Малый зал. Торжественное вручение паспортов — мы в первом ряду. Красные корочки отсвечивают золотом букв. Ты сидишь рядом; взволнованно поднимается черный бант на груди, пахнет лаком для волос, кремом и новыми паспортами.
Сквозь тощую зелень тополей в окно врывается свет; ты ангел в белой блузке, — я хочу трогать твою спину; какие они — крылья?
Спускается в долину автобус, прижимаясь брюшком к асфальту. На дне чаши блестит озеро. В роще прячутся крыши домов. Мы заселяемся в комнаты по соседству; скрипит дверца твоей прикроватной тумбочки.
Экскурсия в пещеру: сталактиты или сталагмиты? Веревочки и треугольные куски красной ткани. Мы идем глубже, и проводник рассказывает нам:
— Протяженность маршрута — полтора километра, общая — около тридцати. Предупреждаю: не заходите за ограничительные знаки, это опасно!
Дискотека. Я жду медленный танец. Робость скулит в желудке. Из динамиков «Белый снег на чистой странице», я кричу тебе в ухо: «Хочу с тобой танцевать!», — а ты, опустив руки, не слышишь меня. Ты в белом. Я тону в кудряшках и, пьянея от аромата, шепчу: «Я хочу танцевать!». Ты берешь мою руку и укладываешь на талию, а я, робко поднимаясь выше, нащупываю крылья дрожащими руками. Взмах! и мы летим, и блестят бисеринки пота на лбу, как озеро в долине; белые лебеди садятся на зыбкую рябь.
Выпускной. Общее фото. Съехавший набок бант. Ты стоишь позади меня и кротко улыбаешься. А потом — озера-старицы и палатки. С неба льет как из ведра. Шумят ребята возле костра — дрова не горят, и мы в выгоревшем брезенте вдвоем. Надрывается магнитофон: «Мальчик, мальчик, мальчик в кепочке. Нравится девочкам, нравится девочкам…» Яма, ледяной ручеёк обжигает поясницу, а я лежу в холодной луже не в силах прикоснуться к тебе, слушая теплое дыхание и еле уловимый трепет ресниц.
Встреча выпускников. Ресторан «Озерки», — из зала попадаешь сразу на широкий балкон.
— А я вчера видел тебя — ты арбуз покупал! — пританцовывает неугомонный Витька.
Я вспоминаю его высвеченный чуб и наше вечное соперничество на лыжне.
— Пойдем танцевать, Витя, — тянет за руку кто-то из одноклассниц.
— Да погоди, ты! — отмахивается он. — Там, на трассе, была твоя жена?
— Подруга!
— Погоди, ты же вроде женат?! — и, сдавшись руке, исчезает в тумане.
«Я, я, я дитя небесных муз,
Обожаю только джаз,
Все, все, все черты мои сплелись,
В едином слове танцкласс…»
Ведущий, обративший к аудитории, останавливает галдеж. Ползет, спотыкаясь, по кругу черный микрофон. Я беру гитару и пою «Под веслом всплеск вечерней волны». Она подсаживается:
— Привет, Сережа! — и пьет мои глаза.
Мы танцуем, я уверенно веду твердой рукой: — Ты нравилась мне. Я был в тебе влюблен! — срывается с губ. Она отклоняется назад, её тело удивленно выгибается в знаке вопроса: «Да»?
Ребята разбредаются кучками.
— Идемте ко мне? — обращается одна из одноклассниц к нам. — Я одна.
Мы бредем, волны воспоминаний плещутся за бортом. Одноклассники орут песни, а она не отпускает мою руку.
— У меня двое детей, Сережа. Мы живем возле озера, у нас свой дом.
— Я знаю…
— Он — хороший человек, — она прикрывает глаза крыльями и опускает взгляд…
Мы на квартире. Я много пою, путая мажор и минор. Одноклассники, сидящие кто на стульях, а кто на полу — прощают мне все. Она сидит рядом в ногах и прижимается ко мне спиной. Я разглядываю её крылья, чуть пожелтевшие и поистрепавшиеся.
Коридор. Мы прощаемся. Я пытаюсь пожать её руку, она вырывает и кладет обе ладошки на мою грудь:
— Береги себя, «мальчик в кепочке».
— И ты себя.
И звучит в голове мелодия прошлого:
«И завистливо глядят мне в след,
Все мои друзья,
Улыбаясь, шлю им всем привет,
Мне унывать никак нельзя…»