Книжный магазин «Knima»

Альманах Снежный Ком
Новости культуры, новости сайта Редакторы сайта Список авторов на Снежном Литературный форум Правила, законы, условности Опубликовать произведение


Просмотров: 790 Комментариев: 0 Рекомендации : 0   
Оценка: 6.00

опубликовано: 2011-01-25
редактор: Анатолий Стафеев


Небо цвета травы | Марк Ауштоль | Рассказы | Проза |
версия для печати


Небо цвета травы
Марк Ауштоль

Динозавры озвучат пейзаж, станет небо цвета травы
    Том Йорк

Часть первая 
    Белый цвет сводит с ума и пугает. Этот коридор пугал его, но он шёл по нему каждый день в надежде, что что-то в его жизни всё-таки произойдёт. А что может произойти с человеком, который находиться не на своём месте? Это не его воплощённые мечты, в которых он был человеком искусства и делал прекрасные вещи. Это простой белый коридор, который видит его изо дня в день. Но тот день был особенным. Флуоресцентная лампа погасла, когда он прошёл под ней. И, конечно же, ему пришлось её заменить, потому что никто этого больше не сделает. Густав пошёл в обратном направлении и встретил знакомого.
    — Гаррисон, где мне взять лампу?
    — А что такое?
    — Одна лампа в коридоре перегорела, и я хочу её заменить
    Гаррисон всегда выглядел таким самоуверенным, что иногда ему казалось, будто он гордиться своей должностью.
    — В подсобке на втором этаже
    Он вышел на лестничную площадку. Повсюду его сопровождал вожделенный белый цвет. В подсобке он нашёл большую коробку с лампами и складную лестницу. Густав взял лампу в одну руку и лестницу в другую. Разложив лестницу, оказалось, что потолок настолько высок, что он не смог бы просто так подняться и заменить лампу, но он попытался. Став на последнюю ступень он снял перегоревшую лампу, и поставил новую. И только когда он поставил новую лампу и она загорелась, он понял, что его запросто могло ударить током. С этой мыслью он спустился вниз по ступеням, и посмотрев сквозь стекло, увидел её. Это был первый день Одиль.
   
    30 сентября 2003
    Одиль взяла нож и начала танцевать. Её платье, напоминавшее обрезанный кусок простыни, витало в воздухе, будто танцевало вместе с ней. Она размахивала ножом, словно сигаретой в пьяном состоянии, а потом остановилась и порезала свою руку. Кровь медленно просачивалась сквозь кожу, и, увидев свет луны, освещающей тёмную комнату, начала дышать. Она текла вниз по руке, а нож упал на запыленный пол. Одиль упала на колени, и начала трогать пальцами левой руки густую кровь. Ощущая её, она дотронулась до своего глаза, и кровь потекла, словно слеза, также неспешно, вдыхая жизнь, вне которой она так долго находилась.
   
    Густав сидел на скамье во дворе, полном выстриженных кустов. Каждый куст был уникальным, как и люди, которые выходили сюда подышать свежим воздухом, так как они изображали животных. Не то, чтобы это было похоже на весёлое место, где играют дети, но оно было особенным. Жёлтые листья падали вниз с каждым порывом ветра и заполняли пустоту узких дорожек из серой плитки. Ему стало холодно. Он встал со скамьи и пошёл в кабинет директора.
    — Мистер Робинсон, у вас есть минута?
    — Да, Густав, заходи
    — Я хотел у вас спросить, можно ли мне добавить ещё одну комнату?
    — Ко мне приходят люди, чтобы убрать комнаты из их списка, а ты просишь добавить ещё одну? Зачем тебе это?
    — Можно мне это сделать или нет?
    — Да, только какую комнату?
    — Семьдесят девятую
    — Хорошо, я оповещу Гаррисона, что ты облегчил ему жизнь. А ты возьми ключ на первом этаже у Марлы
    — Хорошо. Спасибо, мистер Робинсон
    Он вышел из кабинета. И спустился вниз, чтобы взять ключ.
    — Здравствуйте, Марла
    Марла была старой и милой женщиной, которая работала здесь уже половину своей жизни. Её седые волосы, заплетённые в клубок, создавали впечатление, будто в душе она была всё той же молодой девушкой, которая когда-то была хиппи, играла на гитаре и боролась против того, чего стоило бороться.
    — Здравствуй, Густав
    — Мне добавили ещё одну комнату
    — Бедный мой, хочешь, я поговорю с директором?
    — Нет, спасибо. Я сам попросил, чтобы мне её добавили. Можно мне ключ от семьдесят девятой комнаты?
    — Да, конечно, возьми
    Она протянула ему ключ. Взяв его, Густав дотронулся до её руки. Какая нежная и приятная кожа была у женщины, которая вряд ли помнит, сколько ей лет.
    — Спасибо
    Он поднялся на третий этаж, подошёл к комнате и смотрел на табличку с надписью «Комната 79. Одиль». Наблюдая за ней, он впитывал это в себя. Каждое её движение отпечатывалось у него на сердце.
   
   
    1 октября 2003
    Одиль проснулась ещё ранним утром. Сидя на широком подоконнике, она закурила. Солнце, медленно поднимавшееся из глубин ночной тьмы, слепило ещё заспанные глаза. Птицы пролетали на фоне солнца, будто проделывали в нём дыры, которые как быстро появлялись, так быстро и пропадали. Она встала с подоконника и пошла в ванну. Умыв лицо, сигарета потушилась и развалилась. Она посмотрела на себя в зеркало и увидела длинные чёрные волосы, которые она растила два года. Одиль взяла ножницы и начала обрезать их. Сначала небольшой клочок волос, а потом стало заметно, как волос становиться всё меньше и меньше. Это было неаккуратное карэ. Раковина, заполненная чёрными волосами Одиль, осталась стоять на месте и недоумевать
   
    Густаву было интересно прочитать личное дело Одиль, и он пошёл в архив, чтобы найти его. Среди множеств выдвигающихся шкафчиков, расположенных по алфавиту, он не сумел найти её, так как не знал, какая у неё фамилия. Он подошёл к человеку, который медленно пил кофе и смеялся с несмешного телешоу.
    — Извините, мне нужно найти личное дело одной девушки
    Он даже не посмотрел на него. Сделал глоток своего молотого кофе, а потом ответил:
    — У нас всё расположено в алфавитном порядке
    — Да, я понимаю. Но у этой девушки нет фамилии
    — Малышка Одиль?
    Он удивился, но не показал этого.
    — Да, она
    Он открыл дверцу шкафчика у него за спиной и протянул ему папку. Густав взял её и пошёл к ней. История жизни Одиль весьма проста и прозаична. Она родилась слепой девочкой в семье бедной влюблённой пары, которая совершила ошибку. Ошибкой было зачатие в раннем возрасте, но не сама Одиль. Эта девочка родилась и на небе не загорелась ещё одна звезда. Все звёзды потухли, увидев этого прекрасного маленького ребёнка, не издавшего ни звука при том, как попасть на этот свет. Мать, которой было семнадцать лет, скончалась после родов из-за обильного кровоизлияния. Она была очаровательной молодой девушкой, отдавшей свою жизнь ребёнку, которого она воспитывала в своём животе целых девять месяцев. Отец, добрый сын фермера, мечтавший стать отцом ещё с детства, стал воспитывать девочку с недугом. После смерти отца, попавшего под машину, у Одиль появилось зрение и ещё маленькой её отправили в детский дом.
    — Густав, что делаешь?
    — Читаю личное дело
    — Зачем?
    — Гаррисон, мне захотелось прочитать личное дело этой девушки. А мне иногда кажется, будто здесь работаем только мы с тобой
    Он посмотрел на него недоумевающим взглядом и ушёл. Густав закрыл папку и продолжал за ней наблюдать. Она была прекрасна, словно мелодия старого запыленного фортепьяно. Иногда он просто не понимал, почему она здесь. В его душе появилась любовь. Любовь к Одиль.
   
    2 октября 2003
    Одиль одела пижаму и сделала себе клубничный сироп. Сев на подоконник, она смотрела на деревья, возвышающиеся до третьего этажа её комнаты. Французские булочки были ещё тёплыми. Она аккуратно начала их есть и запивать клубникой в стакане. Сироп был горячим, и она опекла свой язык. Отбросив всё в сторону, она вскочила с подоконника и стала в центр комнаты, оглядываясь по сторонам. Четыре стены смотрели на неё уже несколько лет, и ей показалось, что это презрение с их стороны. Они смеются над ней. Одиль закрыла глаза и начала петь. В её песне не было слов. Был лишь зов о помощи, потому что в глубине души она всё же понимала, кто она такая. Набор звуков становился всё громче. Её позиция нерушимой певицы в центре комнаты сотряслась. Она упала на пол и заснула.
   
    Густава беспокоил факт того, что он впервые это почувствовал. Он любит, и теперь он не мог думать о чём-то другом. Все его мысли были связаны с ней. Он сидел на подоконнике первого этажа и смотрел в окно на капли дождя, украшающего пейзаж.
    — Что-то случилось?
    — Марла?
    Она аккуратно присела на подоконник.
    — Да, Густав
    — Может глупо спрашивать вас об этом, но всё же. Вы когда-нибудь любили?
    — А почему глупо?
    — Просто вы женщина в возрасте, и я более чем уверен, что вы испытывали это чувство
    — Нет, Густав
    Он закинул ноги на подоконник и обнял их.
    — Нет?
    — Тебя это удивляет?
    — Быть такого не может. Вы никогда за всю свою жизнь не ощущали тепла в животе от присутствия какого-то человека? Не хотели смотреть на него так долго, сколько это возможно, как двигаются его глаза, какие жесты он использует и как он спит?
    — К сожалению, нет. Может я слишком многого требую от любви, но а что тогда вообще можно назвать любовью?
    — Когда каждое мгновение с этим человеком вечно
    — Тогда я точно этого не ощущала
    — А как же ваш муж?
    — Мой муж умер ещё девять лет назад от алкоголизма. Это был не тот человек, и не та жизнь, понимаешь?
    — Мне вас жаль
    — Густав, я не знаю, что это такое, поэтому меня не стоит жалеть. Жалеть нужно людей, ощутивших и потерявших это
    — Вы не правы
    — А почему ты вдруг заговорил об этом?
    — Я ощутил это, и теперь я не о чём другом думать не могу
    — Видимо, это прекрасно
    — Да, но меня это пугает
    — Почему же?
    Густав замолчал.
    — Ты не можешь мне рассказать?
    — Я сам себе не могу этого рассказать
    Марла встала с подоконника.
    — Не упусти её
    Она ушла. Густав облокотился головой об стекло и продолжал смотреть на прекрасный дождь. Он стал понимать, что все обстоятельства являются несущественными. Так и должно быть, когда любишь человека. Посидев немного, он вновь пошёл к ней.
   
    3 октября 2003
    Запыленная ткань тюли на окнах выдавала срок бездействия этой комнаты, в которой давно никто не убирался. Одиль сидела в углу, смотрела на сюрреалистический узор, и с каждой минутой всё шире открывала свои голубые глаза. Она подошла к окну и начала бить тюль. С каждым движением пыль становилась живее и заполоняла комнату своим танцем. Она остановилась, и задумалась, а потом чихнула из-за внешнего раздражителя, который она сама вызвала. Потом ещё раз, и ещё раз, пока в итоге даже воздуха не хватало для того, чтобы дышать. Одиль открыла форточку и задышала свежим порывом ветра, дующим с восточного побережья.
   
    Густав сидел в столовой, покрашенной в белый цвет, и в одиночестве пережёвывал свой обед. Он был счастливым, но не до конца. То, что он хотел сделать, так это войти к ней, поговорить с ней, дотронуться до неё. Одним словом почувствовать. Но не мог. Он знал, что скоро настанет тот день, когда его ноги сами поволокут его к ней, и всё измениться. Буквально всё. А пока что он просто пил свой послеобеденный чай. К нему подсел Гаррисон.
    — Господи, опять ты здесь
    — Впрочем, как и ты
    — Что случилось?
    — Я пришёл сюда поесть
    — Но ты даже не взял ничего
    — Точно. Пойду что-нибудь возьму и вернусь
    Густав не хотел с ним сидеть и разговаривать, потому что его глаза были открыты. Он не хотел тратить своё время на людей, которые делали вид, будто он им не безразличен. И он был уверен, что разговор с ним принесёт ему очередную порцию несвязанных мыслей, которые ничего из себя не представляют. Он не мог и не хотел ничего делать, кроме того, чтобы сидеть на третьем этаже возле комнаты номер семьдесят девять.
   
    4 октября 2003
    Музыкальный проигрыватель заиграл. Из динамиков доносилась Ария конте партиро с прекрасным мужским голосом, вызывающим у Одиль дрожь по всему телу. Руки приняли лёгкий холод от чувства прекрасного, и она начала танцевать с бокалом мартини в руках. Куплет она сопровождала непонятными жестами, витающими в воздухе, а после её движения стали напоминать балерину. Эйфория, чётко нарисованная на закрытых глазах и откинутой голове, заплеснула Одиль. На последней ноте Андреа Бочелли, она вытянулась вверх на носочках и швырнула бокал в стену. Мартини текло вниз по стене к кускам побитого стекла.
   
    За окном уже три дня город был в тумане. Мистер Робинсон сидел на скамье и курил. Густав решил подсесть к нему.
    — Мистер Робинсон, я никогда не видел вас сидящим без причины у нас во дворе
    — Правда? А почему без причины?
    — А она есть?
    — Видишь мою машину? Я её так люблю. Она у меня с восемьдесят девятого года, у меня никогда не было с ней проблем, и сегодня, впервые за все долгие годы, она просто перестала работать. Ремонтники увозили её в мастерскую, и всё, что они могли мне сказать, так это «Ваша машина отжила своё». Да они с ума сошли
    — Вам действительно так дорога ваша машина?
    — Да, Густав
    Некоторое время они сидели молча. Один курил, а второй грел свои руки в карманах и вдыхал свежие порывы ветра. Густав решил прервать молчание.
    — Можно мне сигарету?
    — Да, конечно
    Он протянул ему открытую пачку «Мальборо» и коробок спичек. Густав закурил и смотрел по сторонам.
    — Что будет с человечеством, когда все сойдут с ума, Густав?
    — То, что вы видите сейчас. Люди примитивны, они пытаются подражать друг другу. Что вы видите в этом нормального? Когда простые обыватели осуждают тех, кто является психически неуравновешенными и не видят в них уникальных личностей
    — Ты действительно так считаешь?
    — Да
    Ветер раздувал волосы Густава.
    — Я давно хотел вас спросить. Почему им всё можно и в то же время в чём смысл моей работы, если им опять-таки можно всё?
    — Потому что это место ничем не отличается от их дома. С той же обстановкой человек понимает, что он на своём месте
    — Я всё равно этого не понимаю
    — Не обязательно всё понимать и видеть во всём смысл. Иногда можно просто что-то делать, казалось бы, без какой-либо причины. А в итоге окажется, что это лучшее, что ты делал за всю свою жизнь
    Молчание заставило его спросить о том, к чему тема разговора не имела никакого значения.
    — То есть вы пойдёте домой пешком?
    — Густав, у меня есть деньги на такси
    С этими словами из-за угла среди тумана появилась жёлтая машина и подъехала к главному входу.
    — Мне пора, Густав
    — До свиданья, мистер Робинсон
    Он сел в жёлтую машину с чёрно-белой шашечкой и уехал вглубь серой массы, витающей в воздухе без какой-либо причины.
   
   
    5 октября 2003
    За окном уже три дня город был в тумане. Что было делать птицам, которые не видят, куда летят, машинам, которые не знают, куда едут и людям, которые сверху похожи на муравьёв? Куда они идут и зачем? Непонятно. Ожившее сердце Одиль начало полыхать синим пламенем надежды. Открыть окно и лечь на туман. Он, как невидимые руки Бога, готовые принять на себя девушку, в поисках ощущения прекрасного. Она целовала стекло, отделяющее её и простое желание. Взявшись за ручку, окно не смогло открыться. Одиль отошла и увидела железную решётку. Она не понимала, что происходит и начала бить кулаками по стеклу. Одинокие капли крови появлялись на стекле, и стекали вниз по законам физики так медленно, насколько быстро она могла соображать. Почему она находиться за закрытой дверью, отделяющей её и жизнь снаружи? Это была не просто решётка на окне. Это было нечто большее. То, чего вряд ли она когда-либо сможет понять. Одиль не простая девушка. Она сумасшедшая.
   
   
    Часть вторая
    Густав приснил её. Она была другая, но такая же живая. Одиль среди зелёного луга, где не видно ни начала, ни конца. Она сидела на траве и собирала цветы, плела из них венок, а потом надела себе на голову. А когда поднялась, то он увидел её улыбку. Прекрасную улыбку Одиль. Впервые, хоть во сне, но всё было таким живым, что он мог поклясться — это было наяву. Он проснулся с мыслью о том, что это был знак. Он должен войти в её комнату.
   
    Густав пришёл на работу. Марла сидела на своём привычном месте и пила чай. Он поднялся на третий этаж и подошёл к её комнате с ежедневником в руках. Она сидела на подоконнике и смотрела, как солнце пронзает остатки трёхдневного тумана. Ничто не могло остановить его в тот момент. Он взял ключ, вставил в замок и повернул два раза по часовой стрелке. Внутри комната казалась ему совершенно другой. Такой своеобразной и настоящей. Он начал замечать мелочи, которые окружали её каждый день: настенный календарь с чёрной лошадью за прошлый год, семь книг классической литературы, ровно стоящие на полке, круглые часы, стоящие на полу в углу. Какое-то время Густав смотрел на её затылок, но он не мог это делать вечно.
    — Здравствуй, Одиль
    Она сидела и смотрела в окно абсолютно безмолвно. Но после встала, облокотившись на подоконник хрупкими руками и села на пол. Он сел на пол напротив неё.
    — Меня зовут Густав
    Она тихо повторяла его имя и качалась то вперёд, то назад. И он услышал её голос.
    — Почему ты мне снишься каждый день?
    Одиль посмотрела на него своими прекрасными голубыми глазами. В них не было отражено ни капли эмоций, которые может передать человек. Но они восхищали его. Она заметила ежедневник у него в руках и резко выхватила его из рук Густава. Резко пролистав его, последние шесть страниц она внимательно читала.
    — Четырнадцать
    Густав не понял, о чём она.
    — Что четырнадцать?
    — Четырнадцать раз ты упомянул моё имя за последние шесть дней. Я вижу тебя каждый день
    — Да, я приходил сюда
    — Нет, я вижу тебя в моих снах каждый день
    — Последние шесть дней?
    — Последние три года
    Он ничего не понимал. Он думал о том, возможно ли это, но несмотря на все противоречия он верил ей. У него было такое чувство, будто он разговаривал с человеком, у которого не было никаких психических заболеваний. Одиль могла говорить человеческим языком, отвечать на вопросы и задавать их.
    — Что я делаю в твоих снах?
    — Там мы вместе. И нам ничего не нужно
    — Расскажи мне, Одиль
    Она положила ежедневник между ними.
    — Отец говорил мне, когда я была ещё маленькой:
    “ Явиться он в твоих снах, а потом наяву, Дотронувшись до тебя, увидит небо зелёное, как траву»
    Она сидела, качаясь то вперёд, то назад и тихо напевала строки, которые в детстве сказал ей отец. Гус тав улыбался. Он не понимал эти строки, но они ему нравились. Его сердце стучало так быстро, словно молодые лошади бежали по свободным просторам одиноких полей. Какое-то время они молчали. Она смотрела на него мимолётными взглядами, а потом уводила глаза в сторону.
    — Одиль, я хотел тебе кое-что сказать
    — Разве можно словами сказать что-либо существенное? Ты знаешь, кто я и кто ты. Просто дотронься до меня
    Густав смотрел на неё. Теперь она была так близка, и он знал, что он должен это сделать. Не смотря на то, что для человека со стороны это могло показаться глупым, для него это был огромный шаг. Он не думал долго, потому что он знал, что всё, чего он хотел — быть с ней, и неважно какой ценой. Густав протянул свою руку и дотронулся до её ладони.
   
    Теперь он стоял посередине зелёного луга. Здесь не было видно ни начала, ни конца. Разве может быть сон столь реальным и повторится вновь? Он знал ответ. Густав наслаждался окружающим. Птицы летали в облаках, ветер колыхал траву и цветы, которые были повсюду. Не было ни людей, ни проблем, не было ничего, что могло бы отвлечь его от гармонии, наполнявшей его сердце. А вдали виднелся старый большой дуб. Он побежал к нему и увидел её. Одиль сидела на траве и собирала цветы, из которых сделала себе венок. Она надела его себе на голову, встала с травы и увидела его. На лице Одиль вновь была прекрасная улыбка. Только теперь она была по-настоящему живой. Густав подошёл к ней, посмотрел в её голубые глаза, которые больше не уходили в сторону, и обнял её так крепко, как только мог. Она сжала его рёбра и прислонилась к его плечу, а потом отпустила, отбежала и протянула ему руку. Он взял её за руку, и они пошли напрямую к старому дубу, скрашивающего одиночество зелёного луга. Одиль и Густав, словно два пера, затерявшихся в небе были счастливы. Потому что любили. И не важно, какой ценой.

 




комментарии | средняя оценка: 6.00


новости | редакторы | авторы | форум | кино | добавить текст | правила | реклама | RSS

27.03.2024
Юрий Назаров: Пугачева, Галкин и Макаревич - нелюди и одного места лизы
Уехавшие артисты абсолютно проигнорировали теракт и трагедию, произошедшую в подмосковном «Крокус Сити Холле».
27.03.2024
Группа «Пикник» переопубликовала песню «За невинно убиенных»
Музыканты сопроводили композицию видеорядом со свечой.
26.03.2024
Итальянского певца Pupo не пустят на фестиваль Бельгии из-за концерта в РФ
На сцене Государственного Кремлевского дворца 15 марта состоялся концерт «Большой бенефис Pupo. В кругу друзей» с участием известных российских артистов.
26.03.2024
Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.