— Васик, зайди к генеральному! — хлопнул по плечу Е-мейля, наш офис-менеджер. — Вернулся и ждет.
Я поморщился.
— Блин, Емель, сколько раз просил: без «Васи»! Чё я тебе кот, что ли?
Знает ведь — терпеть не могу усатых-полосатых! Еще бы Барсиком назвал!
— Ладно, Бейсик, всё, — тот примирительно поднял ладони, — больше не бу. Но к шефу зайди.
Я со вздохом поднялся.
— В духе хоть? — и почесал переносицу. — Или «упал-отжался»?
Утром видел спокойным, но это было до совещания «в верхах» (вообще-то, он у нас мужик нормальный, деловитый, понимающий, но если сверху «напихают», может и сорваться). Е-мейля пожал плечами.
— Да вроде ничего, но озадаченный какой-то. Похоже, на Мудянке его пригрузили крепко.
Блин, Мудянка! Уже год как переименовали в честь нашего Бессменного, а я до сих пор не привыкну. И чего им Лубянка не нравилась? Такое родное милое название! Да, на имена у меня, точно, бзик — наверно, это от мамы-филолога. Или папы — тот географом был (это кто до туалета без нафигатора дойти может).
…Увернувшись от швабры робота-уборщика, я осторожно постучал и заглянул в кабинет генерального — один ли?
— Разрешите?
Адрон Лептонович был один. Он щелкнул пальцами.
— Зайди!
Когда я присел, шеф откинулся на спинку кресла и пожевал губами — шрам на щеке тоже задвигался. За окном эмчеэсники, наконец-то, разогнали тучи, выглянуло солнце, и стекло потемнело; из-за соседнего небоскреба вылетело аэротакси.
— Так, Бейсик, боевое задание тебе. Сам понимаешь, откуда.
Да, нетрудно понять, когда шеф — бывший сотрудник (притом спецназовец) Федеральной Службы Трудовой Безопасности (а «бывших» фээстэбэшников, как известно, не бывает) и регулярно посещает Лу…, тьфу, Мудянку.
— Про РСФ слышал?
— Кто же про них не слышал? Сейчас в Америке на них бум, с ума все сходят.
— Вот! — удовлетворенно хмыкнул Адрон Лептонович. — И нам надо чего-нибудь такое же замутить. Мы же не простые рекрутеры с улицы.
Да, мы — Инновационное Кадровое Агентство «Освобождение труда», работающее «под крылом» ФСТБ, это я всегда помнил. И мы не ищем кадры для рабочих мест или наоборот — мы их создаем: кадры и рабочие места (наш слоган).
А с расчетно-счетными фирмами, РСФ, история началась в конце прошлого года: перед Рождеством популярный блогер Айзек А. выложил интервью с неким Майроном Аубом, открывшим новый способ вычислений без калькулятора — какими-то столбиками! Хотя в универе по «вышке» имел «пятерку», в «столбики» я так и не въехал. И до сих пор не въезжаю, как это возможно — оперировать любыми цифрами без калькулятора! Мы что, роботов заменить, что ли, сможем? Наверняка, шарлатанство и пиар чистой воды. Но шуму наделали «столбики» — ого-го!
Предприимчивые ребята из Кремниевой долины сразу почуяли «золотую жилу»: да, само собой, «столбиком» даже простенький чип уже не обгонишь, но главное ведь здесь не скорость, главное — рабочие места! В эпоху роботов, когда три четверти работоспособных сидят без работы (и сидят хорошо, с шиком: потребительская корзина, медицина, образование — полностью бесплатны, а на денежное пособие можно и машину недорогую купить), головная боль всех правительств — чем занять людей?
Утописты вроде бы мечтали о таком «золотом веке» — когда не будет труда «по нужде», а только в охотку, в удовольствие, и масса свободного времени, тогда, мол, и развернется вся творческая мощь Человека... А вот хрен вам! «Век» настал: работать — не надо, жратвы, питья — вдоволь, вещей да шмоток — печатай, сколько в 3D-принтер влезет, свободного времени — хоть залейся, а «творческая мощь» всё никак не разворачивается. Пьют да гуляют, спят да едят, виски икрой черной закусывая, а вся культур-мультур — в 5D-киноэкраны попялиться с очередным Супергероем. А если «творчество» и разворачивается, то куда-то не туда — накуриться, дурью наширяться, морды друг другу набить, секту какую-нибудь создать или группировку экстремистскую. И социологи забили тревогу: налицо рост преступности, алкоголизма, наркомании, суицида! Верните людей на работу! Займите хоть каким-нибудь трудом — пусть и не особо нужным!
И правительства откликнулись, так как понимали — миллионы ничем не занятых, сытых бездельников потенциально не менее опасны для общественного порядка и стабильности, чем массы голодных безработных. Сейчас в основном только этим и занимаются — придумывают людям работу, потому что всё остальное в экономике давно функционирует автоматом — всюду роботы, везде искусственный интеллект. А производительность, рентабельность человеческого труда не важна — лишь бы не бунтовали да друг друга не резали!
Вот и со «столбиками» так вышло: понабежали всякие венчурные фонды, грамотно раскрутили тему в прессе, вышли на Конгресс и Белый дом — мол, социально значимый проект, создаем новую отрасль — расчетно-счетный бизнес со многими рабочими местами, — поддержите! И власти поддержали: приняли госпрограмму, выдали кучу грантов, предоставили льготы, субсидии, обязали все крупные корпорации часть заказов на расчеты и численные моделирования отдавать РСФ. И маховик закрутился, да еще как!
Мартин Ауб, запатентовавший новый способ вычислений, вмиг стал миллионером на одних только продажах лицензий. В Гарварде, Принстоне, Йеле, прочих ведущих университетах пооткрывались кафедры по подготовке «расчетчиков столбиком», а при них — всевозможные курсы, семинары, бизнес-школы для РСФ. Расплодились, разумеется, и сами РСФ, осыпанные грантами и преференциями, отхватившие многомиллионные заказы у Пентагона, NASA, Boeing и им подобных на всякого рода вычисления. Считали они, конечно, мягко говоря, не очень быстро (попробуйте смоделировать «столбиком» термоядерный взрыв! А движение тропического циклона? А траекторию космического аппарата или трехмерную структуру белка?), но зато кучу народа заняли делом (подозреваю, что в действительности корпорации, как и прежде, но втихаря, считают всё на своих суперкомпах, «откатывая» в нагрузку положенный процент РСФ согласно оформленному заказу; да и в РСФ, наверняка, калькуляторами пользуются тайком — кто проследит?). Маркетинговым шиком стала маркировка продукции «Рассчитано вручную». Начались чемпионаты по «скоростным столбикам». Самые крупные РСФ уже вышли на фондовый рынок и торгуются на Нью-Йоркской и Лондонской биржах. В общем, «волна пошла».
— Так это надо лицензию у Ауба покупать, — и я почесал переносицу. — Или пиратить будем?
— Нет, покупать ничего не будем, однозначно! — Адрон Лептонович решительно рубанул воздух ладонью, кресло под его гренадерской комплекцией жалобно скрипнуло. — У нас же импортозамещение! И вообще, Президент поручил подготовить асимметричный ответ, то есть не обязательно со «столбиками».
— Ну раз Президент, — я пожал плечами, — ему видней.
— Да, Мудину видней, жить стало веселей, — и шеф хохотнул, повторив слоган последней избирательной кампании Президента. — Так что давай, приступай. У тебя же, говорил, друзей-математиков полно. Вот и поговори, может, чего дельного посоветуют.
Я взял под козырек — задание принято. И поднялся из-за стола.
— O’кей, Мудл! — активировал я в коридоре чип. — Машину ко входу!
Moodle — это наш ответ западным IT-разработкам (назван, разумеется, также в честь Президента).
— Машина у входа, — томным голосом Скарлетт Йоханссон отозвался чип за ухом. — Куда летим, Барсик?
— Блин, Скар, я же просил!
— O’кей, Бейсик! — и мелодично рассмеялась. — Я не активирую тебя, просто хочу узнать: куда?
— В МГУ.
Еще бы она меня активировала! Хотя вру — кой-какие «зоны» от ее тембра во мне явно оживают. Когда выбирал озвучку для чипа, даже не раздумывал — с детства люблю старые фильмы, а голос у настоящей Скарлетт был обалденный! Впрочем, всё остальное — тоже.
Часа через два мой аэродрон приземлился на Воробьевых горах (долетел-то минут за десять, но, как обычно, часа полтора ждал парковки), и вскоре гонял чаи на кафедре матана, у друга студенческих лет ДимДимыча, теперь уже кандидата физико-математических наук.
— Что ж, асимметрично — это правильно, — развалившись в кресле, разглагольствовал ДимДимыч. — «Столбики» — пройденный этап, их скоро, думаю, в школе преподавать будут.
— Ага! — я чуть не поперхнулся. — Скажи еще, в младших классах! Я, с дипломом, и то не понял, чего куда переносить? Да еще «в уме» какие-то!
— Насчет младших классов никто и не говорит, но пятнадцатиклассникам, думаю, азы «столбиков» давать можно.
— А не считаешь, что это шарлатанство? Математический фокус?
— Да нет, Бес, не похоже, — и ДимДимыч задумчиво потеребил бородку. — У нас и конференция по ним была, межвузовская. Симка Папусовна, это с ФизТеха профессорша, рассказывала, что проверила «столбики» и дифференциальным, и интегральным, и матричным исчислением, и на случайное распределение проверила, но, говорит, всё сходится, метода вполне корректная. Так что, не фокус, что-то там в основе есть, хотя что — черт его знает! Математика, сам знаешь, иногда может выходить за пределы представимого, а тут...
И он застыл на полуслове, а затем хлопнул себя по лбу.
— Черт, как же я сразу не вспомнил? Идем!
Вскочив, он потащил меня с кафедры. Поняв, что ДимДимыча как обычно осенило, я не сопротивлялся.
— Куда хоть? — поинтересовался я на ходу.
— Сейчас узнаешь! — и он, довольный, рассмеялся. — У нас тут недавно программеры лабораторию целочисленных вычислений организовали. И там у аспиранта одного разработка безумная есть. Теперь вопрос, достаточно ли безумна? Что асимметрична, это точно! Но — молчу! Он сам всё покажет. И сразу скажу: не фокус! Теоретические основы пока не проработаны, я сам, честно говоря, не совсем понимаю, как это у него получается, но метода вполне работает. И не хуже «столбиков»! Его Ноликом, если что, зовут. И можно сразу на «ты», у программеров без церемоний.
Заинтриговать меня ДимДимыч сумел. Когда пришли в лабораторию, я с нетерпением ждал встречи с Ноликом, и тот не разочаровал!
— Значит, так, — несколько смущенно начал Нолик, молодой вихрастый парень, когда присели в уголке потише, — суть в следующем, — и неожиданно показал пальцами «викторию», — сколько пальцев?
— Два, — и я хмыкнул. Зрение, что ли, проверяет?
— А сейчас? — Нолик поднял и большой палец.
— Раз, два, три, — на всякий случай пересчитал я. — Теперь три.
— Могу поздравить: ты только что произвел математическую операцию сложения «два плюс один». И безо всякого калькулятора!
— Стоп! Ты хочешь сказать… — и я застыл, пораженный простотой и гениальностью идеи, — что мы можем считать на пальцах?!
— Совершенно верно! — вмешался ДимДимыч, явно наслаждаясь моим замешательством. — И не хуже чипов!
— А это мы сейчас проверим! O’кей, Мудл! — позвал я Скарлетт. — Сколько будет два плюс один?
— Три, Бейсик Паскалевич, — на людях Скарлетт предпочитала общаться со мной сугубо официально, — ровно три.
И в воздухе засветилась голограмма тройки. Неужели верно?! Я тихо охнул: неужели я только что, безо всякого калькулятора, сложил два числа?! Произвел вычисление без чипа, суперкомпа и хваленых «столбиков»?! Я расстегнул ворот, стало жарко. Н-е в-е-р-ю!!!
— Ладно, Нолик, давай еще: четыре плюс пять?
Тот, наморщив лоб, шевеля губами, начал быстро загибать-разгибать пальцы.
— Девять!
Скарлетт опять подтвердила: верно!
— А восемь плюс семь? — не унимался я, шестым чувством почуяв, что этот пример будет посложней.
И оказалось сложней: Нолик на мгновение замялся, посмотрел зачем-то на ДимДимыча, а затем, тряхнув голубыми вихрами, скинув лабораторные тапочки и стянув дырявые носки, зашевелил пальцами ног.
— Пятнадцать!
И опять не ошибся!
— Блин, как это получается? — не сдержал я восхищения, всё больше проникаясь грандиозностью открытия. — Какие-то пальцы и — электроника?! Что между ними общего?
— Мы работаем над этим, — и Нолик скромно потупился. — Дали бы фондов побольше, грантик какой-нибудь да суперкомп помощней, может и выяснили бы. Совпадением это быть не может, мы уже до трехзначных дошли, но результаты сходятся.
— До трехзначных?! — и тут, наконец, понял, почему последний пример показался сложней. А точнее, вспомнил из курса «Основы анатомии»: у нас же на руках только десять пальцев! — Стоп! А где вы столько пальцев нашли?
— Да, здесь есть некоторое неудобство, — натянув носки, вздохнул Нолик и пожал плечами, — для вычислений больше двадцати приходится привлекать еще кого-то. Но вам ведь как раз и надо занять побольше народа. Представляешь, сколько человек нужно, чтобы рассчитать на пальцах, например, поведение плазмы в магнитных полях? Стадион, не меньше! И всё это рабочие места!
— А как считать в такой толпе? По рядам бегать?
— Это всё детали, — отмахнулся Нолик. — Считать приспособим биометрический сканер с лазерной локацией и распознаванием отпечатков. Это и двойной подсчет, и прочие ошибки исключит — отпечатки же индивидуальны. Сектор А, поднимите руки! Раз, лучом пробежал, — вот и результат! Можете опустить! Сектор Б! И так далее. У меня всё продумано.
— А с другими действиями — вычитанием, умножением, делением?
— Без проблем.
— Дважды четыре?
Нолик опять поколдовал с пальцами.
— Восемь!
Скарлетт подтвердила.
— А как с дробями, Нолик? — и ДимДимыч пощипал бородку. — Придумал что-нибудь? На совете деканата заявку твою, сам помнишь, из-за этого и зарубили.
— А что с дробями? Обыкновенные так и показывать: пальцы одной руки, повыше, — числитель, а что пониже — знаменатель. Всё просто. А с десятичными можно изменить разрядность: один палец — не единица, а одна десятая.
— Что ж, в принципе, для начала, как рабочая модель, — вполне. Но заявку надо будет доработать. Если, конечно, хочешь финансирование получить.
— Финансирование будет, деньги под такую разработку мы найдем, — я рассеянно побарабанил по подлокотнику, — грант через ФСТБ, уверен, шеф выбьет, это не проблема.
— А что проблема? — ДимДимыч, видимо, уловил в моем голосе нотки сомнения. — Думаешь, не поверят? Слишком безумная идея?
Но то были не сомнения — во мне бродила еще более безумная мысль.
— Да нет, проблема не в этом, — я посмотрел на них. — Слушайте, а зачем нам вообще пальцы?
— В смысле?
— Ну, нельзя ли их заменить, например, какими-нибудь камешками, палочками? И считать удобней, и ограничения «до двадцати» нет, а?
Это была «бомба»! Они ошеломленно уставились на меня, а затем кинулись обнимать.
— Бес, ты гений! — ДимДимыч чуть не отбил мне плечо. — Ты понимаешь это?! Это же прорыв! Меня тоже смущало это неудобство с двадцатью, но теперь — никаких пределов! Нет, ты не Бейсик, ты — Супербейсик!
— Класс! — крутил головой Нолик. — Просто класс!
Но на лице его застыла досада и нескрываемое сожаление — как не догадался сам?! почему не он?! А ДимДимыч уже кинулся воплощать идею.
— O’кей, Мудл! — активировал он свой чип. — Соединись с принтом!
— Соединение установлено, — бабушкиным голосом отозвался чип, и 3D-принтер у окна замигал зеленым. — Тебе пирожков напечатать, внучек? С чем — с лобстерами или фей… — и старушка запнулась, — … фейхуёй? А друзьям твоим?
— Бабуль! — и ДимДимыч тихо чертыхнулся. — Сколько раз просил: обнови глоссарий! И отключи свое гребаное прогнозирование! Один фиг не угадываешь! Представляете, — он повернулся к нам, — на прошлых выходных лежим с Аськой на пляжу, это в Одессе было, захотел девушку на шаланде покатать. Только открыл рот про шаланд-прокат, а Бабуля: внучек, тебе каких шалав — шатенок или блондинок? Аська чуть бороду всю не выдергала! Еле отбился. До сих пор дуется.
— Интуицию отключила, — обиженно проворчал чип. — Написание и правила склонения «фейхоа» я знаю, просто микросхема юмора немного перегрелась. А что брюнеток не предложила — извини, так как, проведя статистический анализ всех твоих порноголограмм, начиная с детского сада, пришла к обоснованному выводу, что темноволосые тебе не нравятся. Да и твоя разлюбезная ICQ тоже не брюнетка.
— Бабуль, ты чего несешь?! — у ДимДимыча, казалось, покраснела даже борода. — У тебя, по-моему, и проц закипел!
— Температура центральных процессоров в норме. Так что печатать будем, внучек?
— Сотню палочек, — торопливо, не глядя на нас, пробормотал всё еще смущенный ДимДимыч. — Думаю, с палочками удобней, чем с камешками.
— Материал? Форма, размеры? Дизайн?
— Пятьдесят штук — дерево, пятьдесят — пластик. Посмотрим, что лучше. Дизайн — простейший, без изысков. Форма — цилиндрическая, размеры такие…
Когда принтер напечатал и мы убедились, что результаты с палочками полностью совпадают с вычислениями на пальцах — расхождений нет, я понял, что пора звонить шефу.
— Разрешите доложить, Адрон Лептонович? — козырнул я голограмме шефа, повисшей в воздухе. — Задание выполнено!
И сжато, по-военному, изложил суть нового метода. Шеф въехал в идею сразу.
— Орлы! — он щелкнул пальцами и в восхищении покрутил головой. — Круто взяли! Теперь покажем америкосам, куда Макар кузькину мать не гонял! Наш план, Бейсик?
— Перво-наперво — патенты! На пальцевые вычисления — раз! На счетные палочки, камешки и тому подобное — два! Здесь, кстати, надо с патентными поверенными помозговать, как саму идею защитить. А то начнут пиратить — это у нас не палочки, а веточки, не камешки, а пуговки. Ну а дальше — толкать через правительство. Как америкосы: инновационная отрасль, новые технологии, рабочие места, госпрограммы, субсидии. Да вы сами лучше меня знаете, как.
— А на кого патенты? — робко поинтересовался Нолик.
Я замялся: вопрос был деликатный и — пахнущий большими, очень большими деньгами. Насчет пальцев — понятно, авторство бесспорно за Ноликом, но вот счетные палочки ведь предложил я! Хотя, с другой стороны, без пальцев Нолика я бы сам до такого точно не додумался. Адрон Лептонович на удивление тонко для вояки уловил щекотливость момента.
— Соображаю так, — шеф пожевал губами, — первый оформим на Нолика. А вот по второму, на палочки, считаю, справедливо коллективное соавторство: Нолик — автор изначальной идеи, Бейсик — развил изобретение, ну и… — он чуть помедлил, — … я как организатор, вдохновитель работ. Вам же пробивать финансирование, гранты всякие, надо будет?
Делать предложения, от которых нельзя отказаться, шеф умел, — намек мы с Ноликом поняли. И кивнули — а куда нам деваться?
— Вот! — довольный, хмыкнул Адрон Лептонович — Тогда начнем! Свяжись с патентщиками, а я — в Контору. Вечером поговорим, обсудим, план дальнейших выработаем. Да, и еще одно спецзадание будет.
Вечером поговорили — всё путём, «наверху» идею поддержали, будут и наши РСФ, да не со столбиками какими-то заморскими, а с родными пальчиками и палочками — отечественный натурпродукт! И спецзадание было — да на мою голову!
— Ты как к котикам относишься? — и Адрон Лептонович покрутился в кресле. — Нравятся?
— К «Морским», что ли? — знал, что шеф коллег, пусть и американских, уважает. — Крутые парни!
Он хохотнул.
— К домашним! Емеля сказал, что ты — кошатник по жизни.
— Ну, фанатом бы себя не назвал, — осторожно начал я. — А что надо хоть?
— Знаешь, что в прошлом году рынок фоток и голограмм с котиками занял третье место в мире по обороту, сразу после оружия и наркотиков? Это не я придумал, а исследование МВФ. И у нас здесь отставание — ни одной крупной кото-корпорации! Поэтому решили Сколково разогнать, всё равно толку от них никакого — за девяносто лет, кроме многоразовой туалетной нанобумаги, ничего так и не изобрели, — а на их базе создать инновационный центр «Cat pictures». Деньги, фонды, пиар с рекламой будут, но нужны котодизайнеры — кто умеет котиков трогательных рисовать. Вот и займешься поиском. Первую партию 5D-открыток, кстати, решено нашим бойцам в Сирию отправить, у них там юбилейный, восьмидесятый, вывод войск намечается — надо поздравить. Да и по себе знаю: на передовой так не хватает домашнего тепла, а тут, представляешь, — котики! И все такие мимишные!
И суровое лицо бывшего спецназовца осветила тихая мечтательная улыбка. А я только матюгнулся про себя. Убью Емелю!
____________________________
3 апреля 2018 г.