Старенький Мунц | Егорша Б. (Юмор)

16+
* СТАРЕНЬКИЙ МУНЦ *

«Деньги на бочку!» — заорал хриплым от рождения голосом Старенький Мунц, а это был несомненно, он — таких негодяев с другими никак не спутаешь! Днём с огнём не найдёшь. Они в жизненном дыму прячутся. Чёрные, кудрявые, с детства нечесаные, в колтунах и каких-то опилках (гигатская перхоть?) волосы… Седые, пожелтевшие от табака, курицы, итальянских и бразильских специй пейсы вдоль впалых от отсутствия зубов, хронического недоедания и нервического склада характера щёк. Сегодня с утра он вышел на крупное дело, обещавшее ему с супругой беспечную и весёлую старость. От неимоверного напряжения, остроты момента, он со страшной силой стиснул пейсы кончиками передних, тоже жёлтых, обломанных, не до конца ещё сгнивших верхних зубов… Нижних никто никогда не видел — их попросту не было, от чего нижняя губа с подбородком смешно наезжала на верхнюю и устремлялась к большому, крепкому еврейскому носу. Рот сразу же привычно наполнился противными, грязными седыми волосами. Это было обычным делом и как нельзя соответствовало отчаянной идее ограбления самого большого в городке N отделения Квазибанка. Мужественный поступок, достойный самых толстых книжек Льва Толстого и беличьих кистей пьяного Модильяни. Обоих сгубила гордыня, у неё много разных способов ввести в прелесть и до смерти распоясать любого Есенина с Маяковским, что говорить про нас, простецов! Все трое (Толстой, Модильяни и Мунц) любили движение, статика, в отсутствие хорошей щепотки («дорожки») кокса приводила их в страшное уныние и даже опасную для окружающих мужчин, женщин, стариков и детей агрессию... Увы, перепадало даже самым чистым и беспомощным… О, великие мира сего, как же вы смешны, заурядны, слАбы!.. Имеете 700 гр. мозга и кичитесь этим, словно рабочие на бойне: «а у моего (моей) — больше, значит, он (она) был (была) значительно умнее; играете с жизнью в рулетку, покер, преферанс, заурядные, быстрые поддавки — не любя, не ценя по-настоящему, глубоко, сердечно, никого и ничего вокруг… Восхищаясь при этом миллиону мирских мелочей, грибного дождика, например, или округлых маленьких кубиков льда в початом стакане виски… Не всех, правда, касается, встречаются и большие, неукротимые романтики, предпочитающие хомячкам и различным «терьерам» заурядных людей, но тем ни менее. Похоже, правильную и грустную (трагическую) мысль выразить кое-как получилось. Дураки! Они все!.. Однако, вернёмся к Мунцу. Псалмы Старого Завета, как обычно в таких случаях, медленно, с расстановкой кружились в его маленькой, птичьей, заполненной адреналином и всякими несуразными, чаще всего не слишком приличными бреднями голове. Резко пахнущий пот обильно струился на пол из-под подмышек. С мочой обстояло не лучше. Она медленно сочилась прямо из штанин коротких, ни разу в жизни не стиранных и, соответственно, не глаженных брюк. Ловелас, а с женой не повезло. Так часто бывает.
-2-

Закономерность? Не готовила, не гладила, кричала, била, разными предметами в том числе — мобильными телефонами, китайскими вазами, старым чугунным утюгом и мясорубкой, оставшимися в наследство от небогатых предков… Мало того, она всякий стараясь явно попасть по голове, по коленным чашечкам, органам брюшной полости, мочеполовой системы… ну, сами понимаете… что я тут буду краковяк с мазуркой перед вами танцевать… На Мунце красовался свитер с огромными, чёрными петухами — подарок закадычного друга Мойши к 50-летию свадьбы Мунца с Раей, той самой, давно уже ужасно старой, неопрятной, совершенно бестолковой женщиной лет 85-ти с небольшим хвостиком седых волос на макушке. Посещавшим их хлебосольный дом, сразу бросалось в глаза, что подслеповатая, эксцентричная Роза одновременно с вязанием свитера с петухами (прямо при них, при гостях, что само по себе не совсем удобно) заказанного мужем ещё лет 20 назад, засаливала огурцы и зелёные помидоры (с палённой водкой особенно хорошо идут) и, частенько, громко и грязно ругаясь, опутывала стулья, себя, посуду, окружающих — разноцветными шерстяными нитками. Со свитером явно ничего не выходило, вот и выручил Мойша, молниеносно состарившийся одноклассник (бегёт время, никого не щадит!) и тоже вор по призванию. Больших, аляповатых красных и чёрных петухов перекрывали крест-накрест широкие помочи от единственных в гардеробе Мунца, упоминавшихся уже брюк. Без них, ничего, вроде бы, на свете не боявшийся Мунц, не решался даже выйти из дома, даже с ведром на помойку — что-то могло пойти не так, не по резьбе… Своеобразный талисман. Между тем, старенькие, истёртые, подгнившие местами помочи могли в любой момент лопнуть и уронить штаны к стоптанным за 20 лет, слегка перекошенным, изрядно порезанным в уличных потасовках белым ботинкам. Такой общий вид приводил к неподдельному веселью и удовольствию (одновременно с искренним уважением) жгущих костры бомжей («свой», мол, наш человек!), Местные старушки и редкие нормальные прохожие — также обращали внимание на такой прикид и как-то двусмысленно цокали языками… Подобранные в соседнем подъезде лет 20 назад, они (ботинки) не требовали ни хлеба, ни каши, ни гуталина… Не раз и не два, хитрый Мунц отстёгивал большие красные пуговицы помочей и использовал этот устрашающий трюк (попытка скидывания штанов) при нападениях на различные конторы, мелкие ювелирные магазины, небольшие пекарни и банки, но сейчас им, по какой-то причине, не воспользовался… Его вдруг охватило вполне понятное стеснение. Нет, потому, он не испугался (старик совершенно не боялся людей, слишком хорошо понимая, что они точно такие же трусы, засранцы и мерзавцы, как он). Просто немного растерялся, оказавшись в огромном, шикарном холле банка. Это было последнее, финальное дело, апофеоз, «Лебединая песня» Мунца — изъять всё, до последней бумажки… «Уронить», вдребезги морально расколошматить весьма успешный, мирового значения банк, со всеми его непутёвыми,
-3-

жадными клиентами, банк хорошо известный даже в далёкой, заснеженной России, что говорить про какой-то там заштатный Рейкьявик… Вот такое название было, кажется, у городка, симпатичное, не правда ли?.. Да, это было не рядовое — особенное «дело», на кону — сотни миллионов долларов и его, Старого Мунца ни разу не подмоченная в воровском мире репутация. Да, это была последняя проделка негодяя, его заключительный, горячий привет миру от престарелого вора, жулика, стойкого наркомана и пьяницы, не очень хорошего, мягко выражаясь, человека. Интуиция, волчий нюх упрямо и на этот раз ошибочно подсказывали — THE HAPPY END, удача на его стороне! Похоже, везение, наоборот — вдруг решительно покинуло Мунца, бедолага ещё не полностью об этом догадывался… но что-то такое уже начинало медленно и неприятно шевелиться в районе солнечного сплетения и поясницы… И всё же, как обычно бывало, грустная, и вместе с тем зажигательная тема «Семь-сорок» забарабанила в его куриной голове, сменив небыстрые старозаветные псалмы. Адреналину в сердечной сумке и других органах заметно поприбавилось... Между тем, совершенно неожиданно вокруг Старика Мунца стали образовываться огромные, специфически пахнущие лужи, то ли мочи, то ли пота… Во все стороны растекались маленькие предательские, противные ручейки, образовывая на красивом полированном полу рваные по краям жёлтые-коричневые (карие?) лужи... Появился неприятный, характерный запах слегка испорченных почек и чего-то ещё… То ли курицы с чесноком, то ли недельной давности молока (мужчинам после сорока — вообще нельзя пить молоко, даже совсем свежее так они страшно вонять от этого начинают). Послышалась шаркающая походка уборщицы в заплесневелых, меховых изнутри ботах на босу ногу и постукивание швабры о новое, блестящее ведро, которое было на добрую половину заполнено горячей водой с хлоркой… Таким образом — старые морщинистые, съеденные различными порошками и кислотой руки — были полностью заняты и не могли отхлестать Старого Мунца толстыми резиновыми перчатками по впалым, небритым щекам, хорошенько потрепать, подёргать за седые, жёсткие пейсы и пр. И то и другое — о-чень больно, поверьте… К тому же, выходило так, что надо было идти за широкой (привычное, незлое: «вот, ведь, наструячил, сволочь бестыжая») армейской шваброй-стяжкой и большой, добротной тряпкой — синими трениками взрослого, уже почти старого внука… Их вполне можно было ещё долго носить, но старуха, собираясь в этот раз на службу, почему-то выхватила из старого комода именно их, так уж получилось, такое было настроение… Всё содержимое рабочей кладовки (кабинета) просто не могло поместился в сухих, красных, шелушащихся, натруженных руках бабы Хаи. (Второй раз про руки — это я умышленно, чтобы перед вами появилась внятная, желательно цветная картинка происходящего). И вдруг, в эту неожиданную, не входящую ни в чьи стратегические планы, такую напрасную и коварную паузу, толстая тётка-кассир, скорее всего бывшая русская (возможно,
-4-

беременная, или почти уже беременная, в пятый раз, от Председателя Правления Банка Шульца), не нащупав где-то под столом «тревожную кнопку», с большой, по-видимому, очень тяжёлой связкой каких-то дурацких ключей (ударив которой по голове, можно было запросто убить какого-нибудь не слишком физически крепкого человека, если он, конечно, перед выходом из дома, опрометчиво забыл надеть свой железный кокошник, или простую, пластиковую, но поразительно прочную хоккейную каску… или, вот, например, шапки-ушанки… Пардон-с, увлёкся. Короче, она обо всём этом второпях не подумала, не будучи, видимо, завзятой интеллектуалкой, легко разгадывающей любые газетные кроссворды… Итак, она стала машинально медленно надвигаться на стоящего без штанов Мунца… Сердце довольно симпатичной ещё женщины билось не то чтобы неровно — оно птицей выскакивало из её толстой, крепкой, накаченной молоком для шестого ребёнка груди. «Первый раз со мной Такое!.. да что же Это такое!» — нервно покрикивала она, одновременно как-то неприятно, зловеще улыбаясь (порой даже казалось, что она слегка подмигивала Старенькому Мунцу левым, коричнево-зелёным глазом). Редким клиентам, лежащим на мокром полу, на вытертой прихожанами, но когда-то явно смотревшейся плиткой «соль-перец». 45х45. Размер. Польша, скорее всего… или Уругвай… Испанская и итальянская, даже португальская — так не стирается… «Её бы в какой-нибудь мавзолей, или в метро», — вихрем пронеслось в голове одного из лежавших, в жёлтом плаще мужчины в очках (мог запросто разбить, падая, ударившись симпатичным, курносым лицом о ту же плитку… скорее всего, в роговую оправу было вставлено не стекло, а какая-нибудь дешёвая, но практичная пластмасса). И тут Старый, опытный Мунц совершил вторую, последнюю в своей длинной еврейской жизни ошибку. Не иначе Злой Рок сопутствовал ему сегодня — он отпустил руками помочи и его любимые, фартовые штаны медленно соскользнули на пол… Если бы старые, белые штиблеты были живыми — они бы сильно удивились и впали в меланхоличное настроение… Ноги словно онемели, вспучило живот, наполовину переваренная утренняя еда подкатила к горлу дышать в толстом свитере стало почти невозможно… Заныли отбитые дружками почки, рёбра прислонились к почкам, печени и селезёнке… Понятно, что «кое-что» незамедлительно, бесстыдно вывалилось наружу... Огромный детородный орган настолько поразил женщину-кассира и лежащих на плитке присутствующих, особенно одну пожилую уже даму, потерявшую при падении светлый парик… Судя по её сморщенному, порочному лицу и игривым, но уже тусклым, замутнённым глазам — она много чего повидала в своей никчёмной жизни… Но Такое!.. Она вдруг (так иногда бывает с невротиками) не выдержала столь откровенного, неожиданного, мощного, совершенно обезоруживающего зрелища и страшно закричала. Как будто сильно пьяный человек старательно запихивает в духовку живую, полную, здоровья и смутной тревоги курицу, которой так хотелось просто жить,
-5-

ходить по заваленному всяким ненужным скарбом участку и клевать траву и семена… Её (дамы) крик услышало полгородка. Шериф тут же приказал нескольким патрульным машинам обследовать эпицентр чего-то где-то происходящего. Да, Мунцу просто не повезло, фарт оставил его, — слишком стар, неловок, самоуверен, неаккуратен… Десять полицейских со скорострельными американскими винтовками и русскими автоматами Калашникова, пробив стеклянные, пуленепробиваемые стены банка на нескольких бронеавтомобилях подъехали прямо к Мунцу. Одна из, как будто бы совершенно случайно, наехала на его… писюк (дети и старики, никто не вправе коробить их тонкий слух… не все старики тугоухие — многие просто претворяются, выигрывая драгоценное время на раздумье). Крики со всех сторон значительно усилились. Матовые лампы, тонкие жалюзи и плотные двери… даже лимонные деревья в расписанных лучшим художником городка огромных горшках, угрожающе заходили ходуном… Минуты через 2 кричали уже абсолютно все, включая не только прохожих на улицах N, но даже мирно сидящих дома людей… пьющих вечерний чай с утренней газетой в руках, или сидящих всей дружной семьёй перед стареньким, но всё ещё исправно работающим телевизором… Так маленькие грустные африканские слонихи трубят над трупами своих огромных мужей, поверженными наземь 20-ю леопардами и тремя аллигаторами, уже откусившими бедолагам хоботы, хвосты, уши и всё остальное… У крокодилов — мёртвая хватка, чтоб вы знали… Однако ж…старики и дети, не будем забывать… Несколько последующих сцен — мы просто незаметно пропустим… Старый Мунц незамедлительно впал в болевую кому и со слабым шлепком, как мокрая, блёклая, выцветшая, пахнущая мышами и «большими американскими» тараканами тряпка (у старушки-уборщицы была парочка таких, запасных, поиздержавшихся) плюхнулся на пол. Одна плитка даже слегка треснула… сразу в пяти местах, короче — весь квадрат... Мунца тут же грубо, бесчеловечно зафиксировали в позе «ласточки» и стремительно поволокли через разбитые витрины прямо на сумеречную улицу городка. В воздухе парили большие снежные мухи… Шёл февраль, первая половина… И тут, придя на минуту в себя, очень интересно и неожиданно повела себя, слегка успокоившаяся вроде бы, толстая кассирша. Легко раскидав и уронив на землю нескольких ошарашенных стражей порядка, она всем своим двухсоткилограммовым туловищем навалилась на бедного Мунца и впилась передними, крупными зубами в его бледный лысый затылок… Что-то хрустнуло, скорее даже треснуло, и голова Старого Мунца развалилась (раскололась) на две абсолютно равные части! Представляете?! Причём, половина извилин и белого (серого) вещества осталось в одной половинке, а другая — в другой. Очень ровно, симметрично, одинаково получилось, в жизни такое крайне редко встречается, разве что в каком-нибудь дурацком кино… Старому Мунцу на миг сделалось сто раз больнее всех на свете — он внезапно пришёл в себя. Секунды на три. Перед самой смертью. То, что
-6-

конкретно оценить ситуацию он уже не мог — это точно. С разорванным напополам мозгом?… Гм… Как вы себе это представляете?.. Потом его зачем-то долго били о чугунный фонарный столб, ездили по ногам задними колёсами жёлтого японского экскаватора, били, скребли ковшом, надевали на какие-то вилы, отбойники — но он уже ничего не чувствовал, не мог всему этому страшно удивиться, толком расплакаться, даже посмеяться… В тесном, судебном морге ему было, понятное дело, всё равно… как засохшей между рамами пыльного окна большой зелёной, беременной мухе… Зачем они это делали, дурацкие полицейские и водители спецтранспорта?! — для меня, лично, это и по сей день остаётся неразрешимой загадкой. Охренительная, бессмысленная жестокость. Так, коты в квартирах часами охотятся за крупными мухами (я неравнодушен к мухам, Вы заметили?… потому что… потому что в дедстве отрывал им живым крылышки, и смотрел, как они, обескрыленные, совершенно беспомощные продолжали гулять по подоконнику и другим поверхностям… например, стене футбольной площадки… Вот первое в чём когда-то, надеюсь, придётся слёзно каяться на первой «полной» исповеди… Крайне редко хожу, на исповедь, да и то — «бе», ме» да «ку-ка-рЕ-ку»…От страха не суметь что-то внятно сказать, сосредоточиться, от непривычности самого процесса — не то получается, не идёт!.. Прости, Господи, милостлив буди мне, грешному… Сердце зовёт, тянет, устаёт быть злым, замаранным и пропитанным чёрте чем… Я не всегда шучу… Ну, а по поводу бедняги Мунца и остальных… Вернёмся к повествованию. Всех, конечно же, наградили грамотами и медалями, даже толстую кассиршу… Старенькой уборщице вручили какой-то очень большой, тяжёлый орден на зелёной ленте. Удивительно, но она даже толком не поняла — что же на самом деле произошло, почему так сильно кричали, били плитку, стёкла, друг друга… Награждали под военный оркестр. «Подметай теперь за ними жвачки, шелуху от семечек… Прохиндеи, нечестивцы!..» Кого-то из полисменов ошибочно (или просто на всякий случай) наградили орденом «Львиное Сердце» (по аналогии с «Пурпурным Сердцем», американским, за Корею и, особенно, Вьетнам… Всю жизнь войны какие-то, куда ни плюнь… Сплошное негодяйство… Как будто бешенного разгула стихии, наводнений и землетрясений им мало!.. Лю-ю-ю-ди!!.. Вам ничуточки всё это не надоело??) Всем женщинам подарили по паре жёлто-голубых шлёпанец с механической начинкой и едва заметным тумблером на пятке, массирующие такие, без каких-либо батареек и проводов, украинское ноу-хау. Ноги… ноги надо обязательно мыть и массировать, пока дело не дошло до инвалидной коляски, в лучшем случае с моторчиком, или вообще — до полной ампутации… Но поскольку настоящие, не слишком острые, пластиковые иголки кто-то сп… забрал себе домой (скорее всего прям на складе — нач. склада, кладовщики какие-нибудь ушлые), в подошву были вмонтированы обычные швейные иголки, разной длинны и диаметра… Розе (жене) собрали мозги Старенького Мунца,
-7-

разложили их по двум, ошпаренным, продезинфицированным банкам, засолили (с лаврушкой, чесноком, душистым перцем, крупными листами смородины) и торжественно вручили на одном из городских праздников. Она же, недолго думая, не откладывая чьи-нибудь яйца в дальний ящик, подарила их, одну — Лувру, другую — Эрмитажу. Ленинградская Кунцкамера отказалась. Похоронили остатки прям при дороге, км за 30 от въезда в городок, не знавшим доселе таких жутких потрясений. Их надо вообще — как можно быстрее вычеркнуть из народной памяти, досужих разговоров и откровенных сплетен. Навсегда. И не повторять такое больше. Никогда. Быть может, мэр и его сотрудницы, посчитали правильным не хоронить мозг покойного вместе с телом, а сбагрить всё это дело Розе… это ведь совершенно разные вещи, особенно у грабителей, разного рода рецидивистов, насильников, маньяков и пр. Роза слегла. Надолго. Во-первых, перестали перечислять небольшую пенсию мужа, всю жизнь (между ходками, «сессиями») проработавшего на ближайшей от дома бензоколонке. Они даже стали выдавать ей небольшое пособие… из простой человеческой, немного унизительной жалости… Поступили благородно, по-христиански. Ибо прекрасно знали, что Старый Мунц разбавлял бензин водой, а машинные маслА — «подсолнечным», краснодарским, ростовским, даже иногда воронежским... Каким-то несильно дорогим, короче… Вот такая странная и безусловно трагическая история произошла в городке N… Местные тонкие газеты со сплошной рекламой всего подряд, некоторое время добросовестно трубили о случившемся. И, наконец, самое неприятное и безобразное — заместо Старого Мунца, по чудовищной ошибке, по чьей-то преступной халатности, похоронили кого-то другого, тоже очень старого, с большим угреватым носом и детородными органом бродягу… Внешне, они были совершенно идентичны! Просто поразительно (такое иногда случается в живой и уже мёртвой природе). И потом… Понимаете, когда человеку раскалывают пополам голову — очень трудно понять, как он выглядел до этого, на самом деле... Для этого нужно совместить обе половины вместе, прихватить их хотя бы скотчем, желательно — импортным, наш… это наш — первые сто (тысяча) коробок — качественного, великолепного материала, а в дальнейшем… сами знаете… Можно использовать клей «Момент», но после него рук не отмоешь, каждый дурак знает… Пришивать специально обработанными для прочности и влагостойкости нитками? приваривать автогеном?… Видно, народ, в том маленьком, кажется, латиноамериканском, городке — был не шибко догадливый. Либо — всё специально запутали, как часто делают, так удобнее… Воровать, тянуть, издеваться, бездействовать… Мы все давно уже — где-то на пограничье. Хорошего и «ненормального». Причём хорошее всё больше делается каким-то… подспудным, неочевидным… не модным, не крутым, не солидным, просто-напросто ГЛУПЫМ. Никто не пробует, включая меня, досконально разбираться во всём этом, расставлять промежуточные и окончательные точки и пр. и пр.
-8-

Дело в том (наклоните уши поближе) — рыльце-то у нас у всех в пушку… практически поголовно. Трудятся бесы. Неустанно, с огоньком. Не берём только по-настоящему сумасшедших в дурдомах и пластических хирургов, опасающихся, что их застрелят… за безукоризненную работу… плюс некоторые другие немногочисленные категории граждан. Но об этом как-нибудь потом… А в принципе… Просто — Бойтесь, хотя бы иногда. Бог сверху всё видит. Мало того — возможно, у всех небожителей — по специальному телескопу, для уточнения даже совсем мелких деталей Плачьте потихоньку. А лучше — рыдайте. Про себя, конечно. И — думайте.
Уже светает… На моём компАсе — ровно четыре утра… А ещё, Вить, пить кофе с бананами, чаем запивая… Есть куча других, срочных, чрезвычайно запутанных дел. Некоторые из них — надо явно отдавать — на «откуп» Боженьке… Сам — не сдюжу, не смогу, просто-напросто не понимаю самого «порядка устранения неполадок». Ну, Пока!! Да… Пусть «настоящие евреи» на меня не обижаются — я наоборот хотел их как-то… обнаружить… даже прорекламировать немного, приподнять над суровой и странной действительностью… В утешение им, так же сообщу, что на домике Старенького Мунца, вездесущие защитники прав человека (среди них тоже нормальные люди попадаются) тут же повесили доску…из тёмно-синей пластмассы, не слишком подходящий материал, согласен… зато — придёт в негодность — от атмосферных явлений, местных мальчишек, будущих писателей и художников — можно запросто повесить новую, зелёную, к примеру, или красную… можно даже жёлтую или коричневую, что с того, что покойник не сильно любил эти тона на своём лице и в одежде? Имеем право, в интересах живущих. Так же, вице-мэр городка, симпатичная, говорливая и, судя по всему бывалая женщина, пообещала назвать в честь рецидивиста Мунца одну из городских улиц, переулков или тупиков. А так же открыть маленький ресторанчик («У Старого Мунца», симпатично звучит!) с исключительно местной кухней. Очень острой, но чрезвычайно калорийной. То ли кавказской, то ли всё-таки еврейской… Я в этом не разбираюсь. Уже давно. Ха-ха-ха!!.. Как и положено старому доброму лохматому армянину, с грустными глазами, который давно уже, с самого рождения — русский… Но новых улиц в городке N почему-то не строили… Старые названия — горячо любили, потому что привыкли… «Москвич» Собянин тогда уже не пас оленей в тундре, но, благодаря своему опыту, интеллекту, а главное — простому человеческому апломбу — уверен — оценил бы всё же моё настойчивое предложение. Простой, коренной москвич, медовый миллиардер Лужков с супругой (упоминание о коей важно, ибо все деньги и ценные бумаги — находятся у неё) тоже бы поддержал. Как пить дать. И снова к Сергею Собянину… Это, конечно, не «развязки с подвязками, не тысячекилометровый метрополитен… бесконечные переделки улиц, тротуаров, фонарей и пр. Облагораживание дворов, дедских площадок, рассаживание цветов, кустов, ёлок… хилых, не нашей, средней полосы
-9-

деревьев в гранитных, монументальных «кадках»… замена «летних» саженцев на «зимние». (я сам когда был озеленителем — это полная ерунда — им просто не дают прижиться, нормально расти). Короче. Лучше о настоящих, больших деревьях всерьёз подумать — о липах, рябинах, клёнах… И хватит, наконец, сдавать всё под склады на окраинах и под сомнительные бутики, бары-ресторанчики в центре!.. Офисные здания… Чепуха какая-то… Лесопарки — чудесно. Реставрация гнилых фасадов, стен, подъездов, балконов, где обязательно когда-то жил и творил кто-то из великих — тоже замечательно!.. Может, и не всё, как надо у них получается — но — Спасибо Средней Азии. Об армянах и дорогах — не хочу и не буду — слишком большое, и мутное дело. Не моего масштаба и знаниях предметы… Ну, всё. Устал я. Надоело мне! Если уже до Собянина дошёл. У меня же рассказ на повестке! Постоянно отклоняюсь от главного предмета повествования… Не иначе — бесы крутят…Обратите внимание — опять!! — ну, перестал человек оленей пасти, решил сказать какое-то своё «я», продемонстрировать свою самобытность, характер (а они есть у каждого человека, особенно не совсем нормального), побыть какое-то время время графом Потёмкиным… Екатериной даже где-то… До Петра 1-го — явно не дотягивает, головы на три-четыре… И зачем это я, действительно, про Москву постоянно затеваю? Мне бы поспать побольше, съездить туда-сюда… Недалеко, на метро… А тут, с этой Москвой и Собяниным… Одних сигарет и заварки сколько ушло!.. Хорошо, что не водки… После неё — меня вообще несёт… Как ветром пушинку одуванчика. Или, как жёлто-красный осенний лист откуда-то с неба… Ладно. Не хочется думать о плохом (о водке, нехорошем соседе с верхнего этажа, региональной бедности на грани нищеты) Плохое — прилипчиво. Я имею ввиду, что мысли прилепляются к словам, слова — к поступкам, к происходящему вокруг, к реальности. По-прежнему почему-то пытаюсь игнорировать эти правила, простые законы мироздания! (демоны беспардонно встревают, не дают сосредоточится, мешают легко, с Божьей помощью, опрокинуть и затоптать насмерть малодушие, равнодушие, все эти напрасные сомнения… Как поэт, местами уже даже прозаик, просто в меру умный (неглупый) человек — безусловно признаю, что по каким-то, абсолютно железным законам Бытия всё, в итоге, связывается в один канат, или хотя бы толстую веревку... Итак. Да пребывает Господь со всеми Вами!.. И да простит Он мне некоторые спорно-комические моменты, изрядно порой чёрный юмор... Не может же всё состоять из одного, губительно для души, постоянного: работа — питание — сон — работа. Это неправильно, уверяю вас. И никакие праздники, близкие поездки и далёкие путешествия не исправляют данного, корневого положения вещей. Можете, к примеру, свою обычную каждодневную работу проанализировать. Это очень интересно, порой забавно… Аж плакать хочется… Нельзя жить одними пустыми, по сути своей, заботами, проблемами… сослуживцами, начальниками, зарплатами, подарками, взятками… Взять последнее — Зачем?.. куда деньги девать?.. И
-10-

потом — они же ни на грамм не делают человека счастливым, в лучшем случае — предлагают лишь суррогат счастья, обманку. В худшем же — усиливают в нём (человеке) что-то животное, охотничье, кровожадное… устанавливают вещи явно нехорошего, неправильного порядка. Вот только детьми не оправдывайтесь, не прикрывайтесь… Лучшее из того, что может произойти -они вырастут такими же как Вы, по-настоящему бестолковыми… Путающими голову — с ногами, необходимость — с желанием… Устаёт человек. Устаёт душа. Чем сильнее марается и пылится внутри — тем чаще ополаскивает себя снаружи. Используя для этого бесконечно улучшаемые (якобы) супер-моющие средства. «Отдыхательного», сердечного, духовного делается всё меньше и меньше. Так что я совершенно умышленно порою перепутываю латино-американский городки N N с Москвой, столицей России. На местах — люди получше, почище будут. Объясните себе это сами, это достаточно легко. Ну, а Москва… Она по-прежнему, испокон многих веков — в большой, возможно — заслуживаемой моде. Была и будет. Судьба у неё такая. В точности, как у людей, вещей, начинаний, событий… Я уже сам слабо понимаю о чём пишу, но чувствую — надо. Пусть многие пользуются — ловят несчастных, тучных, ручных, карпов в мутной воде — они всё равно ободранные, растерявшие свою чешую… А все эти разговоры про «прозрачность» — ерунда, чушь, трёп… Забудьте… Человечество давно и явно устремилось к последним, полусумасшедшим, запутанным, лживым, неправильным ориентирам. Это, конечно, сугубо моё мнение. И ещё — много горя. Настоящего. Очень много. Горя и просто всяческих неприятностей, непоняток, абсурда… Именно потому, что без Бога — никуда. Вот настоящий и единственный Закон. Мало, крохи божественного в человеке. Зря, может, я об этом сейчас… Такое прекрасное, солнечное, тихое утро… А если загородом — вообще — ляпота, отзвуки Рая… Да пребудут с нами чистые, положительные энергии, правильные, гармонические импульсы и вибрации, благополучные кармические обработки, испытания.. Ха-ха-ха!!.. Люблю чудаков (?) верещащих об этом, умиляюсь на них… Пусть всегда будет Солнце!.. А сами в какую-то свою нору заползают. Дураками (чаще — дурочками) делаются… Нормальные, хорошие, способные люди! Ничегошеньки не меняя по сути, просто туману нагоняют на себя и окружающих. Однако, об этом и многом другом — чуть позже. Пока я совсем не запутался, не смутил никого слишком сильно… Встретимся после каникул!... У нас, конечно же, есть ещё что Вам рассказать, чем поделиться… Берегите себя… Ваши — Алексей ПушковЪ & ЕГОРША Б.

P.S. Кстати, толстую беременную (?) кассиршу — вовсе не расстреляли — просто положили в дурку, в «дом скорби и печали», в «Жёлтый Дом, в Богадельню, как вам угодно… на полгода, пока. Марширует себе там на обед в бушлате, с ободранным номерком, написанной наспех масляной краской

-11-

на спине… или на рукаве… неважно… И ещё… Я много думал — не все врачи — дураки, бессердечные и бездушные люди, поверьте. Это я про психиатров в основном. Видел, знаю. Признаюсь — изменил своё мнение. Пусть «запыхавшемуся» человеку хотя бы на время будет… не то чтобы хорошо — нормально. Спокойно и немного даже радостно по-своему… Свободно потому что. Парадокс. И кормят там весьма прилично, как правило. Важно. Режим. Привносящий в жизнь — общий, относительный порядок… Короче. Я никого ни к чему не призываю… я про Мунца хотел, затевал…. Старенького бедолагу Мунца. Хотя — ерунда — бывал чудовищно счастлив, хватит с него… Нечего его жалеть. Заодно с другими пакостниками. В завершение скажу — время всё покажет и обязательно воздаст, расставит всё по нужным местам. Господь это сделает за нас… как всегда… Нашими же головами и руками.

P.S. 2. Он велел Вам истово кланяться — Мунц… Ему, прямо в ноги… Я недавно видел это в тончайших снах… Три ночи подряд… Пока!!

*THE END*

Старенький Мунц Егорша Б.

Старенький Мунц
Егорша Б.