Смеркается. Рисовое поле. Сторожка. Небольшой пруд. Тихое и спокойное
местечко. Тут так тихо, что если прислушаться, то можно услышать разговор
звёзд. Высокие рисовые колосья качаются в такт ветру — такие тяжёлые,
наполненые зерном, как будто готовы взорватся. Я иду спокойно, насвистываю
знакомую и полюбившуюся мелодию. Я рад, ибо цель моя близка. Я знаю, что могу, я знаю, что у меня есть сила.
Я знаю, что моя душа и моя работа давно слились, а я остудил их ледяной
кровью, получив вечный сплав воли и желания. Тяжёлые колосья риса, как
умные головы героев из детских мультиков, запрокидываются, смотрят умными глазами в небо. Думают. Изобретают.
Да ну Просто растения. Зато владельцам поля придёт хороший урожай.
Запасутся на зиму, скорее всего, посадят ещё немного следующей весной.
Какие огромные колосья!! Я никогда такого не видел. Смотрю на часы. Пора
А я так хотел ещё немного посмотреть на них перед их ссылкой в рабство
империи
Из ниоткуда появляется толпа солдат. Как расказывал мой дедушка, в его
время эти люди были облачены в стальные панцири и несли в руках острые
стальные палки и ружья. Впереди стоящие катили пушки. Но в толпе, которую я
видел, спрятавшись среди высокой травы недалеко от рисового поля, вместо
пушки был прикрывающий — пулемётчик, а вместо ружий и острых палок
автоматы и винтовки. На телах их не панцири, а как раз наоборот: лёгкие
рубашки, набитые песком; они защищают от пуль, но никто не придусмотрел защиту для горла.
Солдат с пулемётом ложится на землю, прицеливается, спускает курок.
Стрёкот. Десятка полтора пуль вылетают из ствола одна за другой. Сбивают
несколько колосов. Пара точных попаданий в колос, и тот разрывается,
выпуская содержимое наружу. Белое облако риса разлетается по
сторонам, приземляясь в распаханую борозду, нетронутую сорняками.
Вооружённые автоматами громко кричат «в атаку!!!» — и бегут на поле.
Стреляют на бегу. Стреляют в прыжке. Брыжжа соком мясистых корневищ,
стебли бьются в агонии, осыпаются на землю белые их дети, которыми
уготовано рабство. Я терпеливо сижу в траве, наблюдая за процессом. Вот
один солдат вырвал зубами колечко гранаты и метнул снаряд в середину
поля. Главный скомандовал- «ложись!». Граната взорвалась, и туча белой пыли
вскружилась над посевами, ныне горящими. Туча рисовых трупов поплыла туда,
куда дул ветер. Солдаты начали медленно и осторожно вставать. Продолжали
стрелять по головам. По белоснежным рисовым деткам, которые и мёртвые
могли послужить империи хоть и против своей воли.
Солдаты стреляли, пока в поле осталось не больше пяти растений, которые продолжали стоять. К этим нескольким уцелевшим подошёл главный. Острым солдатским ножом срезал колосья, выпотрошил их и бросил в только что разведённый из рисовых трупов костёр; белые плоды засыпал в кисет на боку костюма.
Я посмотрел на часы,
потом на солда, т собирающих рис лопатами.Ещё немного подождать
В моём кармане завибрировало. Это был стареньких грехометр. Небольшой
аппаратик, измеряющий человеческие грехи при помощи выстреливающего из
головки лазера инфракрассного луча. Старьё. Ух ты Кажется, он перегрелся.
Так и есть. Направляю его на стоящего неподалёку, спиной к моему убежищу в
траве, главному. Жму на кнопку. Грехометр анализирует данные, а потом
начинает громко гудеть. Он зашкалил. Он чуть не выдал моё присутствие тут
Эх.. и когда начальство выдадет мне новый Ну что ж пора.
Вытаскиваю из
кармана и расправляю поэлетиленовый мешок. Кладу грехометр на землю и
нажимаю на вторую кнопочку этого похожего на пульт для телевизора
приборчика. Кнопочку- «пауза». Нажимаю. Грехометр немного шипит, а потом
срабатывает его вторая и, как я думаю, самая интерестная функция. Время
останавливается. И солдаты с лопатами замирают, пара из них уже готовы
разогнутся с полным совком зерна, а некоторые только ссыпают его в мешок.
Струйка риса тоже замирает в воздухе между лопатой и мешком. Голос
командира замирает на первой фразе какого то приказа. Рот нелепо открыт.
Встаю с колен и прогуливающейся походкой иду к главному. Грехометр поставил
паузу на 10 минут. Этого мне точно хватит. Останавлваюсь в метре от
командира, смотрю ему в глаза, вынимаю из ранца за своей спиной серп,
немного размахиваюсь и бью его лезвием в шею. Голова послушно скатывается и
падает в мешок. Иду дальше. Стоит пара солдат с лопатами. Сильным, мощным
ударом срезаю головы обоим. Одна падает в мешок, а вторая на землю.
Поднимаю за волосы, отряхиваю немного от грязи и бросаю в мешок. Двигаюсь
от солдата к солдату, срубая их головы и бросая в мешок. Тела без голов
продолжают стоять. И крови нет. Лишь потом, когда грехометр даст волю
движению, самому времени, тела задёргаются, замахают руками, из шей побьёт
фонтанами кровь, тела в агонии упадут и продолжут дёргатся в сырой от
крови земле ещё несколько минут, а головы будут хлопать глазами и хрипеть
несколько секунд. Неспеша я вёл свою жатву.
Я собрал головы всего отряда за 6 минут, грехометр даже не успел нагрется,
и я отключил его раньше поставленного времени. Пора домой Только по пути
надо заскочить в закусочную. На свежем воздухе всегда вырабатывается такой
26.03.2024 Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.