Книжный магазин «Knima»

Альманах Снежный Ком
Новости культуры, новости сайта Редакторы сайта Список авторов на Снежном Литературный форум Правила, законы, условности Опубликовать произведение


Просмотров: 503 Комментариев: 0 Рекомендации : 1   
Оценка: 5.00

опубликовано: 2011-03-09
редактор: Анатолий Стафеев


Месть чёрного раба | Ирина Ярич | Рассказы | Проза |
версия для печати


Месть чёрного раба
Ирина Ярич

Рассказ основан на нью-йоркской легенде.

I
    Темнота. Темнота, духота и зловоние. Пол, скользкий пол от испражнений и блевоты качается и невозможно выбрать более-менее чистый уголок, всё равно отшвырнёт в сторону, ударит о стену или о груду тел, или протащит вместе с остальными по нечистотам, бросит в лужу мочи или на кучку кала. Сколько можно это терпеть?! И надо ли? Надо, такова его судьба! Значит, он выживет, доедет туда, куда его везут. А вот у некоторых судьба умереть здесь. И тут они лежат. Как объяснить это тем, что наверху, ведь они не обращают внимания на крики. Конечно, они не понимают их речь, а то бы… Иногда они открывают круглое отверстие в потолке и тогда видно голубое-голубое или белёсое или синее или серое небо. Как долгожданный вздох врывается свежий ветерок с непривычным, но приятным запахом. В отверстие спускают ведро с водой с привязанной кружкой и сразу вокруг него давка. Невмоготу ждать своей очереди и десятки грязных рук опускаются в ведро, истомлённые жаждой черпают пригоршнями, но её не утолить, как и постоянный голод теми крохами, что бросают сверху. То малое, что удаётся выпить и съесть у многих вскоре выплёскивается обратно. Тошнота и головокружение преследуют и днём и ночью. Впрочем ночь тут всегда, за исключением того времени, пока открыт люк. Но, к безмерному сожалению закрывают его быстро, и каждый раз сопровождают какими-то резкими словами на своём языке и, судя по интонации с большим раздражением.
    Будет ли конец их пути? Кажется, что длится бесконечно, и они все постепенно вымрут. Но, ведь ему предсказано иное! Сначала все считали дни, потом только он, остальные сбились, после чего и он тоже. Забытьё чередовалось с головокружением и тошнотой. Однажды, почему-то люк наверху долго не закрывали, с серого неба капали крупные капли. Все кто мог двигаться сгрудились под дождём, слабо, отталкивая или поддерживая, друг друга. Люди подставляли лица и тела, ловили капли ртом. Пинки и свежее дуновение привели его в чувство.
    В начале пути многие плакали навзрыд с причитаниями. Потом пели песни. Грустные, тоскливые, прощальные. После всё больше стонали. Слёзы текли и по его щекам. Он, как и другие понимал, родимый край они покинули навсегда. Тоска душила. И ещё он понимал, что должен испытать то же, что и те, кто рядом с ним и нисколько не облегчать себе жизнь на чужбине.
    Иногда он позволял себе уноситься в воспоминаниях на свою родину. Нет, не переноситься своему духу туда, куда и где ему хотелось быть, а лишь вспоминал, как это доступно всем, опять же, чтобы вынести то, что выпало на их долю. Вспоминал, когда Это началось, когда в их округе появились люди с невиданной доселе светлой кожей и в диковинной одежде. Ещё раньше слух голосами тамтамов разносил среди племён весть о таких пришельцах. Считали, их выбрасывает большая вода, и они слуги подводных богов, потому что те нападали на деревни и, убивая нескольких палками, изрыгающих огонь и молниеносную смерть или долго незаживающие раны для устрашения и больше старались схватить живых и здоровых. Они уводили их к побережью и те уже не возвращались.
    Проходили года и захватчики продвигались вглубь континента. Их племя располагалось очень и очень далеко от побережья, и никто из соплеменников никогда не видел моря до тех пор, пока их не изловили, как зверей и связанных ни приволокли на берег. Сине-зелённые волны бились о разбросанные на мелководье камни. Вдали на воде стояло сооружение, которое привело аборигенов в религиозный ужас, потому что огромно и не тонуло. От него отделились три лодки и направились к ним. Туда затолкали часть людей и отвезли к таинственному сооружению, которое пленники считали самим морским богом, что вынырнул, чтобы поглотить жертвы. Когда их подняли наверх, то увидели, что «бог» похож на … лодку, только гигантскую, каких никому из племени или даже нескольким племенам не построить. Затем их заставили спуститься куда-то вниз. Многие решили, теперь «бог» поглотит их в своём чреве.
    Они попали в большое тёмное помещение с единственным входом по приставной лестнице, которую подняли, а без неё до него не допрыгнуть. Вскоре отверстие закрылось. А потом пол закачался и всё в голове поплыло…
    Вспоминал он, как после обряда инициации вызвал к себе вождь племени. В хижине кроме него был его дальний родственник, колдун, перед которым трепетали не только жители родной деревни, но и окрестных. И тот сказал:
    — В нашем роду мне некому передать магическую силу, пока не родился у нас преемник, что станет способен её усвоить. А у тебя есть дар и скоро научишься им владеть мастерски и использовать, как тебе заблагорассудиться. Ты, Хетт станешь сильнее меня. Но наше племя, как и многие другие ждут худые времена. Придут люди из дальних земель и увезут с собой тех, кто не успел скрыться. Ты, мой мальчик к тому времени уже возмужаешь, а возможно начнёшь стареть, но сил не убавиться. Не пытайся спастись, хотя будешь способен. Такова воля богов! Только им ведомы судьбы людские, и только им доступно зреть грядущее. Землякам и иным племенам обширной земли нашей суждено бросить своё семя на другой земле. Для этого придётся переплыть неизмеримое по своей ширине вместилище воды, которой невозможно утолить жажду. Не каждый, кто вынужден пересечь пучину, ступит на новую неведомую для него твердь, кого-то поглотит бездна. Такова их судьба! Но тем, кто выживет, придётся тяжко на чужбине. Ох, как тяжко! Зато их душам уготовано блаженство. Те, кто вас привезёт тоже размножатся. Брошенное семя переселенцев принесёт плоды, много плодов. У ваших потомков тоже будет трудная доля. И всё же придёт время и всё изменится. Именно ты, Хетт должен помочь грядущему воплотиться, именно через твои дар и силу, что преумножатся благодаря способностям, которые разовьются со временем ты отомстишь тем, кто нарушит нашу жизнь, наш мир и кара падёт на последующие поколения. Через тебя будут отмщены соплеменники и их потомки.
    Хетт полулежал и привалился к стене, в этой зловонной темноте среди стонов, причитаний и проклятий он вспоминал родимый край. Его племя жило у подножия горного хребта между двумя озёрами, такими большими, что противоположный берег сизой полосой просматривался изредка. Горы были так высоки, что на вершине лежал снег и лёд, которые в низине отродясь никто не видывал, но так утверждали смельчаки, что время от времени туда поднимались. Конечно, не на саму вершину, ещё на подходе холод сковывал дыхание, коченели конечности и, чтоб не погибнуть приходилось спускаться. Но не все им верили. Юному Хетту не давали покоя вершины, сверкающие белизной на солнце, а под луной они будто отливали таинственным полусветом и манили. Не смотря на запрет родителей, однажды Хетт втихомолку отправился в горы, ему не терпелось увидеть их вблизи самому. Его потом больно поколотил отец, резко осуждал колдун, хотя Хетту показалось, что тот ругал его для вида, так положено, потому что ослушался и нарушил запрет родных, а на самом деле совсем не гневался, ведь Хетт видел и знал, каким их колдун может быть страшным и грозным. Вождь тоже корил, но опять же потому что заведено и истинного возмущения и раздражения в его тоне не было. Из этого Хетт сделал кое-какие выводы. Например, не следует слепо выполнять всё, что принято в племени, надо внимательно наблюдать и приспосабливаться к ситуации. Если от его поступков ни ему, ни кому-либо в племени худа нет, то почему бы и не нарушить. Но своими мыслями со сверстниками Хетт не делился и страшим вопросами не докучал, а размышлял, чтобы ни делал, родителям ли помогал или с младшими сестрами и братьями играл. Во-первых, если что случится все будут винить его; во-вторых, не каждый просчитает последствия и смекнёт, как быть дальше; в-третьих, кому-то легче и понятнее жить, исполняя надлежащие обычаи или не нарушая определённые запреты. А Хетт не таков, ему хотелось многое изведать, испробовать на себе и уж потом других наставлять, предупреждать или поощрять.
    Когда он поднимался в гору, заметил, меняется растительность. Деревья всё реже и реже, потом и вовсе перестали попадаться, потом кустарник поредел и трава не такая высокая и густая. Чем выше, тем прохладнее. И вот уже совсем близко сияющий белизной склон. Здесь трава уже почти не растёт, так кое-где клочками. Выпирают скалы, голый камень. А от белого покрова вершины веет холодом. Красиво и жутко. Хетт упорно карабкается. Камешки скатываются из-под ног, но он крепко держится за выступы. Вот, наконец, дотянулся. Хвать пригоршней. Пальцы скользнули по ледяной корке. Ещё раз настойчивее и сильнее. Пробил обледеневший снег и зачерпнул. Глаза слепит, аж выступили слёзы. Горсть со снегом поднёс к лицу, отвернулся от солнца. Тело окутал холод, рука с долгожданной добычей стынет. Хетт пытается её согреть дыханием и понять, что же он держит. По кисти руки побежала струйка воды, другая, третья… И вместо ослепляющей белой красоты на мокрой ладони лужица! Сколько восхищения и восторга вызвало это открытие! И скольких усилий пришлось предпринять, чтобы спуститься и вернуться в родную деревню.
    Но недолго судьба позволила Хетту увлекаться приключениями. Колдун взял его в ученики и много лет передавал всё, что сам ведает и совершенствовал природный дар юноши. После Хетт стал его помощником. Они лечили, помогали односельчанам и соседям. Наказывали врагов, им не нужен был ни нож, ни яд, этим мастерством они, конечно, владели. Среди гор в ущелье холмом возвышался камень, быть может, он тысячи лет назад сорвался с одной из вершин. Окрестные жители верили в магическую силу камня. Но только колдуны знали, сила его недейственная без магических знаков, но если их начертать, то беда падёт на того, кто имелся в виду тем, кто наносил их. Знаки забирали силу камня, преумножая её, ветер видел эти знаки, и солнце, и луна, и облака, дождь умывал их и падал на землю. Все стихии напитывались той волей, которую заложили при начертании. И желаемое становилось неизбежным! Колдуну те знаки — руководство к действию, он мог читать, как книгу, открытую только для посвящённых, а остальным в их значение вникать запрещалось и нарушителя ждала смерть. Если и находился любопытный, то вскоре с ним что-либо случалось и всякий раз подобные люди умирали, то кто-нибудь из ядовитых укусит, то сами себя покалечат, то неизлечимо заболеют. Степень наказания зависела от тяжести нарушения.
    Сам гигантский камень и место вокруг него почитались священными. Здесь приносили жертвы прародительнице семи окрестных племён — чёрной змее мамбе. Она была так длинна, что если её вытянуть, то вдоль туловища можно уложить четырёх взрослых мужчин и ещё останется кончик хвоста с семилетнего ребёнка. Из всех животных, что обитали в пределах этих гор и долин чёрная мамба самая умная, ловкая и сильная. Её боялись и звери, и птицы, и люди, любого из них могла победить и проглотить.
   
    II
    Корабль, который их вёз отчалил чуть ли не от середины восточного побережья Африки, прошёл вдоль него, обогнул южный мыс и, пересекая Атлантический океан, направился к североамериканскому материку, к одной из центральных колоний Англии, не так уж давно захваченной у Голландии, в Новый Йорк, к гавани в устье реки Гудзон, где быстро рос главный городок колонии, переименованный из Нового Амстердама в Нью-Йорк. Европейцы, у кого водились хоть какие-то деньжонки, устремились на вновь открытый континент. Почти дармовая земля и перспектива обогатиться манила неудержимо. Но, где взять столько рабочих рук, чтобы обработать эти бескрайние просторы? Трудоспособных преступников и разного рода должников во все времена не мало, но даже их сил недостаточно. Как же быть?.. И взгляд предприимчивых англичан пал на их же колонии в Африке. Надо всего лишь переселить здоровых и крепких из одной колонии в другую. Ведь это право сильнейшего. Иначе несправедливо, в Африке людей много, а пашни с гулькин нос, здесь же прорва земли пустует. К тому же они благо свершат для переселенцев. То им надо с копьём или луком зверя выслеживать, поймает иль нет, будет сыт иль нет. Тут же будет каждый день еда.
    И вот вынужденные переселенцы уже под палящими лучами. Пока свежи впечатления от езды в трюме корабля и кажется, что не так уж и плохо. Напротив, каждому полагается еда и вода, правда в определённое время. Они с утра до ночи на свежем воздухе, конечно, бывает донимает зной, студит ветер и обливают дожди. Зато спят они под крышей, общей на всех работников. Но скоро здесь будет целая деревня.
    Проходят дни, недели, месяцы. И всё одно и то же. Только первые лучи солнца выскочат из-за горизонта, они уже идут в поля, где растут картофель, кукуруза и тыквы. Каждый идёт по своей грядке, а ей не видно конца. Нудно и утомительно. Кто-нибудь притомился и присядет на землю и тут же полоснёт плётка надсмотрщика. Запечалились люди, не уж то так всю оставшуюся жизнь?
    Со всеми вместе обитал и Хетт. Он уже немало пожил на свете и знал людей. Не раз наблюдал различные проявления характеров и при случае всегда использовал те или иные наклонности. Его занимала человеческая природа, впрочем, повадки животных тоже не ускользали от внимания Хетта. Он сопоставлял, сравнивал. И само собой не из праздного любопытства. Всё, что примечал использовал для воздействия на окружающих. Но здесь народ совсем иной. Хетт пытался выяснить, связаны ли внешние отличия с наклонностями натуры. Если сравнивать его племя с соседними, так кто-либо из этих господ вряд ли бы нашёл отличия, но разница была, наметанный глаз видел её и в лицах, и в фигуре, и в норове. А эти люди… они словно с далёких и недосягаемых звёзд, духов, которых у них почитали спокон веков. Но те духи добрые, они советуют, когда и какими хозяйственными делами заниматься, сообщают о непогоде и засухе, предупреждают, когда опасаться очередной падающей звезды или приближения Луны.
    А люди здешние .., как предмет изучения посторонним наблюдателем, каковым пытался быть Хетт, очень и очень любопытны, но отстраниться и исследовать бесстрастно затруднительно, потому что, как и другие Хетт испытывал на себе инакость нрава бледнолицых, как называли их жители местного племени индейцев. И часто приходилось сдерживать своё возмущение к господам и жалость к соплеменникам. Теперь для Хетта все чернокожие стали братьями и сёстрами, беда каждого объединила в общую горькую участь.
    Белые для Хетта, как и для других вначале казались все на «одно лицо». Но потом, чем больше он наблюдал, тем более восхищался разнообразием оттенков кожи и волос, черт лица и фигур. Удивлял его и нрав белых. Конечно, у каждого он свой, но их всех объединяло нетерпимое отношение к другим, отличных от них.
    Никогда в своей жизни и ни у кого раньше Хетт не видел такого презрительного отношения, обращённого к любому, будь то человек или зверь или иная какая живность, каковым было отношение белых, и мужчин, и женщин, и даже детей ко всем чернокожим переселенцам. Сначала Хетт недоумевал почему? Обида, униженное достоинство разъяряли, заливая разум гневом. Но Хетт хотел разобраться, а для этого надо уразуметь их речь, значит надлежало выглядеть покорным и исполнительным. И постепенно Хетт понял, было несколько причин. Одна из основных — у белых понятия красоты лица и тела не соответствовали внешнему виду индейцев и особенно чернокожих. Вторая главная причина — уровень хозяйства и различных приспособлений, как для мирной, так и военной жизни настолько отличаются, что белые считают себя не только на столетия, а на тысячелетия обогнавшими и индейцев и негров. И, если по поводу первой причины Хетт ещё мог не согласиться, потому что на его взгляд она спорная, так как у каждого племени свой идеал и стремление к красоте. То вторую причину не отбросишь. Если первая причина лишала их симпатии и привязанности белых, то вторая уничтожала уважение и вызвала презрение, а также сомнение в умственных способностях. И, как не обидно Хетту, но он вынужден признать, что будь он на месте кого-нибудь из них, то скорей всего относился бы к ним, как к дикарям.
    Да, это понятно ему. Ведь бывало на его родине, у кого что-либо получается лучше, тот считает себя выше других и ему больше почёта и уважения, так же и с племенами. А над неумехой потешались всегда и везде. «Мы для них, всё равно, что неумехи… для них мы низкоразвиты…» Хетт понял силу белых и признал их власть, как признают победителей. Выходит, смирился с тем положением, в котором оказались он и его соплеменники? Хетт знал, победители вечными не бывают. Проходит время, когда года, когда десятилетия, а то и столетия канут, и потомки гордых победителей могут оказаться под чьей-то властью. Мир не бывает неизменным. Дети, внуки, даже праправнуки расплачиваются за поступки своевольных предков.
    Хетт продолжал наблюдать. Его заинтересовали верования белых. И удивился тому, что приметил. Хетт часто видел, как они крестятся — условный знак их веры, как он понял для себя, и часто слышал обращения к Богу, но явно видел, что искренности ни в жестах, ни в словах нет. При том, что белые поодиночке, группами и целыми семьями посещали в определённое время церкви и молельные дома веры в Бога и страха перед ним не было. Не было и почитания посредников между ними и Богом. Несмотря на то, что в молитвах и проповедях были слова, призывающие к доброте, терпимости и любви, говоря их, будто не слышали смысла. Хетту стало жалко Бога белых, ведь его обманывают, жалко тех посредников, что безуспешно пытаются им разъяснить, растолковать чего от них хочет Бог. Слушают смирно, безропотно, но слова в их души не проникают. Стоит им выйти и, если на глаза попался индеец или кто-то из соплеменников Хетта, то в глазах белых только презрение, на лице злоба и продолжаются насмешки, придирки, оплеухи. Да, жаль Бога белых, наверно там где-то сидит и плачет несчастный, думал Хетт, он то видит, сквозь эти лживые слова и лицемерные знаки, что ни веры, ни почёта в сердцах и душах нет. Их Бог призывает любить людей, а они ненавидят не только тех, кто не похож на них, но себе подобных. Сколько ссор и драк пришлось наблюдать Хетту, и всегда причиной была жадность, доходящая до безумства. Нет, его земляки не таковы… Или это пока? Пока сильны традиции, воспитавшие их? Так или нет, а соплеменники в отличие от белых истинно верующие и не было случая, чтобы кто-либо из них не выполнил волю духов, не было, чтобы кто-либо не убоялся гнева богов!
    И ещё заметил Хетт, что белые настолько увлечены заботой о своём теле и образе жизни, стремясь изо всех сил к удобной и даже роскошной жизни, что совсем забыли о душе. Интересуются только тем, что облегчит и принесёт пользу телу, и упускают, что душу тоже надо питать и развивать, чтобы её легче жилось после того, как в определённое время покинет тело. Белые не помнят или не хотят знать, да просто игнорируют существование невидимого для большинства, кроме, конечно, избранных духами или богами, мира, густонаселённого, как тропический лес различными духами и существами. Хотя и книги религии белых тоже говорят о том же. Однако, читая их, люди, словно глухие и слепые не внемлют истине. А, ведь именно там в мире духов решаются судьбы и людей и животных. И белым этот мир недоступен. Для Хетта же он продолжение этого, всем привычного и понятного, как кажется человеку, который не вникает в причины происходящего.
    Соплеменники его с опаской взирали на Хетта, всё больше украдкой, стараясь не выказывать своего любопытства. О магической силе Хетта одни точно знали, другие — по рассказам, третьи — по слухам. Но почему здесь он не проявляет её? Почему, как и остальные терпит оскорбления и унижения? Да, вообще не дело колдуна гнуть спину на поле! Любой на его месте взбунтовался бы, а он терпит. Почему? Или магическая сила питала его только на родине, а духи чужбины отказывают ему в помощи?
    Хетту не надо слушать о чём шушукаются земляки, и без того знал, что недоумение, в конце концов, может закончиться потерей уважения к нему. Что поделать? Приходиться ждать, чтобы понять чего хотят духи. Впрочем, это почти ясно, но нужный момент для выполнения предначертанного ещё наступил, но приближается.
    Хетт задавал себе вопросы: почему не, кого раньше привозили, как и их не убегают к местным племенам, за исключением некоторых случаев. А, ведь они могли бы объединиться и противостоять белым, хотя и довольно трудно с луком против ружей, особенно против пушек. Да, практически невозможно. И те и другие бояться и ненавидят белых, но и друг друга побаиваются, слишком они разные. Но почему духи местности не помогают своим детям, почему индейцы вынуждены умирать из-за своей земли или, спасая остатки вымирающего племени оставлять родину? Хетт чувствовал силу местных духов, но сила эта иного рода. Она крепкая, её достаточно, чтобы подпитывать всех, кто обитает на этой земле. Сила древняя, как и на родине Хетта. И он знал духи могущественны… но, чем они старше, тем менее созидательны и должны уступать энергии более молодых, чтобы жизнь на земле продолжалась, и происходил обмен энергиями в природе до того момента, когда силы земли иссякнут.
    Ненавидел ли Хетт белых? Давно, когда удары тамтамов разносили весть о них, то в душе Хетта возникло больше любопытства, чем страха, который внушал неведомый народ. Но с каждым разом росло и возмущение против тех, кто навязывает свою волю. За что лишают людей родного дома, отрывают от семьи, рода, племени? В этом смешении чувств родилась ненависть. Сначала слабым ростком медленно поднималась. В трюме корабля быстро разрослась в сильное дерево. Свежий ветерок новой земли чуть не сломил толстый ствол, но ненависть успела пустить цепкие корни, а наблюдения за белыми и особенно осознание своего бесправия вновь укрепили её. Хетт с ужасом думал о том, что с момента, как попались в руки белых его соотечественники обречены быть в положении скота, обречены беспрекословно подчиняться и ни одно их желание не будет исполнено, если воспротивится их хозяин! И так до последних дней жизни! И то же ждёт их детей и внуков и правнуков! Из этого вырастет не только ненависть, а всё что угодно, в зависимости чего больше в душе!
    Белые теперь их господа.., но они ведь не боги, сильны своими машинами, но не всемогуще. Конечно, от несчастных случаев никто не застрахован, да и помутнения рассудка не редкость, когда спешишь кого-то обойти, перехитрить, а тут вдруг тебя надули.
    В том городке случалось разное, особенно в деревне Гарлем и её окрестностях. Негры болели, страдали, порой умирали от непосильной работы. Но и с белыми приключались несчастья. То обнаружат — повесился на балке собственного дома, то кто-нибудь из уважаемых господ взберётся на крышу и оттуда полетит, уподобляясь птице. То какая-нибудь деталь машины отскочит и изувечит надсмотрщика. То на даме ни с того, ни сего загорится одежда, а потом ещё на другой и третьей, как летучая зараза. То тихая вода в реке вдруг будто забурлит и …перевернётся прогулочная лодка с весёлой компанией или разобьётся корабль и затонет весь груз. И много всего разного.
    Конечно, в жизни бывает всякое и никто не может знать, что готовит грядущий день или час. Но все подобные случаи совпадали лишь в одном, они случались с теми, кто жестоко обращался с неграми. А они опускали глаза, быстро переглядывались друг с другом и по лицам скользили неумело скрываемые улыбки. Само собой не сочувствия же ждать от жертвы к своему истязателю. И всё же в их глазах и лицах мелькало ещё нечто. Это было предположение, а может и уверенность в истинных причинах происходящего.
    Белые тоже искали причины своих бед и несчастий. И, как обычно бывает раздражение и злость обрушивали на чуждых им, в данном случае на индейцев и негров. А напасти всякого рода только учащались… Белые заметили некую скрытую радость среди своих рабов. Уж не они ли, презренные повинны, не они ли насылают напасти? Чему радуются? Отчего бешено пляшут тёмными вечерами и что-то выкрикивают? Уж не заклинания ли своих проклятых колдунов? О них белые наслышаны, но мало кто верил в подобные россказни… до поры до времени. А вот сомнений, что несчастья как-то связаны с неграми не было. И начались допросы… избиения и даже пытки. Сколько злобы, звериной агрессии! За что? За то, что непохожи, за чёрный цвет кожи?!
    Затравленные, измученные с мольбой о помощи смотрели на Хетта его соотечественники. Но разве он властен над людскими судьбами? Собственную жизнь и то не спасти. И ему не увидеть рассвет над Лунными горами, не прикоснётся к священному камню предков и духов, не проплыть по реке к Верхнему и Нижнему озёрам. Его родину отделяет тёмная зловонная пропасть и бездна воды, которой не утолить жажду. Но у него иная миссия. Теперь он знал, совсем скоро придут за ним.
    Многим известно, что этот молчаливый человек с пронзительным взглядом и есть тот, кого белые ищут. И, не выдержав истязаний, несколько рабов указали на Хетта.
    Ни слова, ни вздоха, ни стона не услышали мучители от него, будто Хетт не чувствовал боли. Даже кровь из ран сочилась, как бы нехотя и вскоре переставала. Нет, никак не выбить признания. Утомлённые своим «правосудием» белые решили прикончить колдуна, тогда и всем бедам в окрестностях придёт конец.
    Двери деревянного сарая захлопнулись. Неужели пришло время его смерти? Почему бы и нет, ведь предсказание сбылось, он на земле белых, которым мешает. Придёт время и настанет их черёд. Они не поверят, но высказать надо, от того проклятье приобретён дополнительную силу и предначертанное исполнится.
    Сквозь щели в досках стен сарая просачивается дым. За ним тонкими змейками протиснулись язычки пламени, сначала робко, а потом всё смелее.
    Пора. Пока не задохнулся от дыма. Хетт знал его убийцы стоят перед сараем, любуются зрелищем, наслаждаются, предвкушая его скорую и мучительную смерть. И он крикнул:
    "Придёт время и вы будете петь наши песни, играть нашу музыку! Вы будете бояться нас обидеть! Вас погребут большие дома, в которых они будут жить и работать! Небеса будут рушиться на вас, сметая ваши жилища! Воды небесные и речные соединяться, чтобы поглотить ваших потомков. Ваша гордыня нарушит природное равновесие и духи ветров разметают то, что вам дорого, обратят в прах то, что вам ценно. За ваше зло и лицемерие вас возненавидят все племена земли! Чёрная мамба уже зрит судьбу ваших потомков! Ей ведомы предстоящие потрясения, ибо то её кара за нас и она неотвратима. Чёрная мамба терпелива и стремительная, мудра и дальновидна! Ни вам, ни вашим потомкам не укрыться, где бы вы не были! Чёрная мамба отомстит за своих детей, погубит зловредных обидчиков! И Вы будете нашими слугами! Мы будет властвовать над вами... "
    Вокруг сарая разразился хохот, кто мог поверить в такие глупые слова чёрного раба!
    Слов уже не разобрать. Весь сарай охвачен пламенем. Над крышей гигантской свечкой сходятся огненные языки и исчезают в сумрачном небе. Вокруг, подальше от жара плачущая толпа негров и кучка их хозяев. Кто-то из белых радостно произнёс: «Из земного ада в потусторонний». В ответ согласные кивки и улыбки. Посмотреть на это зрелище привели даже детей, чтобы знали, как поступать с непокорными рабами. Негры старались не показывать своего горя, чтобы не доставлять радости своим господам и чтобы самим не оказаться на месте Хетта. Хотя, кто знает, что лучше: нудно и тягостно вести счёт дням, месяцам, годам или покинуть этот мир навсегда. Во всяком случае, Хетт уже отмучился. И соотечественники его не могли удержать слёз, кто их теперь утешит, кто отмстит за них?
    Хетт проклял белых, которые лишили стольких людей их родины и обрекли на вечное рабство. Хетт проклял и землю своих поработителей. А те и не подозревали, что сожгли одного из могущественных колдунов Африки, но такие люди просто так не умирают. Сколько бы, не прошло лет, какие бы дома не строили на том месте, где некогда стоял старый деревянный сарай никому из их жильцов ни счастья, ни радости не было, на их долю выпадали лишь болезни да горести, беды и неудачи да напасти.
    Сарай догорал, и снопы искр разлетались во все стороны. Часть из них неслась ввысь и терялась в ночной темноте среди мерцания звёзд. Другие незаметными лучиками сыпались и попадали в раскрытые от изумления ротики детей, перепадали и к белым, но к чернокожим значительно чаще. Они понесут в себе разные доли магической силы колдуна и передадут её последующим поколениям и так будет продолжаться до тех пор пока не исполнятся все слова Хетта.
   
   
   
   
    10 февр. 2008 г,
    4, 11, 13-15, 17, 18, 22-24, 27, 28 сент. 2009 г.

10 февраля 2008, сентябрь 2009

 




комментарии | средняя оценка: 5.00


новости | редакторы | авторы | форум | кино | добавить текст | правила | реклама | RSS

26.03.2024
Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.
25.03.2024
Кастинг на фильм про Жириновского возобновят из-за ареста Кологривого
Андрей Ковалев уточнил, что съемки фильма затормозились и скоро будет объявлен новый кастинг.
25.03.2024
В Болгарии нашли подземный зал при демонтаже памятника Советской армии
Городской совет рассмотрит отчет о международном конкурсе идей будущего объекта на месте памятника.
25.03.2024
Концерт с доставкой на дом. Автоклубы открыли сезон гастролей
К концу 2024 года в российских регионах появится 500 новых автоклубов, которые сделают культурные мероприятия доступными жителям самых отдаленных уголков.