировать на подобные вторжения в частную собственность археологов. Намекнув пару раз на то, что он может оставаться на И-7 сколько угодно и поняв, что приглашение неактуально, Лука согласился доставить Тока на О-2.
   
    Станционный терминал центрального планетоида Пояса астероидов встретил Тока тишиной. Роботы-уборщики сновали по пустому залу в поисках мусора. Клерки откровенно скучали. Следующий корабль с клиентами прибывал только завтра. В гостинице груту делать было нечего. Вещей своих он там не оставил. Да и не было у него вещей, путешествовал Ток налегке. Новые друзья археологи подкинули немного денег, за что Ток был им несказанно благодарен. Главной проблемой на данный момент оставалась проблема отсутствия документов. Нужно было срочно решить этот вопрос. Ток направился в местный комиссариат.
   
    — Говорите, вас зовут Ток Альгутта Муррей? Человек, задавший этот вопрос, начинал бесить грута. Он находился в комиссариате уже, как минимум, часа три, а воз, как говорится, был и ныне там. Маленький и щупленький, похожий на переболевшего лишаем кота муреец, бывший космический пехотинец, а ныне сигнифер в отставке, никак не хотел верить, что громила сидящий сейчас в его кабинете, имеет право носить родовую фамилию клана Альгутта, к торой он, мур Фрук, имел непосредственное отношение, будучи женатым на одной из представительниц этой фамилии. Он снял всю биометрику с Тока и сличил запрошенную им по галапочте информацию. Произвел анализ на сличение голографии, полученной им вместе с досье, с той, что сделал сегодня сам, лично. Все совпадало. Это был один и тот же субъект. Мур Фрук не мог поверить глазам. Он топорщил вибрисы и зачем-то тянул время.
    — Мур Фрук, — Ток решил взять ситуацию в свои руки. — Вы что же не верите фактам? Давайте закругляться. Мало того, что меня ограбили на вашем участке, чуть не лишили жизни, так еще, как я вижу, органы обязанные помогать законопослушным гражданам Галактического Союза не только им не помогают, а пытаются все повесить на пострадавшего, вместо того, чтобы ловить преступников. Это подействовало. Молча, хмуря седые брови, сигнифер мур Фрук распечатал временный галапаспорт. Повертев его в руках еще некоторое время, словно никак не желая расставаться с документом, он все же вручил его Току.
    — Не смею задерживать вас мур Ток, — сказал он. — И все же, скажите. Как так получилось, что грут носит фамилию мурейца?
    — Я думаю, мур Фрук, вам лучше этого не знать. И предвещая следующий вопрос, добавил:
    — Причина, по которой я ношу эту фамилию, не делает чести вашему роду, а лишь несет ущерб репутации расе муреев. Забрав документ, Ток удалился, оставив Фрука в полной задумчивости.
   
    ***
    Ллэх Ке Ших, племянник местного воротилы — владельца сорока пяти процентов месторождений Пояса, вот уже больше суток не выходил из своего рабочего кабинета. Дел было невпроворот. Наконец-то он загладил свою вину перед дядей и теперь, снова может чувствовать себя полноправным членом клана Ке Ших. Ллэх боялся даже вспоминать то время, когда он чуть не лишился дядиной милости. Причем, по собственной глупости. Только сейчас, спустя пять лет, он понял, что ходил по лезвию ножа. — Нет, — думал Ллэх, оторвавшись от бумаг с расчетами. — Никогда! Больше никаких азартных игр. С этим завязано раз и навсегда.
    Закончив, наконец, с документацией, кордиканец расслабился. Завтра его ждет заслуженная награда. На планетоид прилетает Беата Ке Шул, его невеста. Этот союз устроил дядя, подобрав для единственного племянника самую выгодную партию. Беата принадлежала к богатейшей кордиканской фамилии и являлась наследницей огромного состояния. Женитьба на ней открывала перед Ллэхом огромные перспективы. До свадьбы невеста выразила желание посетить Пояс, так сказать «дом» жениха, так как по обычаям этой расы, муж берет фамилию жены и со дня бракосочетания принадлежит ее семье. Здесь, на Поясе произойдет церемония «передачи» жениха невесте и уже в ближайшие дни Ллэх покинет эту опостылевшую систему. Его ждет райская жизнь на Кордике.
    Мечты о золотых пляжах родной планеты прервал настойчивый стук в дверь. Ллэх машинально взглянул на часы. — Кого там принесло, — немного раздраженно подумал он. — Рабочий день давно закончился. Додумать ему не дали. После стука, ручка двери решительно опустилась. Тот, кто находился по ту сторону, собирался войти. — Все-таки, дядя — жмот! Так и не установил над дверью камеру, — пронеслось в мозгу у Ллэха, когда он, уловив ментальный отпечаток личности, понял, кто же явился по его душу.
   
    — Я попался к Вэлте на крючок, когда в пух и прах проигрался в одном из игорных домов на Крине. Ллэх и Ток сидели друг против друга в рабочем кабинете кордиканца. У хозяина кабинета не было ни желания, да и возможности увиливать от этого разговора. Поэтому он чистосердечно поведал груту о доле своего участия в шайке араханки.
    — Дядя отправил меня на планету подписать очень выгодный контракт на закупку искусственных тел. Там они меня и подловили — молодого, самонадеянного придурка, считавшего себя пупом галактики. Разве мог я поверить, что кто-то может переиграть меня. Кордиканца! Наша раса всегда отличалась от других способностью к телепатии. Я считался очень способным. Это меня и подвело. Они использовали парня из расы теков, причем втемную. Сказали ему, что хотят молодого игрока отучить от азартомании. Теки слишком благородные, чтобы читать мысли без ведома собеседника. Они даже между собой спрашивают друг у друга на это разрешения. Но ты тоже немного знаком с араханкой и Эдом. Мне кажется, они и мертвого заставят делать то, что им нужно. Однажды Эд перебрал и по пьянке признался мне в этом. Конечно, он сказал не все, но мне и не надо. Главное — он подумал очень четко. В общем, я сложил два и два: сначала они дали мне неплохо выиграть, а потом, когда жадность мне застлала глаза, я… Короче, на кон я поставил контракт и… проиграл. Они списали мне долг. Но, как ты понимаешь, отработать мне пришлось его по-полной. Тело грута, — он покрутил пальцем и направил его на Тока. — То есть твое тело было приобретено лично мной и оформлено на имя дяди. Спецзаказ пришлось ждать, пока его доставят с Жилы. Это был единственный филиал «Новой жизни» имевшей такой товар. Почему им понадобилось тело именно грута? Не знаю. Я не вдавался в подробности. Тогда меня больше интересовало, как я отчитаюсь перед дядей, ведь твое тело стоило в сто раз дороже, чем суррогаты. Я подготовил груз с телами для отправки на Пояс, а сам, отправив дяде какое-то нелепое объяснение, остался с Вэлтой и Эдом. Они обещали, что я могу заработать деньги, потраченные на тело, и я зацепился за эту соломинку.
    — Подожди — подожди, — Ток решил уточнить. — Ты хочешь сказать, что моим телом никто не пользовался до того, как вы совершили трансмиссию!?
    — Вэлта мало что объясняла, — ответил Ллэх. — Она всегда ставила четкие планы и задачи, которые нам нужно было выполнить. А та задача была не из легких. Во-первых, обязательным ее условием было выполнение задания в чужом теле, а я очень плохо переношу подобную пересадку. Во-вторых, этот мир, откуда мы забирали женщину странный, а Вэлта, жадная стерва, для работы предоставила дешевых суррогатов, у которых речевой аппарат работал по минимуму. Приходилось постоянно шифроваться. Короче, я только знаю, что в наши планы не входило забирать тело женщины на корабль. Этого потребовали обстоятельства. Я еще почувствовал тогда, что араханка нервничает, хоть и тщательно это скрывает. Послушай э-э, — кордиканец решил обратиться к Току по имени.
    — Карак.
    — Карак. Признаю. Я имел отношение к этой истории. Но, клянусь! Я ничего не знаю. После, когда ты чуть не угробил Вэлту, я сразу покинул Крин и вернулся на Пояс. Дядя простил меня. Больше я не хочу никаких приключений.
    — Хочешь сказать, что после этого ты больше не видел Эда и Вэлту.
    Ллэх внимательно посмотрел на Тока.
    — Видел. Не скрою. Совсем недавно. Здесь, на О-2. Эд приходил ко мне. А с араханкой у меня был уговор, что она больше никогда не появится на моем пути намеренно. Она понимала, что должна мне и Эдду и я воспользовался этим — заставил принести клятву чести за спасение ее высокородной шкуры.
    — Она теперь пользуется телом, которое вы похитили с Тэрры?
    — Карак, что ты хочешь? — Ллэх занервничал.
    — Мне нужна информация, где сейчас Эд. Я болтнул ему лишнего. А через некоторое время обнаружил себя подыхающим на одной из заброшенных шахт. Без документов и без одежды.
    Ллэх чертыхнулся сквозь зубы.
    — Дружище, походу ты глубоко копнул. Я старался никогда не лезть к Вэлте и Эду со своими вопросами и догадками, и только поэтому еще жив, и здоров. Я даже не хочу спрашивать, что такого ты сказал Эду, раз эта информация чуть не стоила тебе жизни. Я завязал с криминалом и больше не играю в азартные игры. И вот мой тебе совет. Забудь эту историю. Живи, как жил до этого. Я же могу лишь извиниться перед тобой и хоть как-то загладить вину. При этих словах кордиканец достал пачку банкнот и положил ее перед Током. С верхней купюры на грута серьезно смотрело изображение императора Нинмея IV.
   
    Ток взял деньги. Хотя первым порывом было отказаться. Но быть гордым, оставаясь в этом бездушном мире одиноким, было нелепо. Ллэх дал деньги не потому, что испугался, а потому, и Ток это явственно понял — кордиканец тяготится своим прошлым. И помощь его исходила от чистого сердца.
   
    ***
    Найти Клуб, где так неудачно закончился его первый день на планетоиде, оказалось не трудно. Войдя в уже знакомый бар, он огляделся. Сквозь разноцветный дым Ток заметил свободный столик в дальнем углу. Он не стал рисковать и подготовился. Сейчас его голову скрывал объемный капюшон, а глаза вир очки. Выглядел грут, как чувак под кайфом, пришедший в бар догнаться, не важно: выпивкой или сексом.
    Его сразу поняли. Через пять минут, на соседний стул плюхнулась непонятного пола особь. Ток так и не разобрал, что за тряпка на ней была надета. Блестящими перламутром и раздутыми от имплантов губами существо манерно произнесло:
    — Пять. Дешевле, только даром.
    — Хорошо. Но сейчас и здесь, — сказал грут и добавил: — С меня еще выпивка.
    — М-м-м, — патита причмокнула. — Люблю сговорчивых клиентов. Нагибаюсь я или ты?
    — Думаю у тебя это лучше получится, крошка, иначе зачем тебе такой красивый рот?
    — О-о, как скажешь, желание клиента — закон.
    Патита скользнула между ног Тока. Ее пальцы, тонкие и длинные, про такие еще говорят — пальцы пианиста, бережно извлекли содержимое штанов Тока. Обозрев грутово достоинство, она приступила. Странно, но ему было приятно. Мягкие, упругие губы нежно обхватили плоть. Она делала это умело, словно зная, как именно ему нравится. Ток поплыл. Это в его планы не входило.
    — Тебе что, не понравилось, — с нотками обиды в голосе спросила патита, когда Ток аккуратно, но настойчиво прекратил происходящее между ними.
    — Тут не в тебе дело. Понимаешь, мне нужна Мэл.
    — Жарарака — пинтада, — патита сплюнула на пол. — Что вы находите в этой ящерице! Ну ладно. Надеюсь, выпивку я заслужила?
    Как раз в это время, около них появился робот-официант, неся на подносе, в объемной широкой миске, пылающий голубыми сполохами огня коктейль. Стеклянным черпаком патита наполнила огненным содержимым два высоких фужера и один из них протянула Току. Другой, с явным удовольствием, пригубила сама.
    — Я вижу, ты можешь позволить себе услуги нашей Мэл, — подобревшим голосом сказала она. Ты ее постоянный клиент? Что мне передать ящерице?
    — Скажи я ее давний, постоянный клиент. Очень соскучился и с нетерпением жду встречи.
    — Хорошо, я передам, — она с сожалением поставила опустевший стакан.
    — Налей себе еще, ты заслужила.
   
    Виляя тощей попой обтянутой блестящей материей, патита направилась к барной стойке. Прошептав что-то шестирукому бармену и помахав своими тонкими пальчиками Току, она скрылась в радужном дыме в поисках нового клиента.
    Ждать пришлось не долго. Как белая лебедь, Мэл выплыла из дыма и без лишних приглашений села за столик.
    — Привет, милый, — она явно не узнала того, кто ее ждал.
    — Привет, — Ток изменил голос.
    — Мне сказали, что…
    — Да, я хотел тебя видеть, детка. Я немного слукавил, мы мало знакомы. Лишь раз было. Но я не могу забыть того, что ты, детка вытворяла. И очень хочу повторить.
    Ей это польстило.
    Ток вынул купюру. — Это аванс. Еще столько же — после.
    Она решила отработать по старой схеме — быстро и просто. Но у него были совсем другие планы.
    — Нет, детка. Не здесь, — он протянул Мэл карточку. — Через полчаса жди меня в этом номере. И прими душ. Будем развлекаться по-полной, — он погладил ее по внутренней стороне бедра.
    Через назначенное время Ток вошел в снятый им на сутки гостиничный номер-люкс. Патита уже была там. В комнате ощущался наркотический запах курений. Здесь явно готовилась к встрече с богатым клиентом. Мэл лежала на широкой кровати в кружевном красном белье, чулках и туфлях на шпильке. Ток усмехнулся про себя и присел на кровать.
    — Что, так и не снимешь одежду, — потянувшись к нему, промурлыкала девушка.
    — Ну почему же.
    Грут встал с кровати и скинул с себя капюшон и очки.
    Он отдал должное ее реакции, но это девчонку не спасло. Она поняла, что попалась.
    — Что ты хочешь?
    — Информация. Мне нужна информация. Пока на повестке дня два вопроса: зачем и кто.
    — Меня наняли.
    — Так. Ответ на первый вопрос. Дальше?
    — Это был мой старый знакомый. Я сделала это только потому, что в долгу у него. Я бы никогда на такое по своей воле не решилась.
    — Ты хоть знаешь, что ты подсыпала мне?
    — Н-н-ет, — она замотала головой.
    — Это яд нуоки, аккедианской змеи. Смертелен. Не правда ли очень символично для тебя, — Ток намекнул Мэл на ее змеиный язык. — Быть отравленным ядом гадины обитающей на твоей родной планете, так далеко от родного дома. Знаешь, а я кажется знаком с существом способным на воплощение в жизнь таких удивительных комбинаций. Тебе остается только подтвердить мои догадки.
    Она ответила нехотя:
    — Его зовут Эдар Та Пулос. Он дверг — вырождающаяся раса.
    — Какой расы этот коротышка, я знаю. Мне нужно было только имя. Следующий вопрос — где Эд?
    — Я не знаю.
    Звереющее лицо Тока заставило девушку дополнить ответ. — Я точно не знаю. Он говорил что-то о системе Джупта, — она наморщила лоб вспоминая. — Нет, сначала он собирался на Крин.
    — Это точно?
    Мэл закивала. — Да, точно. Он сказал, что сначала заскочит на Крин за, — она снова поморщилась, — кажется, каким-то грузом.
    — Хорошо, Мэл. Я поверю тебе. Ток поднялся с кровати. Девчонка облегченно вздохнула. В дверях он обернулся:
    — Номер оплачен на сутки, так что можешь устроить себе сегодня выходной.
    Она промолчала.
    ***
    Вернувшись на Крин Ток снова отправился к Мёз Хи. Мамаша встретила грута, если и не как родного, то уж точно, как старого приятеля. Они даже выпили по рюмашке, после чего женщина раскраснелась и даже попыталась намекнуть Току на интим. Получив вежливый отказ, после которого она, в общем-то, не расстроилась, Мёз Хи поинтересовалась, каким ветром грута вновь занесло в их края. Ток отшутился, сказав, что скучает по ее несравненной красоте. Мёз Хи раскраснелась еще больше.
    — Я давно хотел у тебя спросить, — словно между делом спросил Ток. — Как поживает наш общий знакомый Эд. Давно не видел бродягу.
    — Этот парень никогда не сидит на месте, — женщина налила им еще по одной. — Вечно в делах, вечно в поездках. Не так давно заказал мне партию суррогатов-клонов.
    — Зачем?
    — А я никогда не спрашиваю зачем, — мамаша захрюкала, что означало у нее смех. — Меньше знаешь, лучше спишь!
    — Так он здесь?
    — Здесь, здесь. На Крине. Вчера только обсуждали с ним наш контракт. Сегодня мои ребята должны доставить груз ему на корабль. Они выпили еще по одной, после чего Ток распрощался с Мёз Хи.
   
    Отследить груз не составило особого труда и вслед за ним, нанятый Током одноместный флайв доставил грута в космопорт. Интересующий его корабль — небольшой транспортник — трекатр, стоял в одном из частных ангаров. Ток пробрался в ангар и спрятался за кучей ящиков заполнявших дальний угол. Зрение грута позволяло ему рассмотреть все происходящее в подробностях. Прибывшие на грузовой платформе ребята быстро и профессионально разгружали ее содержимое, состоящее из одинакового вида и размера контейнеров. Пигмей крутился рядом, руководя процессом. Какие-то контейнеры он приказывал отставить в сторону, какие-то сразу заносить на трекатр. Через четверть часа все ящики были выгружены. Однако какая-то часть из них так и осталась стоять у открытых створ грузового отсека. Эд расплатился с парнями и те, усевшись на опустевшую платформу, покинули ангар. Постояв немного в одиночестве, старый знакомец Тока скрылся в утробе корабля. Он и не подозревал, кто последовал вслед за ним.
    Ток нагнал Эда у самых дверей в рубку. Пигмей опешил. Он вытаращил на грута глаза, открыв в немом, удивленном вопросе рот. Ничего не говоря, Ток вырубил коротышку. Наскоро упаковав его липкой лентой и уложив на пол, он заглянул в рубку. Вэлты там не было. Грут еще помнил внутреннее расположение корабля. Прислушавшись к долетавшим до его чуткого слуха звукам, он двинулся на поиски араханки.
    Она напала внезапно, сверху. Тока спасла лишь его быстрая реакция, да толстая шкура. Два кинжала не пробили броню. Конечно, она метила в горло, но в последнюю секунду он краем глаза заметил падающую тень и сгруппировался. Оторвав паучиху от себя, грут отшвырнул ее в сторону. Она ударилась об стену, но словно мяч отскочила. Секунда, и разъяренная фурия, не выпустив из рук кинжалов, уже стояла на ногах. Вэлта была в своем теле. Ток не знал, новое ли это тело или отреставрированное старое, но заметил, что никаких следов и шрамов на ее лице не было. Араханка в ярости шипела, обнажив клыки. На их остриях влажно блестели капли яда.
    Она кинулась в атаку, метя в незащищенные броней места. Реакция у нее была просто потрясающей. С бешенством берсеркера араханка набрасывалась на соперника, отлетала от удара увесистого кулака и вновь, как заведенная вскакивала, устремляясь навстречу противнику. Ток не успевал отмахиваться и все же получил царапину на ладони. Из раны хлынула кровь. После этого Вэлта совсем озверела. Ноздри ее затрепетали, втягивая тягуче-металлический запах. Зрачки потемнели, став угольно черными. Изо рта закапала слюна. Она зарычала. Руки разжались, выпустив кинжалы. Они упали на упругое покрытие пола и откатились в стороны. Такой бешеной злобы, что отражалась сейчас в глазах пятой наследной принцессы седьмой царственной ветви Араха, Ток не встречал ни у одного живого существа галактики. Смерть — говорили эти глаза. Немедленная и беспощадная смерть.
    Запах крови застлал разум Вэлты и, потеряв над собой контроль, араханка кинулась на грута желая растерзать его зубами и когтями, впиться в манящую плоть острыми клыками.
    — Я искупаюсь в твоей крови, — прорычала она.
    Ток ухватил ее за тонкую белую шею и держа на расстоянии вытянутой руки произнес:
    — Вэлта, спасать тебя сегодня будет некому. Охолонись. Давай поговорим.
    Каким-то неимоверным усилием араханка вывернулась, освободилась от захвата и отпрыгнула в сторону. Низко присев, она оттолкнулась от пола и в длинном прыжке оказалась позади Тока. Ток почувствовал мощный толчок. Развернувши тело в падении, он приземлился на спину, сдерживая удар локтями. Вэлта уже летела на него. В ее руках, каким-то невероятным образом очутились кинжалы.
    — Видит бог, я этого не хотел. Мысль пролетела в мозгу грута, и в эту же секунду он со всей мочи ударил паучиху в солнечное сплетение. Вэлту отбросило прочь.
    Ток поднялся и подошел к ней. Араханка стояла на коленях, отклонившись назад всем корпусом, так и не выпустив свое оружие из рук. Она не потеряла сознание, лишь хрип вырывался из ее груди. Воткнутые в пол кинжалы не давали паучихе упасть.
    — Сегодня я последую кодексу твоего народа Вэлта. Ток смотрел прямо в черные бездны ее глаз. — Враг должен быть убит, иначе он убьет тебя.
    В последний момент, перед смертью, в ее глазах промелькнуло понимание.
   
    Эд связанный по рукам и ногам был там же, где его и оставили. Ток перетащил коротышку в кают-компанию. После, вручную, закрыл створы грузового отсека. Их разговору с Эдом никто не должен был помешать.
    — Ну, привет, Эд. Вижу, не ожидал увидеть старого приятеля — грута.
    Дверг ощерился. Кажется, он не боялся.
    — Если ты надеешься на свою паучиху, то я должен тебя разочаровать. Она не придет спасать тебя Эд. Араханка подохла и теперь уже навсегда.
    — Врешь ты все грут, — со злобой процедил пигмей. — Тебе Вэлта не по зубам.
    Ток вздохнул. — Не веришь — смотри. Он скинул с тела, лежащего на диване серебристое покрывало. Неестественное положение головы араханки говорило обо всем.
    — Ты что!? — дверг задергался. — Ты убил ее!? Знаешь, что с тобой сделает ее родня!?
    — Где-то я уже это слышал, Эд, — Ток перебил словоизлияния карлика. — Три года я жил в опасении за свою жизнь и столько же времени мучился совестью за убийство этой стервы. Я уже все пережил Эд: и страх и раскаяние.
    Пигмей молчал. Походу переваривал услышанное.
    — А теперь расскажи-ка мне Эд, по-дружески расскажи, за что ты меня заказал, а?
    — А я не знаю, грут. А вот Вэлта — знала. Это был ее приказ. Но, ты же свернул ей шею!
    — Хорошо, Эд. Другой вопрос. Зачем вам все эти суррогаты, что за бизнес вы с Вэлтой открыли.
    — Это наше дело! — огрызнулся дверг. — Тебя оно не касается.
    — Какой ты несговорчивый дружище. Наверно, хочешь вслед за своей подругой, или кем она там тебе приходилась.
    — Ладно — ладно, не кипятись, грут, — коротышка передумал упираться. — Эти суррогаты должны быть доставлены в систему Джупта — третья планета, названия не имеет. Мы уже завтра собирались вылететь. Это серьезный заказ от серьезных людей. Поэтому сам кумекай. Груз должен быть доставлен вовремя. А раз ты угробил Вэлту, то теперь просто обязан помочь мне в этом деле.
    — Ну, ты и… коммерсант, Эд, — Ток опешил от слов пигмея. — Твою подружку замочили, а ты не перестаешь считать деньги!?
    — Не подружку, грут — партнера. Наше дело такое. Довольно опасное. То правительство, то пираты, то еще какие-нибудь обстоятельства, — он с намеком стрельнул глазами в сторону Тока. — Только начатое на полпути бросать нельзя. Доставим груз. Выручку пополам. Ну как грут, устраивает тебя такой расклад?
    Ток думал. Чутье ему говорило, что пигмей где-то врет. Но вот где? То, что дверг ничего не знал о «приключениях» тела Карака до трансмиссии произведенной им же самим здесь, на этом корабле, было правдой. Ток это просто знал, как знал, что у него не два, а четыре зрачка. Эту особенность — знать говорят ему правду или нет, он стал замечать в себе с недавнего времени. Возможно, коротышка не врал, а лишь что-то не договаривал. Ток рассуждал:
    — Чтобы узнать о судьбе своего тела, нужно лететь на Жилу. Именно там оно хранилось какое-то время, и именно там кто-то мог воспользоваться им прежде, чем Ллэх купил его на дядины деньги. Но до Жилы нужно еще добраться. А деньги таяли с катастрофической скоростью. Сейчас он уже не мог позволить себе такие траты. Дверг же предлагал выгодный вариант. Стать его партнером, получить гонорар и можно вновь заняться решением своих вопросов.
    — Хорошо Эд. Уговорил.
    — Вот и ладно, вот и правильно, — было видно, что коротышка обрадовался. Видимо, справиться с этим делом ему одному было проблематично. А нанимать кого-то постороннего — большой риск. Грут, не смотря на свой зверский вид, не представлял для дверга особой опасности. Этот маленький человек считал себя умнее, хитрее и опытнее многих авантюристов галактики. Что ему грут! А то, что верзила каким-то чудом умудрился выжить, так это просто везение. Недаром говорят — дуракам везет! Эд был вполне уверен, что сумеет договориться и поладить с новым партнером. А при случае и избавиться от него. Уже навсегда. Главное доставить груз, а там видно будет.
    Все мысли, пролетевшие в голове дверга, Ток прочел как на бумаге. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — пигмей мягко стелет, да жестко спать и в любую минуту, он, Ток, может получить нож в спину.
    — У меня есть условие, — Ток внимательно смотрел на реакцию коротышки. — Я должен получить все протоколы допуска к интеллекту корабля. Просто, как пассажир я лететь с тобой не собираюсь. Корабль должен считать меня членом экипажа с правом решающего голоса. И не иначе.
    — Вижу, ты пообтесался в этом мире, чуток, грут, — усмехнулся дверг. — Что и кораблем управлять умеешь?
    Ток, сделав тупое лицо, молчал.
    — Хорошо, грут. Ты получишь протоколы. Но я надеюсь на твое благоразумие!
    — А я на твое, Эд. Очень надеюсь на твое благоразумие и желание покоптить еще небеса Крина.
    ***
    Освобожденный от липких пут пигмей развил бурную деятельность. Все оставшиеся за пределами корабля контейнеры были загружены. Им не хватило места в грузовом отсеке и Току пришлось освободить для них кают-компанию. Кроме того были сделаны кое-какие заказы продуктов и воды. Когда весь груз занял подобающее ему место, решили взлетать. Дверг сдержал обещание и предоставил груту протоколы и Ток познакомился с интеллектом корабля.
    — Приветствую нового члена экипажа на борту частного трансгалактического корабля серии «трекатр», серийный номер ЗК1295, имеет лицензию на перевозку груза габаритом до 200 м3 и живой биомассы до 8000 кг — электронный голос, прозвучавший из скрытых динамиков, проговорил стандартную информацию. Ток знал, что в таких кораблях искусственный интеллект имеет довольно высокий человеческий IQ. А при необходимости, в нем можно регулировать уровень эмоций, присущих разным представителям Галактического Союза, в зависимости от желания владельца. Вэлта, хозяйка корабля, не заморачивалась по этому поводу, и не соизволила изменить даже тембр голоса ИНКа, общаться с которым, хоть иногда, но все же приходилось. Остальных членов экипажа это тоже особо не волновало.
    Бездушный не выражающий никаких чувств и эмоций голос продолжал вещать:
    — Интеллект корабля имеет виайпстатус — один ноль один, с функцией личности. Серийный номер Ю235Т. Для последующей идентификации рекомендуется ввести биометрические данные нового члена экипажа. Получив от Тока необходимое, ИНК задал вопрос:
    — Заменить старые данные новыми?
    — Не понял. О каких данных идет речь? — грут напрягся.
    — Предлагается отправить биометрические данные Капитана в архив и заменить их вашими.
    — А разве протокол это позволяет? — до Тока дошел смысл предложения.
    — Поскольку Капитан выбыл из числа живых существ имеющих допуск к командованию кораблем, протокол разрешает выбор нового Капитана из числа пилотов. На данный момент это вы и пилот Пулос.
    — Это законно?
    — Вполне.
    — Отлично. Заменяй данные.
    — Есть предупреждение.
    — Как же без этого! — Ток усмехнулся. Бесплатный сыр, как говорится…
    — Вы не владелец корабля. Продать, подарить, заложить его будет незаконным действием.
    — Информация принята. Что-то еще?
    — Нет. Корабль готов к полету.
    — Отлично. Ввожу координаты, — Ток застучал по сенсорным клавишам.
    Через пару минут молчания ИНК снова заговорил:
    — Маршрут проложен. Время полета две стандартных недели. Подготовить криокапсулы?
    — Только одну.
    — Как прикажете Капитан.
    Току показалось, что в электронном голосе прозвучал намек на иронию. Выходя из рубки, он отдал еще одно распоряжение:
    — Приказ ИНКу — сменить речевой диапазон.
    — Приказ принят к исполнению.
    ***
    — У меня к вам просьба, Капитан, — женский мелодичный голос раздался прямо над ухом. Ток встрепенулся. Он изучал Справочник планет входящих в Галактический Союз, который неожиданно оказался в каюте бывшего Капитана корабля — араханки Вэлты. Ток, особо не заморачиваясь, занял ее каюту. Сама же араханка, облаченная в траурный саван, отправилась в бесконечное путешествие по космосу.
    — Слушаю. Излагай свою просьбу.
    — Могу ли я получить имя собственное? — в голосовых интонациях ИНКа звучала надежда.
    — М-м, — Ток задумался. — Что-то есть на примете?
    — Кехавтхо Нуоб Мусимбтхус.
    — И что сие означает?
    — «Рассуждающая о вечном», — промурлыкал ИНК. — Это на языке химонгов, легендарных путешественников по Вселенной. Говорят, они покинули нашу Галактику в поисках Истины.
    — Да-да, что-то слышал об этих бродягах, — Ток отложил в сторону книгу. ИНКа он уже неплохо изучил и знал, что сейчас последует довольно подробная история об исчезнувшей расе химонгов.
   
    Информация, касающаяся интеллекта корабля данной модели, оказалась правдивой. Он действительно обладал всеми личностными характеристиками человека. Грут специально не устанавливал режим личности, ИНК выбрал его самостоятельно. Теперь он был женщиной — умной, знающей все и обо всем, но имевшей маленький недостаток — излишнюю болтливость. Бывших владельцев не интересовал внутренний мир ИНКа, к нему относились лишь как к бездушной машине. И совершенно зря. Когда речь, по той или иной причине, заходила о Вэлте, в голосе ИНКа начинали звучать брезгливые нотки. Похоже, свою бывшую владелицу он недолюбливал.
    Про Эда ИНК говорил мало, считая его, как он все же признался в одном из разговоров, хитрым выскочкой и недостойным внимания подлецом. Он выудил из своей памяти, и воспроизвел разговор дверга и кордиканца, состоявшийся в тот день, когда коротышка продал Тока мамаше Мёз Хи. Сейчас дверг «посапывал» в келингане, куда был помещен вопреки собственной воле. Эд сопротивлялся, но супротив грута не потянул. К тому же, к его удивлению, ИНК выполнял лишь команды грута, называя того Капитаном. Вот так, неожиданно для себя, пигмей просчитался, перехитрив себя самого.
    — Юта. Твое имя — Юта. Коротко и красиво, — Ток взглянул в мобильный глаз Инка, расположенный у потолка.
    — Вы считаете, Капитан? Это красивое имя? Что оно означает? В моих базах таких данных нет!
    — Юта — это ты. Ю235Т. ЮТ. Юта.
    Какое-то время ИНК переваривал информацию, потом радостно произнес:
    — Я счастлива! Осталось только создать образ и установить на корабле голографическую систему. Капитан! Вы хотите увидеть мой образ?
   
    ***
   
    На десятые сутки полета они попали в метеоритный поток. Внешних повреждений избежать удалось, но потрясло корабль основательно. После диагностики ИНК обнаружил неполадки в одном из контейнеров.
    — Разгерметизация, — сообщил он Току. — Утечка консервирующего газа на двадцать процентов. Температура критическая. Требуется ручное устранение неполадок.
    — Черт, — выругался Ток. — Я в этих суррогатах ничего не смыслю.
    — Не волнуйтесь Капитан, я рядом.
    — Утешила.
   
    Поврежденный контейнер находился в грузовом отсеке. Ток нашел его сразу, так как сбоку, на маленькой панели мигала аварийная красная кнопка.
    — Юта, что делать?
    — Нужно заменить капсулу с консервирующим газом. Запасная находится внутри контейнера. Для этого нужно вскрыть контейнер. Здесь все просто: нажмите на красную кнопку.
    С легким шипением крышка контейнера распалась на две половинки. Они плавно втянулись в боковые пазухи, предоставив на обозрение Тока содержимое ящика. У грута отвисла челюсть. Увидеть такое он никак не ожидал.
    — Слушай, Юта, — спросил Ток у ИНКа, меняя испорченную капсулу на целую. — А можно ли посмотреть, что в остальных контейнерах?
    — Не вскрывая?
    — Что, даже можно не вскрывая?
    — Да. Контейнеры оборудованы смотровыми окнами. Но все придется делать вручную.
    — Это не вопрос, Юта.
   
    Переходя от одного ящика к другому и заглядывая в «оттаявшие», словно на замороженном окне отверстия в крышке, Ток видел одно и то же лицо. Он знал, что увидит клонов, похожих друг на друга, как капли воды. Но вот то, чьи копии это окажутся, стало для него потрясением. — Чудны дела твои, господи, — думал Ток, разглядывая такое знакомое лицо. — И как прикажете это понимать, уважаемый Алур Са Цор.
    Вне всяких сомнений, в каждом контейнере находилась копия кринского магната. Единственным отличием было то, что все клоны являлись детьми — девяти-десяти лет.
    — Становится все интересней и интересней, — Ток высказался вслух, закончив осмотр последнего контейнера.
    — Какие-то проблемы Капитан? — ИНК был тут как тут.
    — Пока не знаю, что это означает и как это понимать, — Ток направился к выходу. — Я закончил осмотр. Спасибо за помощь, Юта.
    — Не за что, Капитан. Должна вас проинформировать, что на борту есть еще один криоконтейнер с содержимым. Не вскрывался пять общегалактических месяцев.
    — И где же он? — Тока посетило любопытство.
    — Здесь, Капитан.
    Он обернулся на шум. В стене образовалась прямоугольная ниша. Из нее выкатился контейнер. Точно такой же, как все остальные заполняющие сейчас грузовой отсек. Грут подошел вплотную и уже отработанным движением совершил несколько манипуляций на табло. В «оттаявшем» окне он вновь увидел знакомое лицо. Словно спящая царевна из знаменитой пушкинской сказки в контейнере мирно покоилась его женская земная ипостась — Анна Ивановна Соловьева.
    — Будем будить дверга, Юта. У меня накопилось к нему много вопросов.
   
    ***
    — Слушай грут, я же говорил тебе, что ничего не знаю. Всем руководила Вэлта.
    Пигмей только что избавился от пилопасты и было видно, что ему хреново. Но Ток не собирался жалеть коротышку. Эд врал и грут это чувствовал.
    — Знаешь, Эд. А ведь вы с Вэлтой не случайно оказались тогда, в «Кринто», — Ток решил высказать свои догадки. — Вы знали, что я обязательно отреагирую на ваше появление и прослушаю ваш разговор. Ты и Вэлта работаете на Са Цора. А тот спектакль, что вы разыграли, должен был ненавязчиво привести к знакомству с магнатом.
    По глазам коротышки он понял, что попал в точку и продолжил:
    — Са Цору мешал дувур. Очень мешал. Но вот как его убрать с дороги? Я думаю, Алур уже давно следил за Ээрбаром. За каждой мелочью, которая могла привести к исключению дувура из наследников. И тут появляется Рига! Ее показания могли свалить дувура, но без меня уговорить ее это сделать было проблематично. Он даже подложил под мою Ригу свою жену! Какая циничность! И хотя Рига немного расстроила планы магната, дувур все равно был признан виновным. Са Цор добился своего. Теперь его сын первоочередной наследник на имперский трон. Размышления Тока прервал скрипучий смех пигмея. Громко хлопая в ладоши, коротышка произнес:
    — Не ожидал, признаться, грут в тебе такого аналитического таланта. Все так! Сам догадался или ИНК- предатель подсказал.
    — Сам ты предатель, — женский голос выразил обиду.
    — О-о! Я вижу, ты дал ему свободу самовыражения! Смотри грут, эти ИНКи, бывает, заигрываются в человека настолько, что выходят из-под контроля.
    — Какую свободу я дал ИНКу, это дело сугубо мое, — возразил коротышке Ток. — И тебя Эд оно не касается. Знаешь, у нас на Земле говорят: «Ласковое слово и кошке приятно».
    Специально упомянув Землю, и назвав ее не Тэррой, а именно Землей, грут засчитывал посмотреть на реакцию дверга и по его глазам и нервно задергавшейся щеке понял — дверг знает, о какой планете идет речь.
    — Вижу, вижу. Некоторые прекрасно осведомлены, границы чьих частных владений они нарушили. Надеюсь ты знаешь какое наказание тебе предусмотрено за несанкционированное вторжение на Землю. А если учитывать то, что с планеты вами был похищен генетический материал, от которого, кстати говоря, вы не соизволили или не захотели избавиться, то это попахивает даже не рудниками, а аннигиляцией.
    — Я смотрю, ты больно умный стал, грут, — коротышка и не думал пугаться. Наоборот, нахальства в его голосе только прибавилось. — Я тебе уже говорил — не лезь в эти дела, целее будешь. Там такие люди замешаны, тебе с ними не тягаться.
    — Это, какие же такие люди, Эд? Са Цор что ли? Ну, давай, расскажи, в чем его интерес. Кроме императорского трона, разумеется. И вообще. Как это не лезь, когда это напрямую меня касается! Короче. Давай Эд, с самого начала и по порядку.
    — Ниче я тебе не скажу, понял! — дверг решил играть в молчанку.
    — Хорошо, Эд. Ты сам напросился, — Ток был спокоен. — Юта, приготовь шлюз. Господин Пулос изволят прогуляться в вакуумном пространстве.
   
    ***
   
    Дверг держался до последнего. Ток попросил ИНКа выпускать воздух помедленнее. Не потому, что хотел насладиться тем, как коротышка корчится и хватает ртом истаивающий в ограниченном пространстве шлюза кислород. Току нужна была информация, и получить ее он мог только у Эда, который почему-то не желал этой информацией делиться.
    — Капитан, ситуация критическая, — ИНК предупредил, что дверг на последнем издыхании.
    — Запускай кислород, — в отчаянии махнул рукой Ток. — И готовь криокапсулу. Он все равно ничего не скажет. Так пусть хоть не мешает.
   
    До системы Джупта оставалось лететь трое суток. Ток ломал голову, что ему делать со всем этим грузом на борту. Только Эд знал все «явки и пароли», но доверять ему Ток уже не мог. — Так что, в криокапсуле пока ему самое место, — думал грут. — Ну не убивать же его! Хотя коротышка, за свои делишки, вполне заслужил такую участь.
    Грут честно не понимал, почему Эд молчал. — Что такого он скрывает? — думал Ток. — Почему был готов лишиться жизни? Что это — упрямство? Вряд ли. Страх перед заказчиками? Например, тем же Са Цором. Тоже вряд ли. Эд не из тех людей, что способны променять свою жизнь за чужие интересы. Здесь что-то другое. Но вот что?
    — Юта, — Ток решил призвать на помощь ИНКа. — Мне нужны все записи входящих и исходящих звонков, производимых через твои коммуникационные системы Вэлтой.
    — Капитан, все данные удалены предыдущим Капитаном.
    — Вот, черт, — выругался Ток. — Час от часу не легче! Что, вообще ничего?
    — Могу попробовать восстановить. Кое-что я отправила в архивы.
    — Умничка, Юта!
    — Стараюсь, Капитан. Еще сохранились записи всех разговоров пилота Пулоса.
    — Да ты что! Давай сюда!
    — Требуется время для распаковки файлов.
    — Давай-давай, распаковывай. А я пока чайку хлебну.
   
    Из личных разговоров Эдара Та Пулоса, Ток наконец-то понял, что же коротышка так отчаянно скрывал. На карту было положено само существование этой, итак вырождающейся расы. Они, как и его сородичи груты, столкнулись с проблемой поголовного бесплодия. Дети в их семьях практически перестали рождаться, и вопрос выживания встал ребром.
    Каким-то очень влиятельным лицом, имя которого в разговорах не упоминалось, двергам был обещан так необходимый им приток свежей крови. Откуда бы вы думали? Конечно, с матушки Земли. С нее родимой. Только на ней сохранились репродуктивные виды людей, с чистыми генами, которые когда-то, тысячи лет назад, стали родоначальниками расы двергов. Эд готов был умереть за это. За свой народ, свою расу. И это дело, которое он предложил груту, было последним. Но ожидаемая награда исчислялась не деньгами, а ДНК. А вот то, что было уготовано Току после этой сделки, он приблизительно представлял. И на этот раз, коротышка выбрал бы более надежный способ устранения грута.
    В общих чертах он так же понял, куда должен быть доставлен груз. Говорилось о маяке, который Юта должна засечь в определенном квадрате. Это было уже кое-что.
    Пока оставался невыясненным вопрос, интересующий Тока больше всего — какая во всем этом роль его, грута. Или Карака. Или Анны. И еще. Как он появится на Джупте без Вэлты и Эда?
    И тогда ему в голову пришла неплохая идея, от которой, правда, его немного лихорадило. Он одновременно боялся и очень хотел этого, но подумав и посоветовавшись с ИНКом, решил этой идеей воспользоваться.
   
    ***
   
    Грут не ожидал, что в женском теле будет так непривычно. Мешало и раздражало все: длинные волосы отросшие как попало, низкий рост, хотя там, на Земле, он так не считал, отсутствие брони, дающее ощущение, что он голый даже в одежде, слабое человеческое зрение и слух. Но более всего, оказалось, мешала грудь, являвшаяся когда-то предметом гордости землянки Анны Ивановны Соловьевой.
    К своему удивлению он быстро освоился в новом-старом теле. Этому способствовали назначенные ИНКом физиопроцедуры и иглоукалывание, необходимые для нормального восстановления жизнедеятельности организма, пролежавшего в криокамере долгое время. С мышечной болью возвращалась память, и старое, казалось бы, забытое ощущение комфорта.
    Вводить биометрические данные этого тела в базы ИНКа не потребовалось. Они там уже были.
    — Пилот Пулос принял решение поместить сознание бывшего Капитана в это тело, пока восстанавливается оригинал, — сообщила Юта. — Поскольку мы тогда находились на Крине, а не в космосе, организм Вэлты удалось быстро доставить в один из планетарных Центров регенерации органов. У араханок мозг расположен немного иначе, чем у других гуманоидных рас, и при травме задет не был. А органы зрения ей восстановили. Но она часто использовала это тело и после.
    — Сучья паучиха, — со злостью подумал Ток. Ему было неприятно даже думать о том, какими делами Вэлта занималась будучи «человеком». Казалось бы, прошло столько времени, ан нет, чувство собственности зудило внутри, а фантазия рисовала нелицеприятные и даже отвратительные картины. От араханки можно было ожидать чего угодно. — Ладно, — успокоил себя грут. — Надеюсь, она никого не убила, пока была в этом теле. Иначе его «неплохая» идея может скверно обернуться.
   
    Системы Джупта, как и обещала Юта, они достигли на пятнадцатые сутки. Третья планета видом очень похожая на красный Марс, казалась совершенно необитаемой. Юта легла на орбиту. Пролетая над одним из гигантских плато, она поймала сигнал.
    — Капитан, с той стороны требуют генеральных полномочий над управлением кораблем. Разрешать?
    — Разрешай.
    Ток рисковал. Но выбора в этой ситуации у него не было, и он дал разрешение на управление кораблем с планеты. А заартачившись, отказавшись дать такое право встречающей стороне, он мог повергнуться серьезным подозрениям. К тому же оставалось еще и опасение — сможет ли он правдоподобно сыграть араханку?
    На первом этапе все обошлось благополучно. Корабль приземлился.
    — Капитан, вас вызывают на связь.
    Ток этого вполне ожидал. Он принял каменное лицо.
    — Соединяй.
    Голоэкран ожил. На грута уставилась уродливая морда, смахивающая на крокодилью. Пасть открылась, обнажив ряд пилообразных зубов, и утробно произнесла:
    — Вэлта! Детка! Ты снова в этом чахоточном теле! А я хотел устроить спарринг на татами. С продолжением в койке. Ты что, снова влезла в какую-то драку без меня. Тебя покалечили?
    На этот вопрос ответ у Тока созрел мгновенно. Подражая араханке, он грубо сказал:
    — Пасть свою закрой и слюни подбери. Не для тебя я ягодка созрела.
    Крокодила затрясло. Послышались хрипы. У магаров, представитель которых сейчас «скалил» зубы на голоэкране, это означало смех:
    — Ты как всегда, в своем репертуаре, детка! Чама рад тебя видеть.
    — А я-то как тебя рада видеть, Чама!
    — А дверг где, — отсмеявшись, поинтересовался крокодил.
    — Проблемка у Эда возникла. Он тебе зачем сдался? Должен чего?
    — Нет, не должен. Просто…
    — Так, — грут решил направить разговор в правильное русло. — Заканчивай треп. Выгружать меня будете?
    — Да, ладно-ладно, не психуй, Вэлта. Сейчас все сделаем, — было видно, что Чама производит какие-то манипуляции. — Кстати, — не отрываясь от своих сенсоров, добавил он, — Главный Босс, на планете. Он просил доложить ему лично о твоем прибытии.
    — Че, уже доложил?
    — А как же!
   
    Началась разгрузка корабля. Всю работу делали роботы-манипуляторы. У Тока возникла проблема — похоже, Вэлта должна уметь ориентироваться здесь. Пока он размышлял, что предпринять, вмешалась Юта.
    — Капитан, я сейчас в связке с центральным ИНКом планеты. Имею доступ ко всем базам, в том числе планам и схемам подземного города.
    — Заметят, Юта!
    — Не переживайте Капитан, я договорюсь.
    Буквально через минуту на голопланшете возникла трехмерная схема, представлявшая собой многоярусную трапецию.
    — Красными линиями выделены основные пешеходные и транспортные магистрали. Синими — инженерные коммуникации. Жилые помещения — желтым, нежилые — фиолетовым. Служебные зоны — оранжевый цвет. Зеленые зоны — зоны отдыха. Весь коричневый сектор — VIP зона. Складские помещения обозначены серым.
    — А мы сейчас где? — грут внимательно рассматривал, запоминая каждую деталь схемы.
    — Мы в бежевой, — отозвался ИНК. — На поверхности. Здесь ангары для кораблей и временные склады.
    — Хорошо. Будем ждать. Юта скопируй мне схему.
    — Уже Капитан, — из слота выскользнул крохотный чип и тут же перекочевал в наручный коммутатор Тока.
    — Ну, вот и отлично, — Ток проверил, как работает ручной компьютер. — Будет всегда под рукой.
   
    — Капитан, к нам гости.
    — Внешний обзор! — Ток немного заволновался.
    К их кораблю приближалась платформа — антиграв, стилизованная под открытую карету. В ней находился лишь один пассажир. Причалив к кораблю, человек покинул свой транспорт и какое-то время с интересом наблюдал за разгрузкой. Он даже подошел к одному из контейнеров и заглянул в смотровое окно. Удовлетворенный увиденным, мужчина направился внутрь корабля. Ток поспешил ему навстречу.
    — Принцесса! Какой сюрприз! — Са Цор галантно взял руку Тока и не отрывая взгляда от его лица припал губами к запястью, там где пульсировала маленькая жилка. Не отпуская женскую ручку из своих огромных лапищ и глядя в глаза Тока черными, бездонными, словно пронизывающими насквозь душу грута глазами он продолжил:
    — Сегодня счастливый день для меня, принцесса. И он счастливый вдвойне тем, что вы все-таки приняли мое предложение. Я лично решил встретить вас. Хочу показать, как здесь все изменилось. Прошу, — он показал рукой на выход.
    «Карета» плавно скользила по магистрали, заключенной в матовые стены, подсвеченные изнутри. Транспорт следовал тем линиям, что были на схеме. Магистраль пронзала подземный город насквозь. Справа и слева то и дело появлялись боковые ответвления. Са Цор комментировал куда они ведут. Наконец платформа въехала в ярко освещенное, просторное помещение.
    — Здесь мы остановимся и пройдемся пешком, — он, как истинный джентльмен подал Току руку и помог сойти с платформы.
    — Как вы находите этот сад?
    Ток оглянулся. Прямо уходила дорожка с пружинистым покрытием, напоминающим скошенную траву. По краям дорожки тянулся ровный ряд невысоких кустарниковых деревьев. Чуть дальше виднелась пустая скамейка.
    — Мило.
    — Мило? Вы не многословны, принцесса. Этот сад — гордость моих…, — он чуть замялся. — Моих детей.
    Ток чуть не сказал: — «У вас же один сын», но вовремя прикусил язык. — Он считает детьми своих клонов, — пришло в голову груту.
    — А вот и они, — Са Цор подтвердил догадки Тока. Навстречу им шли двое — юноша и девушка. Те же черты грушевидного лица, те же глаза с отсутствием белков, большой, занимающий треть лица нос, раздвоенный подбородок. Девушку отличала округлость в районе груди и головной убор, похожий на тюрбан. Одеты подростки были в одинаковые, свободного кроя брюки и тунику белого цвета.
    — Мои любимцы. Номер Один и Два. Вы помните их? Хотя вряд ли, тогда им было семь-восемь.
    — Десять, отец, — подростки склонились перед Са Цором.
    — Возможно, — в голосе магната зазвучали нотки умиления. — Как быстро летит время. Знаете, принцесса, а я решил их поженить. Думаю, они будут счастливы вместе. Вы будете счастливы, дети мои? — обратился он к парочке.
    — Только с твоего благословения, отец.
    Он поцеловал их по очереди в лоб.
    — Идите. Увидимся на вечерней молитве.
   
    Они продолжили путь по дорожке. Вскоре сад кончился. В стене открылись двери кабины лифта, который спустил Тока и Са Цора еще на один ярус. Здесь, по схеме, находился жилой сектор. Он тоже распределялся на секции, в том числе и гостевые.
    — Я провожу вас до вашей комнаты. Кстати, — встрепенулся он. — А где же дверг.
    — У Пулоса большие проблемы.
    — Вот как? И с чем они связаны?
    — С одним известным вам грутом.
    Лицо Са Цора мгновенно изменилось. Он напрягся.
    — Вы сообщили, что грут больше не доставит хлопот.
    — Это так. Но дверг ошибся. Грут выжил. Пулос не знал, что у грута иммунитет к яду нуоки.
    — Откуда же вам это стало известно? — Са Цор смотрел с подозрением.
    — Я провела расследование. Этот грут готовился к трасмиссии в тело аккедианца. Он много времени проводил с аборигенами и жил по обычаям их воинов. А у тех есть особый ритуал с употреблением этого яда, поэтому организм грута был приучен к нему.
    — Это многое объясняет. Но, что же с грутом?
    — Грут нашел Пулоса. И свернул ему шею.
    Са Цор онемел.
    — Не волнуйтесь, ваше высокородие. Грут больше не побеспокоит ни вас ни меня. Я устранила эту проблему. Как говорят: «хочешь сделать хорошо — сделай сам».
    Онемение и страх на «бычьем» лице Алура Са Цора сменились облегчением. — Я виноват, что не послушал вас тогда принцесса. А ведь вы меня предупреждали, что с этим телом могут возникнуть проблемы. У нас действительно больше не будет хлопот с грутом?
    — Не будет, ваше высокородие, — откровенно соврал Ток.
    — Принцесса! Не называйте меня так. Для вас я Алур — и только Алур.
    Они подошли к одной из многочисленных дверей и остановились.
    — Здесь ваши апартаменты, дорогая. Отдыхайте. А я буду с нетерпением ждать нашей встречи за ужином. За вами пришлют, — он вновь припал к женскому запястью.
   
    Ток закрыл за собой дверь. Час от часу не легче. Конечно, нужно было бы узнать, что здесь творится. Но есть большой риск разоблачения. Току не хотелось оставаться наедине с Са Цором именно по этой причине. Он многого не знал об их с Вэлтой совместных делишках и по большей части, о них просто догадывался. Было бы лучше получить свои деньги и свалить с планеты. Однако, похоже, придется играть роль до конца.
    Он принял душ и плюхнулся на кровать. В дверь постучали. На пороге стоял юноша с лицом Са Цора. В его руках находилась объемная коробка.
    — Отец просил вас надеть это к ужину. За вами зайдут через два стандартных часа.
    Ток принял коробку и задал подростку вопрос:
    — Как вас зовут молодой человек?
    Ответ был ожидаем:
    — Номер четыре, госпожа.
    В коробке оказалось платье, туфли и украшения. Воздушный шифон небесно-голубого цвета, словно невесомое облако облегал фигуру. Открытые плечи и шея были свободны для колье из синих топазов. Туфли без каблуков, из мягчайшей замши, должны подчеркнуть миниатюрность и хрупкость этого тела перед мощью Са Цора. В комплекте был и зажим для волос, предполагающий соответствующую прическу.
    — Все предусмотрел, кавалер хренов, — подумал Ток. — Ну да ладно — надо, так надо. Оденем наряд. Не впервой в платьях ходить. Приставать бы только не стал. Такого, я точно не вынесу. Перед внутренним взором грута промелькнули «интересные» сценки. Нет! Это просто акт вежливости. Все же Вэлта наследная принцесса Араха, а не какая-нибудь шлюшка. Так что поужинаем, получим деньги и свалим отсюда. А пока надо бы прошвырнуться. Посмотреть что тут, да как. Не запрещали ведь!
    Включив наручный компьютер, Ток вновь рассмотрел голографическую схему плана подземного города. Его интересовали пути отступления в случае непредвиденных обстоятельств.
    — Юта, прием.
    — На связи, Капитан, — откликнулся ИНК.
    — Ты все еще в связке с центральным инком планеты? Можешь мне скинуть на наручник, дислокацию всех активных биологических объектов.
    — Минуту, Капитан.
    В голографию добавились новые данные. Инк пояснил:
    — В этот временной отрезок, основная масса всех активных биологических объектов сгруппирована в третьей зеленой зоне — пятьдесят один объект. Еще тридцать два объекта рассредоточены по служебным и другим зонам. — Охрана и обслуга, — догадался Ток. Он проследил короткий путь от своей комнаты до зеленой зоны номер три, по инженерным коммуникациям.
    — Юта следи за моим передвижением, если что сразу докладывай.
    — Хорошо, Капитан.
   
    До места Ток добрался без происшествий, лишь раз, Юта предупредила о встречных объектах. Ими оказались два ремонтника, шедших по каким-то делам. Ток вовремя спрятался за трубами, во множестве проложенными в коммуникационных коридорах. Его не заметили. Парни были расслаблены, болтали о личных проблемах и не ожидали встретить здесь чужаков.
    Проникнуть в нужную ему зону незамеченным оказалось проблематично. Ток еще раз осмотрел схему помещения. Он искал наличие вентиляционной системы, которая, несомненно, должна была иметь место. Таковая система обнаружилась. Она проходила не по верху, где искал ее Ток, а сбоку, в стене и пронзала все ярусы подземного города.
    — Юта, я сейчас полезу в вентиляцию. Их компьютер обнаружит меня, как засор. Ты можешь с ним договориться?
    — Без проблем, Капитан. Осторожнее там.
    — Спасибо за заботу, Юта. Только ты одна за меня беспокоишься.
    Инк почему-то промолчал.
   
    Вентиляционная шахта, на радость грута была оборудована лестницей и смотровыми окнами. Мощные вентиляторы давали достаточно шума, чтобы можно было без опаски быть услышанным, добраться до нужного смотрового окна. Здесь Току повезло еще больше. Планировщики системы сделали не просто окна, а небольшие дверцы, через которые Ток без проблем смог проникнуть. Осторожно заглянув в открывшееся отверстие, он обнаружил еще одно обстоятельство. По примыкавшей к шахте стене шел консольный навес с невысоким, около полуметра парапетом, тянувшийся до угла стены. На равном расстоянии друг от друга в парапете зияли небольшие отверстия, видимо для декора.
    Ток прополз на навес и припал к одному из отверстий. В большом просторном зале совершалось какое-то действие. Немного понаблюдав, он понял, что это своеобразная месса. «Таинство» совершал сам Алур Са Цор, разодетый в сверкающие, под искусственным освещением, одежды. На голове его красовалась корона, выполненная в форме венка и усыпанная драгоценностями. Длинный плащ, подбитый белоснежным мехом, облегал плечи и опускался мягкими золотыми складками на мозаичный пол. Он стоял на небольшом возвышении, с поднятыми руками, и произносил речь, а вся его «паства», коленопреклоненная перед ним, повторяла эти слова. Он говорил — они повторяли. Это была клятва служить верно и преданно ему, их императору, их отцу, Алуру Са Цору
    Току стало ясно: Са Цор создал собственную расу, по своему образу и подобию. Его организм когда-то был поврежден редким вирусом, изменившим его гены. Но, ни одна разумная самка не родила бы ему его же подобие. И тогда этот человек, возгордившись своей уникальностью, возомнил себя отцом-основателем новой расы людей. Где же он берет материал? — думал лежа на козырьке Ток. — Где берет чистые гены, ведь его собственные клетки, не способны к воспроизведению, а он штампует клонов. Чистокровного наследника ему родила землянка, после множества неудачных попыток. Там работали генетики и в конце концов результат оказался положительным. Но и задача, в том случае была другой. Нужен был наследник с чистыми человеческими генами, без каких-либо примесей. А мальчик-то родился, как две капли воды похожим на мать, — продолжал размышлять Ток. — Уж не скрывает ли чего новоявленный отец-основатель?
   
    Время поджимало. Нужно возвращаться — вскоре за ним должны прийти. Ток заторопился назад и к назначенному часу был готов к ужину с Са Цором.
    Апартаменты магната находились в VIP зоне и кардинально отличались от тех, где успел побывать Ток. И его кабинет, и загородный дом на Крине, были хотя и с большим вкусом, но довольно скромно обставлены. Здесь же все кричало о роскоши и богатстве. Току казалось, что он попал в королевский дворец Версаль времен Людовика XIV. Зеркала, картины, ковры, скульптуры из драгоценного камня и металла, хрустальные люстры и бра, ослепляли великолепием. Са Цор ждал Тока в небольшой, но не менее роскошной гостиной. Он вышел навстречу, одетый в небесно-голубой костюм, того же цвета, что и преподнесенное им сегодня платье, и галантно проводил грута до сервированного стола.
    — Вы прекрасны, принцесса, — усаживая за стол, хозяин шепнул эти слова в самое ухо гостя, обдав его жаром дыхания. — Сегодня каждый из нас получит желаемое, — добавил он, самолично наполняя бокалы тягучим красным вином. — Выпьем принцесса! Выпьем за наши желания и за возможности их исполнять!
    — Ну, так что же, — уже деловым тоном продолжил он. — Нам нужно обсудить кое-какие наши договоренности. Вы выполнили задание и ваша миссия окончена. Мне жаль дверга, но я держу обещание, и как только мой сын займет императорский трон, он передаст право собственности на Тэрру своей матери. У меня уже подготовлены документы о передаче планеты и ее дальнейшей расконсервации. Предыдущие императорские династии слишком долго скрывали этот источник чистых генов от всего Галактического Союза. Скоро с этим будет покончено, и раса двергов будет иметь первоочередное право на генетический материал с этой планеты, чтобы обновить свою кровь. Те существа, что сейчас населяют Тэрру, станут источником выживания многих исчезающих рас. Император не имел права распоряжаться таким богатством единолично. Оно принадлежит всем.
    — А хватит ли на всех? — Неожиданно для себя задал вопрос Ток.
    — Хватит? — Са Цор расхохотался. — Милая принцесса. Вы же сами бывали там. Я понимаю, у вас времени было в обрез. Но все же. Вы знаете как они размножаются? Как хрюки. Только хрюки не могут дать исчезающим расам того, что могут дать эти аборигены. Ведь все это, не так просто, милая принцесса. Тэрра не только резервация, она еще и лаборатория. Лаборатория в масштабах планеты. Вы знаете, что когда-то там была Колония тех, кто страстно отрицал генетические мутации и эксперименты. Они уединились на краю галактики, убежали, спрятались от цивилизации. Слишком опасная органическая среда — много хищников и огромных насекомых не делали планету пригодной для масштабного освоения и это было на руку колонистам. Но в поисках постоянного выживания они замкнулась в себе. Когда их обнаружили, они и знать забыли кто они есть. А в Галактическом Союзе уже начались проблемы. Многие расы столкнулись с бесплодием, в том числе и чистокровные люди, основная масса которых теперь рождается искусственным путем. Поэтому Тэрра и была законсервирована. На ней, специальными имперскими агентами постоянно проводились работы по увеличению численности населения. Им внедряли кое-какие технологии, помогали развивать науку и медицину, естественно на базовых уровнях, чтобы стимулировать рождаемость. Сейчас они, кажется, даже вышли в космос. Чтобы постоянно поддерживать в них сильные гены, проводились заражения искусственными вирусными агентами. Все это контролировалось, чтобы очаги не приняли масштабных размеров и не уничтожили всех аборигенов. Таким образом, император получал сильнейший биоматериал, живучий и приспособленный ко всем известным болезням. Помнишь, лет пятьдесят назад в колонии Эка началась эпидемия? — спросил Са Цор. Ток в знак согласия закивал головой. — Так вот, — продолжил магнат, вакцину привезли с Тэрры. Там ее создали и испытали на местном населении.
    Ток был шокирован. — Суки, — думал он. — Устроили лабораторию на целой планете. Все-таки Земля была ему не чужой. Он, по правде говоря, в какой-то мере до сих пор ощущал себя землянкой Анной. Все эти циничные слова Са Цора, выставляющие Землю чьей-то собственностью, а людей населяющих планету подопытными животными, над которыми можно производить эксперименты, потому что они хорошо и быстро размножаются, оставляли в душе неприятный осадок.
    — Но что мы все о других, — прервал мысли Тока магнат. — Ваше вознаграждение, тоже ждет и я очень рад, что вы решили испытать его действие именно в этом теле. О! Я вижу — действие препарата началось!
    Са Цор встал из-за стола и стал расстегивать пуговицы прекрасно скроенного удлиненного пиджака. Делал он это не спеша. Сняв пиджак, он аккуратно повесил его на спинку стула. Под пиджаком оказалась белая рубашка, заправленная в брюки, застегнутые на кожаный ремень. Руки магната легли на пряжку.
    Ток вдруг почувствовал исходящий от тела Са Цора запах. Манящий запах мужчины-самца, будоражащий кровь. В венах вскипело. Жар поднялся от паха и ударил в голову.
    Алур продолжал раздеваться. Он уже обнажил торс, и Току показалось, что столь совершенного тела глаза его не видели никогда.
    — Я много рассказывал вам об этом чудодейственном средстве принцесса и сейчас вы почувствуете и сможете оценить его в полной мере. Вместе со мной.
    Комната немного поплыла, но тут же все встало на место. Ток понял, что видит ярче, четче, а легкая музыка, чуть слышная во время их ужина стала громкой и заполнила все пространство. Звучащий ритм вошел в унисон с ритмом стучащего сердца и Ток, нет, уже Анна, медленно встала и сделала шаг навстречу мужчине.
    Не было никаких поцелуев. В голове Анны билось лишь единственное желание — обладать этим мужчиной, слиться с ним в единое целое. Каждая клетка тела жаждала его семя, как измученный в пустыне путник, жаждет глотка воды.
    Он улыбался — знал, что чувствует она. Он мог бы сейчас потребовать все что угодно от нее и получил бы желаемое. Это была абсолютная власть над другим разумом, власть над другим телом.
    Он не был груб, но и не был ласков. Он не снял с нее платье, а как пушинку поднял ее и уложил на стол, который удивительным образом был уже пуст. Анна бесстыдно раздвинула ноги, желая скорее принять его в себя. Но, Са Цор не спешил. Он посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, от которого у Анны еще больше, до дрожи во всем теле, усилилось желание. Она часто задышала и протянула к нему руку. И тогда он вошел в нее. То, что происходило далее, было вне этой реальности. Каждый его толчок отзывался во всем теле Анны экстазом. Это был бесконечный оргазм, на грани потери сознания.
    В какой-то момент она услышала его слова. Он шептал, но обостренный слух уловил каждое слово:
    — Я унижался перед тобой, умолял, говорил о любви. Но ты отвергла ее. Ты предпочла его, этого выскочку Ээрбара. Ты отдавалась ему, а надо мною смеялась, называя уродом. А теперь жаждешь меня. Стонешь и плавишься в моих объятьях. Ты недостойна быть императрицей, не достойна Трона! А ведь мы могли вместе править Галактикой! Я пожелал, чтобы ты тоже почувствовала каково это — быть уродом. Чтобы поняла, как я страдал.
    Он говорил еще много, цитировал чьи-то фразы, но не останавливался. Они ни разу не поменяли позу. И вот Анна почувствовала, что он на грани. Глаза его расширились, вены напряглись. С долгим криком он извергся в нее. Она же в этот момент испытала такое глубокое удовлетворение, что неоспоримо затмило все испытанное ею до этой минуты.
    Теперь он стал осыпать ее поцелуями — нежными, легкими, как прикосновение лепестков роз.
    — Аурелия, — прошептали его губы. — Прости.
   
    Анна осталась одна. Са Цор ушел, ничего не сказав. Она приходила в себя. От воспоминаний только что произошедшего, в теле отзывалось истомой. — Что это было? Она не знала теперь: она — она или все же она — он. — Я женщина или я мужчина, — думала Анна. — Я Ток или не Ток. Боже мой — кто Я! Ладно, — успокоила она себя, — будем пока считать, что я женщина, раз все-таки я в женском теле.
    Она привела себя в порядок. В комнату вернулся Са Цор.
    — Принцесса, вы уже в порядке? — он улыбался и вел себя, как ни в чем не бывало. В руках он нес планшет. — Вот, как и обещал, — он протянул ей лист из прозрачного полипласта, заполненный текстом. Анна пробежалась по тексту глазами. Документ представлял собой свидетельство о передаче сорока пяти процентов акций корпорации «Оргазмикс» Вэлтаре Орф Ун Арах.
    — Корпорация наращивает темпы, — пояснял Са Цор. Скоро мы выйдем на Большой рынок. Эта новинка, что мы сегодня пробовали лично с вами принцесса, произведет фурор в секс индустрии. Вы будете богаты. Мы, — он подчеркнул, — будем с вами очень богаты.
    Анна молчала, боясь выдать свою некомпетентность в этом вопросе. Са Цор воспринял это по-своему.
    — Принцесса, вам не понравилось, то что произошло между нами?
    — Я в восторге, ваше высокородие, — выдавила Анна. — Просто никак не приду в себя.
    Алур рассмеялся.
    — Знаете, когда моя супруга попробовала этот препарат, она влюбилась в него. Теперь у нас с ней регулярный секс. А раньше, бывало, она и смотреть на меня боялась.
    — Прекрасно, Алур. Рада за вас. Я могу пойти в свою комнату?
    — Конечно, принцесса. Кстати, на ваш счет и счет Пулоса перечислены оговоренные нами ранее суммы, но ваши услуги очень ценны для меня и я прошу еще об одной.
    — Но…, мы договаривались, что…, — Анна тянула, боясь попасть впросак.
    — Да-да, — заторопился магнат, сам не подозревая, что выручил Анну. — Это последняя просьба, но она требует крайне осторожных действий. Я поручаю выполнение задания лично вам и прошу не вмешивать сюда никаких третьих лиц.
    — Хорошо, излагайте.
    — Вы должны вновь попасть на Тэрру. Срочно.
   
    ***
   
    Задание, что поручил Са Цор, заключалось в следующем. Она должна была лететь на Землю, и там, по известным ей координатам найти корабль. Взломать систему защиты корабля, проникнуть в него и уничтожить все активные и неактивные биологические объекты, находящиеся в данном корабле. Затем уничтожить и сам корабль. Сделать все предполагалось как можно оперативно, максимально быстро и не привлекая внимания.
    Возвращаясь на свой корабль, Анна ломала голову, как ей быть. Можно конечно, пообещав Са Цору выполнить это задание, а самой просто «положить» на него. Сесть в корабль и улететь. И решать свои собственные проблемы. Но возможность вернуться на Землю, да еще в этом теле вызвала резкую ностальгию. Просто увидеть, походить по когда-то родным местам. Анну наверно там давно перестали искать. Да и кому искать? — безнадежно подумала Анна. Никого у нее там не осталось. Да и был ли кто? Сама-то она кто? — Беглый преступник, скрывавшийся от закона. Или все же кто-то перешедший дорогу кому-то? Нет, еще ничего не выяснено. Вопрос — кто я? — оставался главным на повестке дня. Ответ на него был у дверга, Вэлты и возможно у Са Цора. Но дверг молчит, Вэлта уже ничего не скажет, а вот Са Цор… Пожалуй этот вариант вполне можно проработать. Магнат в этом замешан. Возможно, это была попытка избавиться от какого-то конкурента. Да! На Землю нужно лететь. Есть вероятность, что там вскроются некие обстоятельства, которые приведут к разгадке тайны.
    Юта сообщила, что координаты Тэрры в ее базах данных сохранены.
    — На границе этой Системы придется проходит таможенную проверку и карантин. Без особого разрешения туда нас не пропустят.
    — Будет тебе особое разрешение, — пробурчала Анна. — Самим будущим папой императора выданное. Она извлекла из наручника крохотный чип и положила в слот ИНКа. — Получай свое разрешение.
   
    ***
    На голоэкране возникло чёткое изображение голубого шара. Анна любовалась планетой, покидая которую, не имела возможности насладиться ее красотой. Освещенная лучами своей звезды, Земля, словно светоч сияла во тьме космического пространства.
    — Она прекрасна, Юта!
    — Если провести сравнительный анализ по моим данным, то…
    — Нет Юта, я о другом. Это нельзя измерить математически. Это может понять только душа.
    Анна сверилась с координатами данными ей Са Цором. Нужная точка находилась в районе Уральских гор. Она вспомнила, что когда-то бывала здесь. Отдыхала на озере Тургояк. Это было примерно за год до того, как она покинула Землю. С ней тогда еще произошел неприятный случай. На Анну нахлынули воспоминания.
   
    Сначала все было прекрасно. Они остановились на комфортабельной туристической базе, где как предполагалось должны были прожить два дня, а потом отправиться с палатками в недельное путешествие вокруг озера. Анна была со своим молодым человеком — Юрой, от которого получила предложение руки и сердца. Свадьба была назначена. Анна была счастлива.
    Группа людей, захотевших испытать все прелести «дикого» похода насчитывала порядка десяти человек. Было две пары молодых, в том числе и Анна с Юрой, две одинокие девчонки, девятнадцати-двадцати лет, постоянно державшиеся за руки и одна семейная пара с детьми, правда, уже взрослыми. И конечно профессиональный гид- инструктор из местных — дядька средних лет, немногословный и серьезный.
    Еще в первый вечер, у костра за ужином, Анна заметила откровенный флирт девчонок с ее Юрой. Причем, на других мужиков они совершенно не обращали внимания. Говорили с ним, улыбались, томно протягивали длинные ноги, подмигивали, манерно потягивались, бросали лукавые взгляды. Анне было неприятно, она позвала Юру в палатку, но тот выказал желание остаться и даже попросил Анну «по-быстрому» сбегать к личным вещам и принести гитару. Конечно, она обиделась, но гитару все же принесла. Ссориться и устраивать шоу на глазах этих двух девиц она не хотела.
    На следующий день Юра буквально не отлипал от новых знакомых. Чем они его приворожили, для Анны оставалось загадкой. Девчонки, конечно, были симпатичные, но не секс — бомбы. Анна терпела, когда в пути вместо помощи от жениха получала ее от гида или других мужчин группы. Все остальные уже косо стали смотреть на эту ситуацию.
    На третий день решено было провести сутки в живописном месте. Купаться, варить ароматный суп и заваривать чай из трав. Просто отдыхать, наслаждаясь прекрасными видами и чистым воздухом природы заповедника. В какой-то момент Юра исчез. Анна заметила, что девчонок тоже нет. Она разозлилась. Выяснив в какую сторону направилась троица, Анна отправилась вслед, зная, что далеко уйти они не могли.
   
    Чуть заметная тропинка, петляя, привела ее к хижине. Это было заброшенное зимовье охотников, о котором им рассказывал гид — инструктор. Осторожно, стараясь не шуметь, она приблизилась к избушке. Из-за двери слышались какие-то всхлипы. Анна с бьющимся сердцем потянула на себя деревянную ручку. Дверь даже не скрипнула, словно кто-то заботливо смазал ее петли.
    Внутри комната оказалась практически пустая. Металлическая печка-буржуйка, деревянный, грубо сколоченный стол с лавкой и широкий топчан. Из небольшого окошка проникал солнечный свет. Он золотил обнаженные тела, опоясывал нимбом длинные волосы тех, кто сейчас был занят любовными утехами, не заметив, что в хижине появился кто-то лишний.
    Это можно было бы назвать красивым, если бы одним из героев этой любовной триады не был ее жених, ее Юра, который сейчас с упоением вылизывал киску усевшейся ему на лицо девицы. Другая в этот момент с жаром скакала на юрином члене. Все вместе они издавали сладострастные стоны, которые и услышала Анна подходя к хижине.
    — Подлец, — только и смогла выкрикнуть Анна. Она бросилась прочь. Слезы душили и застилали глаза, легкие разрывали спазмы. Не разбирая дороги, она бежала, пока не споткнулась о какой-то корень, и не потеряла сознание.
    Потом ее долго искали. Несколько часов. А нашли с разбитой головой. Она неудачно упала и ударилась о камень. Была амнезия. Но память вскоре вернулась.
    Анна рассталась с Юрой, навсегда вычеркнув его из своей жизни. Но эти места, вновь напомнили ей ту неприятную историю.
   
    Корабль нашелся сразу. Замаскированный под гигантский валун, лежащий у высокой скалы, он мог пролежать здесь тысячу лет, так никем и необнаруженный. Она несколько раз обошла «валун». Потом, положила на его нагретый солнцем бок свои ладони и произнесла кодовую фразу. Прислушалась. Показалось? Кажется, что-то завибрировало. Анна отскочила. С валуном происходила метаморфоза. Маскировка растаяла, и перед ней предстал небольшая одноместная космическая шлюпка класса «Люкс», похожая на приплюснутый шар и явно выполненная на заказ. На боку красовалась эмблема императорского дома — скрещенные шпаги на фоне шестиконечной звезды.
    — Мать моя женщина, — не удержавшись, вслух сказала Анна. — Да это же пропавшая «Астерия» — личная «карета» наследной принцессы Аурелии Са Рета Ванзеру. Ничего себе! Ну, Са Цор! Вот в какие игры, значит, ты играешь!
    Изменения с кораблем не закончились. В гладкой, казалось бы, монолитной поверхности «вытаяло» отверстие — вход в корабль. Анну приглашали в гости. Она осторожно вошла. Внутри было пусто.
    — Добро пожаловать на борт, Аурелия.
    — ИНК?
    — Да. Но вы дали мне личное имя. Меня зовут Эрби.
    — Эрби, где принцесса.
    — Ваше тело? — уточнил ИНК.
    — Да, Эрби. Где мое тело?
    — Я поместил его в криокапсулу.
    — Покажи.
    Из стены, состоящей из матово-белых квадратов, выдвинулся контейнер. Анна включила смотровое окно. Да, несомненно, это пропавшая принцесса. По крайней мере, ее тело. Но, где же тогда гуляет ее сознание? Неужели…, — Анну поразила догадка. Это что же получается? Я — принцесса и есть!? Шоковое состояние накрыло Анну. В ступоре она таращилась на спокойное и прекрасное лицо, пытаясь переварить новые обстоятельства дела. И тут память обрушилась, словно ушат холодной воды на голову. И Анна вспомнила все.
   
    — Сас хрея зомаи. Мин фовас. Дэн та флапсо, — нежный девический голос прозвучал прямо над ухом рыдающей Анны. Она подняла голову. Перед нею стояла милая девушка, одетая, в странного кроя, спортивный костюм какой-то неизвестной фирмы. Она помогла Анне подняться, и лопоча что-то на непонятном языке повлекла ее за собой. — Наверно иностранка, — подумала Анна. Пройдя метров двести, они подошли к необычному объекту, очень напоминавшему приплюснутый, зеркальный шар. Девушка дотронулась ладонью до гладкого округлого бока, и в нем появилось отверстие.
    — Элла, — сказала незнакомка, явно приглашая Анну внутрь объекта. Но та испугалась и заупрямилась.
    — Эрби, — выкрикнула незнакомка. — Кане кати!
    Из отверстия появился длинный щуп. Он резко завис у лица Анны. Послышалось шипение, и в нос ударил запах цветущей сирени. Анна отключилась. Очнулась она внезапно. Оглядевшись, увидела, что находится в непонятном помещении, с матово-белыми стенами, состоящими из квадратных секций. Анна лежала на жесткой шершавой поверхности странного аппарата напоминавшего томограф. Она в страхе вскочила. Никто не удерживал ее. С другой стороны аппарата, на такой же шершавой поверхности, без признаков жизни, лежало тело той самой незнакомки.
    Анна, в страхе бросилась к стене, но не могла найти выход. Она стала стучать кулаками по упругой поверхности.
    — Выпустите меня, — закричала она. — Выпустите!
    Внезапно выход возник. Она пулей вылетела наружу и вновь, уже второй раз за этот день, не разбирая дороги, кинулась прочь. Встретившаяся на пути коряга сыграла злую шутку. Анна споткнулась, упала и ударилась головой о камень. В себя пришла она уже в больнице.
   
    — Эрби, — позвала ИНКа Анна, — что здесь произошло?
    — Вы решили произвести трансмиссию в тело аборигенки. Она прошла не удачно. Келинг-кристаллы оказались искусственными, очень плохого качества.
    — Что значит неудачно?
    — Ваше сознание было скопировано и помещено в келинг-накопитель. Память стерта из мозга. Но с сознанием аборигенки все пошло не так. Оно скопировалось в келинг-накопитель но не удалилось из мозга. Автоматически ваша память стала загружаться в мозг аборигенки. Но ее собственное сознание вышвырнуло вас из мозга снова в келинг-накопитель. Есть большая вероятность повреждения вашей памяти.
    — Эрби, ты же понимаешь, что я не Аурелия, не твоя хозяйка. Ее память сейчас в келинг-кристалле, а тело в криокапсуле.
    — Нет. Какая-то часть памяти Аурелии в вас. Это заставляет меня признавать вашу личность, как свою хозяйку и моего Капитана.
    Теперь все стало на свои места. Объяснялись и странные сны, и слова аккедианского шамана. Третьей личностью была принцесса, а точнее обрывки ее памяти. А она была и есть землянка Анна волею странных обстоятельств втянутая в игры власть имущих Галактического Союза.
    — Что будем делать Эрби? Память принцессы можно восстановить?
    — Мне нужны настоящие келинг-кристалы, самые качественные. Тогда можно попробовать.
    — Юта, — Анна позвала своего ИНКа, у нас на борту есть келинг-кристалы? Не искусственные, настоящие.
    — Туфту не держим, — отозвался ИНК, — только высший сорт.
    — Что бы я без тебя делала, Юта.
    — Может, моя помощь нужна? — в голосе ИНКа звучали довольные собой нотки.
    — Да, подключайся к Эрби. Одна голова хорошо, а две лучше.
   
    ***
    Анна ложилась на шершавую поверхность Извлекателя со страхом. Юта успокаивала, говорила что все будет в порядке. Операция предстояла нешуточная, можно сказать ювелирная. ИНКи шумели и спорили между собой о способах ее проведения, но, в конце концов, пришли к какому-то консенсусу. Закрывая глаза, Анна подумала, кем же она проснется на этот раз.
    — Капитан, — голос Юты заставил вынырнуть из небытия. — Капитан, вы в порядке?
    Она открыла глаза. Осмотрела себя. Руки — ноги — все на месте. Память, кажется тоже.
    — Юта, ну что?
    — Ждем, Капитан.
    Анна сползла с аппарата и подошла с другой стороны.
    — Эрби сейчас делает соответствующие инъекции. Ее нельзя так сразу приводить в сознание, может быть шок.
    Девушка смотрела, как ИНК Эрби множеством манипуляторов, похожих на длинные пальцы, хлопочет вокруг своей хозяйки, вкалывая ей какие-то препараты, и одновременно массируя застоявшиеся мышцы тела.
    — Может мне тоже теперь переделать свой образ, Капитан, — снова вмешался ИНК Анны. Вы теперь, как я понимаю, останетесь женщиной. Тогда я могу взять образ мужской. Как вам такой тембр, — голос ИНКа стал бархатистым тенором. — Нравится? По-моему очень сексуально, Капитан.
    — Юта, давай не сейчас!
    — Как скажете, Капитан, — ИНК явно обиделся.
   
    Принцессу Аурелию привели в сознание лишь через сутки. К этому времени ее организм был восстановлен от долгого криосна. Анна стояла рядом, когда веки принцессы затрепетали и ее глаза открылись. Они были синие-синие, как небо золотой осени.
    — Что происходит? — принцесса села и огляделась. Увидев обстановку, она немного успокоилась. — Эрби, объясни… и тут, в ее глазах отразилось понимание всего происходящего, ведь теперь, кроме своей собственной, она владела и памятью Анны, за последние пять лет.
    — Я приношу извинения, ваше высочество — обратилась Анна к принцессе. — Но это было необходимо. И вам придется с этим жить, по крайней мере, какое-то время. Возможно, императорские ученые вам помогут и извлекут из вашей памяти мою память.
    Аурелия грациозно встала и подошла к Анне. Они были практически одного роста и возраста.
    — Спасибо, — сказала она. — Все здесь, — она дотронулась до лба. — Мы срочно возвращаемся на Капитолий. Ты со мной!? И это было скорее утверждение, а не вопрос.
   
    ***
   
    По обычаям Императорской семьи, церемония передачи прав на Трон проходит в белой зале Дворца Союзов. Событие транслируют по всей Галактике и на каждой захудалой планете, любой пожелавший, может любоваться с уличных голоэкранов на торжественный, исторический момент.
    Аурелия, одетая в белое платье, символизирующее непорочность и чистоту ее генов, шествует рука об руку с императором, так же одетым в белоснежный костюм. Они проходят мимо подданных, образовавших «живой» коридор и поднимаются на высокий подиум.
    Я стою в самых первых рядах, на первой ступени подиума. Выше меня лишь многочисленные представители императорской родни. Но не все они одеты в белоснежные наряды. А точнее, большая часть таковых не имеет. Сегодня родственники императора предпочли золотые и серебряные цвета. Я же могу похвастаться своим белоснежным костюмом, позволенным мне, как имеющей самые чистейшие человеческие гены. Такое право мне еще и дает принадлежность Белому Дому грутов, к семье которых, с недавнего времени, я принадлежу. Я улыбаюсь и дотрагиваюсь рукой до алмазной звезды, сияющей на моей груди. Звезда не одна. Рядом с ней приколота точно такая же. Это уже подарок принцессы.
    Его императорское величество Нинмей IV, наградил меня за спасение обожаемой наследницы титулом. Теперь мое имя не умещается в одной стандартной строчке. Анна Ток мур Альгутта Муррей конта Ванзеру Са Тома Лефко, что приблизительно означает: Анна, урожденная Муррей, приближенная Ванзеру, принадлежащая к дому Белых. Я приближенная Ванзеру, дворянка — конта, имеющая право передавать мой титул наследникам. К титулу, величайшим волеизъявлением мне была подарена алмазная звезда, но не та, что сейчас сверкает на моей груди, вызывая многочисленные завистливые взгляды, а космическая звезда, один огромный кусок алмаза, созданный вселенной. Теперь я богата, как сто падишахов.
    Рядом со мною стоит Рига. Она нарядилась в яркий красный. Как она объяснила, чтобы быть со мной на контрасте. Рига оклемалась от «любви» к мадам Са Цор. Врачи объясняют это наличием генов грута в ее организме. Мадам, для соблазнения Риги использовала тот самый препарат, что испробовала я на собственной шкуре с Са Цором. Он вызывает стойкую сексуальную зависимость от того, кто был первым партнером при первом употреблении этого снадобья. Сейчас препарат запрещен особым указом императора, но думаю, где-то в подпольных лабораториях его еще выпускают. Са Цор не дурак упускать такой источник доходов.
    Кстати, магнат избежал правосудия. Этот хитрый лис сумел выкрутиться. Доказать его причастность к пропаже принцессы не удалось. Свидетель дверг сбежал. Конечно, ему помогли. А мои показания были лишь ничем неподтвержденными словами, разбившиеся о гранитные доводы невиновности подсудимого многочисленных адвокатов Са Цора.
    Император мне верил, но и он был не всесилен против закона. Как говаривал в одной знаменитой сказке один добрый король: «Я бы давно отрубил ей голову, но у нее слишком большие связи». Зато Нинмей отыгрался на Са Цоре другим способом. Оказалось, что его сын, его наследник не имеет родственных генов с Са Цорами, а значит и императорской семьей. Император постарался, чтобы эта новость стала публичной.
    Но Нинмею IV и самому пришлось скрывать неприятное обстоятельство — любовную связь принцессы с Ээрбаром. Аурелия призналась, что с шестнадцати лет по уши была влюблена в дувура. Он прилетал на планету Хранительниц. В определенные дни посещения воспитанниц Дома Роз разрешались. Это он учил ее дуэльному мастерству на шпагах, в котором принцесса достигла больших успехов. Он же стал и ее первым мужчиной.
    Са Цор увидел принцессу на приеме в честь ее совершеннолетия. И потерял голову. Но она и смотреть не желала в его сторону. Его признания в любви она отвергла и по юношеской глупости насмеялась над влюбленным. Тогда и возникла в душе оскорбленного мужчины идея мести. Он следил за дувуром и узнал, что тот имеет доступ на Землю и бывает там. Это он сообщил принцессе, что Ээрбар изменяет ей, и что сейчас, в этот момент, дувур в резервации отбирает себе новое «развлечение» с чистыми генами. Са Цор предоставил Аурелии неоспоримые доказательства измены ее возлюбленного.
    И принцесса сбежала из Дома Роз. Сбежала, чтобы лично удостовериться в верности дувура, так как душе не верила в его измену.
    Конечно, она знала о Земле. Именно она, как член императорской семьи и дала дувуру, выманившему у влюбленной в него глупой девчонки, координаты планеты и пропускной код через карантин.
    Прилетев на Землю, принцесса решила не рисковать и воспользоваться телом какой-нибудь аборигенки. Тут то ей и подвернулась я. А дальше все пошло не совсем так, как рассчитывала принцесса. И не так, как рассчитывал Са Цор. Хотя на что он рассчитывал, остается лишь догадываться. Но принцесса исчезла.
    Магнат сам вел расследование. Император поручил ему розыск пропавшей наследницы. У Са Цора в руках были все карты. Он предполагал где принцесса, но скрывал это от императора, а обыграл все перед Нинмеем так, что пропажа Аурелии якобы связана с дувуром, и предоставил кое — какие доказательства их любовной связи. Император поверил. И подключил дополнительные источники поиска. Тогда Са Цор понял, что рано или поздно следы приведут ищеек императора на Землю и послал туда Вэлту. Араханка разнюхала и выяснила все. Корабль принцессы был найден. Допуск к кораблю имелся. Его выдал сам император, имевший дублирующий код от «Астерии». Он сам подарил эту быстроходную шлюпку любимой правнучке. Инк сообщил о произошедшем, о том, что память принцессы возможно повреждена и об аборигенке, унесшей с собой часть сознания Аурелии. Са Цор принял решение найти аборигенку, то есть меня. Он не мог рисковать, зная, что где-то на планете есть существо имеющее хоть малейшую толику памяти принцессы. Аурелию он приказал оставить в криокапсуле. Тогда, он видимо не был еще готов избавиться от ее тела.
    Забирать меня с Земли в их планы не входило. Просто извлечь память, а тело оставить там, в кальянной. Потом доктора бы гадали, что случилось с молодой женщиной. Обследовали, исследовали и в конце концов отключили от аппарата искусственного поддержания жизни. Короче — концы в воду. Но обстоятельства сложились таким образом, что Вэлта притащила меня на свой корабль и использовала мое собственное тело. Когда я об этом думаю, меня корежит. Хотя…, как говорит Рига, во всем нужно искать положительные моменты.
    Зачем Са Цор решил поместить мое сознание в тело грута, до сих пор загадка. У меня есть кое-какие предположения на эту тему. О них мне поведал сам магнат в наш с ним совместно проведенный вечер. Я вздрагиваю от тех воспоминаний. По телу проходит волна жара. К сожалению, у меня, как у Риги, нет иммунитета от того препарата.
    Рига подала в суд на мадам Са Цор за сексуальное принуждение. Суд посчитал Ригу потерпевшей. Стало известно, что жена Са Цора, после всего случившегося подала на развод и соизволила совершить трансмиссию в другое тело. Сейчас она уединенно живет со своим сыном, в отсуженной у мужа загородной резиденции на Крине и пишет мемуары.
    Я вижу, что принцесса и император уже поднялись на подиум. Там их ждут. Это Ее Преподобие, Хейресс Са Рета Ванзеру — глава единой общегалактической церкви. Ей предстоит совершить древний обряд посвящения принцессы в официальные наследницы. С этого момента, Аурелия станет соправительницей императора. На ее плечи ляжет тяжкий груз ответственности за весь Галактический Союз.
    У нас с Хейрес очень доверительные, близкие отношения. Она мне призналась, что почувствовала тогда, в первую нашу встречу, что-то очень близкое и родное во мне. Я, призналась ей в том же. Ее преподобие утверждает, что мне от принцессы достались кое-какие экстраординарные способности. Я верю. Бабка дувура — Кэсс Игборн, при каждой нашей встрече тоже об этом твердит.
    Дувур все так же сидит в своем замке. Аурелия говорит, что он пытался с ней обсудить их отношения. Но, конечно безрезультатно. Она ему не простила. И даже не женщин, а то, что он так бессовестно «полез на Трон», тогда как по ее мнению, должен был бороздить космос в поисках пропавшей возлюбленной.
    Действие на подиуме уже в стадии завершения. Сейчас все должны преклонить колени перед принцессой, признав в ней официальную наследницу. Я делаю глубокий реверанс, и по ходу дела незаметно тычу кулаком в бок Карака, стоящего на ступень ниже. Грут выпучив глазищи таращится на принцессу и императора совершенно забыв этикет. Мой тычок приводит его в чувство. Он опускается на одно колено.
    Аурелия лучезарно улыбается подданным. На нас она чуть дольше останавливает свой в взгляд. Лишь мне понятно ее движение бровью — мы уже договорились, где и как отметим сегодняшний праздник.
    Толпа начинает расходиться. Мы торопимся к нашему флайву. Сейчас будет столпотворение в воздухе. Карак включает представительскую сирену. Все разлетаются на нашем пути, уступая дорогу. Мы хохочем. Мой грут все предусмотрел.
    Карак единственный из нас троих ничего не помнит. Память его обрывается на том самом моменте, когда он подписал контракт и продал свое тело. Но его мать утверждает, что грут очень с тех пор изменился. Он очень привязан к своей семье и обе его жены сейчас ждут ребенка. Скоро в Доме Фиалковых случится пополнение. Хекау считает, что здесь моя заслуга, а точнее отпечатков моего сознания. Все-таки грутом мне пришлось прожить больше пяти лет. Но вот Гип недавно мне проболтался, что Карак в тайне похаживает к дочке аккедианского шамана — прекрасной тэрэ. И здесь я очень его понимаю.
   
    Эпилог
   
    Лифт поднимает меня на девяностый этаж. Я иду по ковровым дорожкам гостиничного коридора и считаю номера на дверях. Вот и мой. Я открываю дверь и вхожу в полутемную комнату, на ходу снимая перчатки и шляпку с вуалью — не хочу, чтобы меня кто-то узнал. Плащ тоже летит на стул вслед за шляпкой. Под ним на мне лишь пеньюар тончайшего шелка. Снимаю сапожки и босыми ногами прохожу к сервированному столу. На столе букет красных роз. Разворачиваю записку. Улыбаюсь. Протягиваю руку к хрустальному кубку. Содержимое кубка сладким, тягучим потоком спускается по пищеводу, разогревая меня изнутри. Теперь остается лишь ждать.
    Я слышу шорох в дверях. Пришел тот, ради кого я здесь. Сердце бьет набат. Мое обостренное обоняние чувствует запах. Я узнаю его из сотен тысяч. Это запах моей страсти, моего наваждения. Я не оборачиваюсь на звуки. Стою у окна и молчу.
    Волнения воздуха рассказывают мне о его приближении, и все равно я вздрагиваю от первого прикосновения. Я втягиваю носом воздух, пытаясь вобрать в себя этот манящий запах. Руки ложатся на мои плечи, обнимают их. Легкий поцелуй в шею. Я таю. Оборачиваюсь и смотрю в лишенные белков, пронзающие меня насквозь глаза.
    — Я знал, что ты придешь, — говорят эти глаза.
    В моем взгляде ответный вызов. Я делаю движение вырваться. Куда там!
    — Я не ОНА!
    — Я знаю.
    — Тогда почему?
    Вместо ответа поцелуй. Мне этого мало.
    — Почему, — вновь требую я ответа.
    Он глубоко вздыхает, не выпуская меня из объятий. Наконец тихо шепчет:
    — Не знаю.
    Я хмурю брови.
    Он улыбается, и вновь шепчет мне на ухо:
    — Обещаю подумать и ответить на этот вопрос в следующий раз.
    Я делаю вид, что верю ему. Это наша игра.
   
    Конец

 

Дуэль

249 руб.
Купить



комментарии | средняя оценка: -


новости | редакторы | авторы | форум | кино | добавить текст | правила | реклама | RSS

26.03.2024
Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.
25.03.2024
Кастинг на фильм про Жириновского возобновят из-за ареста Кологривого
Андрей Ковалев уточнил, что съемки фильма затормозились и скоро будет объявлен новый кастинг.
25.03.2024
В Болгарии нашли подземный зал при демонтаже памятника Советской армии
Городской совет рассмотрит отчет о международном конкурсе идей будущего объекта на месте памятника.
25.03.2024
Концерт с доставкой на дом. Автоклубы открыли сезон гастролей
К концу 2024 года в российских регионах появится 500 новых автоклубов, которые сделают культурные мероприятия доступными жителям самых отдаленных уголков.