...Незаметно мысли уносят меня куда-то далеко, как не привязанную лодку в открытый океан...
А знаешь ли ты, что никогда ничего не будет слаще в твоей жизни этого арбуза, пузатого, с трескающейся от солнечных горячих дней полосатой мордой.
Придирчиво выбранного ранним воскресным утром, когда ты будешь разбужен страстным и надрывным умру-умру-канием голубей и смеющимся Солнцем, выплеснувшим тебе в лицо ковш света. На Зеленом базаре, обязательно чтобы трещал. Получившим боевое ранение в борьбе за твою благосклонность, с красной сочащейся пирамидой на боку, жестоко порезанный весело торгующимся продавцом — на пробу.
Допертого в полупустом пробитым утренним алма-атинским солнечным светом навылет троллейбусе и героически затащенном на пятый этаж в режущей пальцы сетке — авоське. Заботливо устроенным в ванной под живительной прохладной струей, льющейся прямо с Великих гор, безмолвно окруживших древний город.
Он будет плескаться в темной ледяной воде, как кит, лениво перекатываясь и сверкая полосатым боком, и ждать часа жестокой расправы.
Скоро уже бескрайний, как детство, алма-атинский летний день навалится на город горячим пузом, и тени от деревьев, обдуваемых горячим ветром с гор, начнут купаться в поющих прохладных арыках, каналах со стремительной горной водой.
Пацаны, беззаботно носящиеся по пустым улицам, без машин, начнут набирать воду в пустые бутылки из под шампуней с пробитой гвоздем крышкой. Брызгалка, знаешь. Водяной пистолет советского времени. Прямо из арыка, бульк, бульк — так долго ждать пока нальется вода.
А пацаны с соседнего двора уже близко, с воплями несутся к тебе, скрюченному как йог над водой. Колени больно царапают серый асфальт с щербинками и трещинками, из которых рвется к щедрому Солнцу дикая трава, ползут красно-черные жуки, солдатики, и муравьи безумно носятся по своим делам. Крупные, красные, с мощными солдатскими челюстями и маленькие, черные, всегда толпой. Хлопотливо суетится жизнь на поверхности земли.
Пацаны с воплями открывают водяной огонь, конец тебе, Лопух. С ног до головы обольют, от шортов до рубашки, даже твои кожанные сандали, купленные с мамой на лето в обувном на Калинина промокнут насквозь.
Бульк, бульк, быстрее же ты заполняйся, брызгалка, блин, блин.
Мокрый до последней клетки тела забежишь, укрывшись от качающегося зноя в церковную готическую прохладу квартиры в доме по Пушкина.
Арбуз уже приготовлен к расправе. В своем зеленом звездочетском полосатом тюрбане возложен на плаху, блюдо в хохломских красно желтых цветах. Водружен на кухонный стол, окруженный табуретками с мебельной фабрики на Ташкенской. Через открытое, деревянное, в белой краске окно, врывается такой желанный сквознячок, продувая насквозь квартиру, раздувается парус белого тюля.
Хрясь, хрясь. Нож с деревянной ручкой и таинственной надписью НЕРЖ на гибком клинке отсечет попку с поросячим хвостиком и шляпку. Затем, вжик, вжик, арбуз начнет распадаться на грузные атласные ломти, краснющий, с лакированными черными косточками. О эти арбузные косточки! Куда же вы делись? Как обременительно было вас выплевывать, как мешали вы. Как мечтал пацан из двора, умерший от передоза в 95-ом, вот если бы был арбуз без косточек, когда мы впивались в мякоть краснючих сладчайших ломтей, стекающих по морде липким соком.
Начнем с неё, с сердцевины. Там нет косточек, там есть только древняя мудрая прохлада и сладость. Уступчивость и готовность отдать тебе всю сладость и ароматность этого мира, его красоту, вкус и надежду.
Никогда и ничего не предложит древний усмехающийся Мир тебе из своих сокровищниц лучше этого сладкого, истекающего соком чуда, сердцевины алма-атинского арбуза. А ты даже не поймешь и не заметишь этого. Пройдет его сладость и растворится на краю сознания, как красный закатный шар Солнца.
Сигареты, терпкое вино, убитые и изжаренные в ресторанах Парижа животные и птицы, объятия элитных женщин, афганский героин, французкие устрицы, американский каннабис. Огни Парижа, Лондона и Нью Йорка. Личный золотой говновоз с ливрейным шофером, набитые баксами спортивные сумки, дворец в прохладном предгорье с видом, поклонение завистливых адептов твоего учения, искусственная почка, коллекционный коньяк, степень народного академика и всю власть и золото мира отдашь ты за один ломоть ТОГО арбуза...
Не правда ли?
: 325 
: 0 
