Книжный магазин «Knima»

Альманах Снежный Ком
Новости культуры, новости сайта Редакторы сайта Список авторов на Снежном Литературный форум Правила, законы, условности Опубликовать произведение


Просмотров: 1694 Комментариев: 6 Рекомендации : 0   
Оценка: 5.67

опубликовано: 2005-06-17
редактор: Elsh


Mon doux poison | Root | Рассказы | Проза |
версия для печати


Mon doux poison
Root

Вспомни себя, отступи и не мысли равняться с богами.
    Гомер, «Илиада»
   
    Геликон. Ты как будто устал?
    Калигула. Я много ходил.
    Геликон. Да, тебя долго не было.
    Калигула. Это было трудно найти.
    Геликон. Что именно?
    Калигула. То, что я хотел.
    Геликон. Что же ты хотел?
    Калигула. Луну.
    Геликон. Что?
    Калигула. Я хотел луну.
    Геликон. А. Зачем она тебе?
    Калигула. Зачем? Это одна из тех вещей, которых у меня нет.
    Геликон. Само собой. А теперь что ж — все в порядке?
    Калигула. Нет. Я не смог овладеть ею.
    Геликон. Это печально.
    Калигула. Да, и именно из-за этого я так устал.
    Альбер Камю, «Калигула»
   
    Посвящается исключительно Софи П. Все остальные персонажи вымышлены. Любое другое совпадение имен или фактов случайно.
   


   

 

***


   

 


   

 Старик, сгорбившись, спускался по ступенькам погреба. Керосиновый фонарь нервно поскрипывал в дрожащей руке, освещая мокрые, покрытые слизью стены.


   

 — Сейчас-сейчас, — тяжело переводя дыхание, шипел он беззубым ртом, — она должна быть где-то здесь.


   

 Вдыхая сырость, слегка наклонив голову, шлепая дорогими туфлями по мокрому полу, я молча шел за ним между длинных рядов винных бочек.


   

 — Кажется, здесь, — он поставил фонарь на полку и сунул руку в корзину с соломой.


   

 — Ну-ка, попробуй, — и его длинные тощие сморщенные пальцы задрожали еще больше, сжимая пыльную и грязную черную бутылку.


   

 — Может поднимемся наверх? — смущенно и брезгливо спросил Глупый Я, будучи явно не в настроении распивать вино в этом вонючем погребе.


   

 — Давай бокал, — сердито прошипел старик и откупорил пробку. — Это особенное вино. Я называю его Яд. Сладкий Яд. Мой Сладкий Яд. Mon Doux Poison. Его нельзя пить сразу, как обычные вина. Сначала поиграй с ним. Дай ему закипеть.


   

 Он протянул мне бокал с темной приторно пахнущей жидкостью. Я повертел его в руке и направил на свет фонаря.


   

 — Да, интересное вино. — решил Умный Я, глядя как оно медленно закипает в бокале.


   

 — А вдруг я умру? — подумал Глупый Я, осторожно делая первый глоток.


   

 


   

 

***


   

 


   

 Мунк. Мадонна. Последних десять лет каждое мое утро начинается с этой картины. Ее репродукция висит на потолке над моей кроватью. За ней следуют «Парижанка» (возле двери в ванную), «Наука и Милосердие» и «Акробат на шаре» (на стене вдоль лестницы), «Фоли-Берджер» (на кухне), «Крик» (в коридоре между гостиной и столовой) и наконец маленький «Поцелуй» в прихожей.


   

 Мунк, Ренуар, Мане, Пикассо. Размытые контуры, нарочное уродство форм и красок. Оно помогает ощутить собственную ничтожность. Мания величия — один из первых симптомов шизофрении. Мой дед, отец и брат — шизофреники. А я пока здоров. По крайней мере, так утверждает доктор Кларк.


   

 


   

 После завтрака звонил Серж. Вечером он хочет потащить меня на какой-то мелкий студенческий спектакль. Не люблю театр.


   

 


   

 

***


   

 


   

 Умного Я сложно обмануть. Умный Я всегда обращает внимание на мелочи, кропотливо выстраивая из них цепочки чужих мыслей. Его не проведешь дешевыми декорациями. Поэтому Умный Я не любит театр.


   

 Зато Глупому Я нравится все блестящее. В магазинах его просто пленяют дорогие упаковки, изящной формы прозрачные коробочки, красивые бантики и уверенные лица продавцов.


   

 — Может быть, эта вещь лучше… Но она в таком некрасивом пакете…


   

 


   

 Зал театра оказался очень маленьким, но и то был заполнен меньше чем наполовину. Вместо обычной пыли здесь пахло краской и пустотой. Ставили «Илиаду».


   

 Выйди, любезная нимфа, деяния чудные видеть.


   

 — Как тебе Елена? — вдруг шепотом спросил Серж.


   

 — Слишком дешево играет. А что?


   

 — Черт возьми, по-моему она просто прелесть. Ха! Гляди, она все время смотрит в нашу сторону. Я уже пятый раз хожу на эту «Илиаду» и после каждого спектакля приношу ей в гримерную по огроменному букету цветов. А сегодня она наконец-то смотрит в нашу сторону!


   

 Серж торжествовал напрасно. Когда он вышел, Елена продолжала смотреть туда же, куда и смотрела.


   

 — Бедный Серж, — подумал Глупый Я.


   

 — На кого же она все-таки смотрит? — спросил себя Умный Я.


   

 После спектакля Серж отправился с цветами к своей Елене, а я, — без цветов, — на прием к доктору Кларку.


   

 


   

 

***


   

 


   

 Мне пришлось около получаса молча скоблить ногтем угол стола, пока доктор Кларк сосредоточенно изучал новые страницы моего дневника, пытаясь найти в них симптомы психического заболевания.


   

 «Сегодня я целый день чувствовал себя женщиной. Мне так хотелось что-то сделать. Так хотелось что-то изменить. Так хотелось красоты. Настоящей, живой красоты. Но ее нет. Ни во мне, ни вокруг меня. Черт возьми, иногда я хочу умереть. Но чаще — бежать. Бежать вперед и добиваться. Искать. Но что можно найти в этих жалких четырех измерениях?


   

 Найти себя? — Я недостаточно глуп, чтобы быть таким как они. И недостаточно смел, чтобы быть над ними. Шизофрения? — Да, наверное. Хотя я исправно ем таблетки. И послушно даю врачам копаться в своих мыслях.


   

 Да, черт возьми, здесь не хватает красоты. Но где ее взять?»


   

 — Занимательно, друг мой. Обязательно постарайтесь продолжить эту мысль. И давайте встретимся через неделю. В плане таблеток — все по-старому. Кстати, как там Аннет?


   

 — Я отправил ей новое письмо, но она пока что не ответила.


   

 — Ну что ж, тогда в следующий раз не забудьте принести свое письмо. И ее ответ.


   

 


   

 Для справки. Аннет — моя виртуальная подруга. Доктор Кларк посоветовал мне расширить круг своих знакомых. Ему интересно, насколько легко мне общаться с новыми людьми. Я нашел ее в Интернете. Мы перекидываемся письмами и фото. Иногда их просматривает доктор Кларк.


   

 


   

 

***


   

 


   

 В воскресенье я был у Сержа. Он пригласил к себе пару друзей, чтобы поиграть в преферанс. Мне явно не везло. Я сдал карты и вышел на кухню, налил мартини и стал у окна, упершись лбом в стекло.


   

 — Привет. Меня зовут Софи. Я видела тебя в театре.


   

 Я обернулся и с трудом узнал Сержевскую Елену.


   

 — Софи? Красивое имя.


   

 Странно. На сцене она действительно казалась дочерью Зевса. А здесь она обычная. Самая обычная. И с веснушками на носу.


   

 


   

 

***


   

 


   

 Читая нашу с Аннет переписку, доктор Кларк изредка смущенно похмыкивает. И поделом. Хотя, честно говоря, эти письма больше похожи на маленькие очерки, рассчитанные на минимум аудитории, чем на обмен фактами вроде «а вчера я была в кино». Иногда мне даже жалко своих мыслей. В том плане, что кроме Аннет их никто не узнает (и не оценит, что так важно для Глупого Я).


   

 Мое письмо:


   

 «Я делю людей на сильных и слабых. Подражая первым и избегая вторых.


   

 Все мы похожи на маленькие пирамидки. Достаточно вынуть один кирпичик — и красивый панцирь рушится, обнажая уязвимую сущность. И очень обидно, когда не хватает единственного кирпичика, чтобы восстановить пирамиду.


   

 Я знаю только одного человека, которому удалось выстроить себя заново.


   

 Эгоизм — месть миру за его безразличие.


   

 Любое поведение нельзя назвать странным, если ты можешь заставить других считаться с ним.


   

 Думать — удел слабых. Сильным это не нужно. Наверное они живут наугад, панцирем демпируя ошибки. А может просто не умеют ошибаться»


   

 Ее ответ:


   

 «Быть сильным — не главное. В жизни есть много вещей, подвластных не только сильному человеку. Ты можешь быть точно так же счастлив, добиваясь своих маленьких, локальных целей. Главное — порядок. Порядок в жизни и гармония с собой. Соизмеримость возможностей и амбиций. Амбиции — это замечательно. Они заставляют развиваться, заставляют двигаться вперед. Но не забывай оглядываться назад. Не бойся ошибаться. И не пытайся прыгнуть в небо. Здесь, на земле, тоже есть ради чего жить»


   

 Она хорошая девочка и говорит умные вещи. С ней приятно общаться. Приятно что она понимает. Что мне не нужно сглаживать свои мысли, чтобы не показаться психом.


   

 


   

 

***


   

 


   

 Целый день лил дождь. Я стоял у окна и смотрел на серую улицу. На серые магазины, серые машины, на серых голубей и серых пешеходов. Таких серых и одинаковых, что я смотрел на них и думал: «Господи, как этим людям не противно быть такими одинаковыми под этим дождем?»


   

 Вдруг кто-то позвонил в дверь. Я открыл, не заглядывая в глазок.


   

 На пороге стояла Софи. Мокрая, бледная и замученная. Слабая и совсем некрасивая.


   

 -Нет, Софи. А как же Серж?


   

 -Серж? А при чем тут Серж?


   

 


   

 

***


   

 


   

 Следующее письмо Аннет состояло всего из одной строчки:


   

 «Ты мне больше не нужен»


   

 Подумаешь…


   

 «Да, я вижу. Раньше ты была слабой, а теперь сильнее меня. Ну что ж, прощай. Хотя подожди. Оставь мне на память маленький кусочек себя. Самый крохотный и ненужный кусочек…»


   

 


   

 

***


   

 


   

 Неделю назад мой друг покончил с собой. Я все не могу прийти в себя. Ночью я закрываю глаза и отчетливо слышу чьи-то голоса. Меня мучит яркий свет. И Мунковская Мадонна кажется то зеленой, то фиолетовой. Я начал закрывать дверь на оба замка. И все время думаю, что забыл выключить газ на кухне. Доктор Кларк назвал это нервным срывом на почве длительного перенапряжения.


   

 Он рекомендует пройти курс лечения в клинике.


   

 


   

 

***


   

 


   

 У меня в шкафчике появилось много новых таблеток. Вообще много чего изменилось из-за  этой болезни. Кроме всего прочего, я перестал вести дневник. Теперь это не нужно. Вот его последний абзац. На тот момент я был уже болен.


   

 «Сегодня мне снилось стекло. Прозрачное стекло и ножницы в моих руках. Я резал швы на стекле. Стеклу было больно, но я продолжал его резать. Потому что нельзя быть таким прозрачным. Это красиво, но так обжигает. И нельзя быть таким холодным. Это просто сводит с ума»


   

 


   

 

***


   

 


   

 Меня напрасно держали, в первый раз ведя по этому коридору отрешенных взглядов. Я был совершенно спокоен. Я просто наблюдал. И даже начал находить в этих лицах что-то родное и братское. Что-то такое, чего мне не хватало в живых, здоровых, обычных людях. Среди которых я, к сожалению, часто чувствовал себя лишним. Ну что ж, путь окончен. Я навсегда складываю крылья, так и не научившись летать. И пусть.


   

 


   

 Здесь мой новый мир. Мой новый дом. Я нашел себя. Я нашел свое место.


   

 


   

 

***


   

 


   

 В тексте использованы цитаты из произведений:


   

 Гомер, «Илиада», перевод Н. Гнедича.


   

 Альбер Камю, «Калигула», перевод Е. Горного.


   

 


   

 Фраза «Мой сладкий яд» очень любезно и (наверное) творчески переведена на французский язык Яном Веньером (Yann Venier).


   

 Сам я никогда и ни капельки не умел говорить по-французски.


   

 


   

 

Киев, май 2005 года.

 




комментарии | средняя оценка: 5.67


новости | редакторы | авторы | форум | кино | добавить текст | правила | реклама | RSS

27.03.2024
Юрий Назаров: Пугачева, Галкин и Макаревич - нелюди и одного места лизы
Уехавшие артисты абсолютно проигнорировали теракт и трагедию, произошедшую в подмосковном «Крокус Сити Холле».
27.03.2024
Группа «Пикник» переопубликовала песню «За невинно убиенных»
Музыканты сопроводили композицию видеорядом со свечой.
26.03.2024
Итальянского певца Pupo не пустят на фестиваль Бельгии из-за концерта в РФ
На сцене Государственного Кремлевского дворца 15 марта состоялся концерт «Большой бенефис Pupo. В кругу друзей» с участием известных российских артистов.
26.03.2024
Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.